Долгое время абстрактное мышление противопоставлялось конкретному мышлению как более высокоорганизованный способ познания реальности. Однако формирование данного типа мышления нельзя объяснить лишь активным участием вербальных структур. По мнению ряда современных исследователей, базовым способом «понимания и переживания» абстрактных понятий является метафора (Лакофф, Джонсон, 2004). Метафора позволяет связать «неосязаемые» абстрактные понятия с непосредственно данным эмоционально–чувственным, телесным опытом. Ведущими разработчиками концепции embodied language (воплощенного языка) являются Дж. Лакофф и М. Джонсон (2004), которые анализировали массивы языковых данных и в многочисленных примерах показали, каким образом абстрактные понятия передаются с помощью предметно–пространственных схем. Например, мы говорим об идее, как о предмете («передать идею», «поделиться идеей»), эмоции как о субстанции («выплеснуть эмоции», «затронуть эмоции»). Дж. Лакофф и М. Джонсон работали с устоявшимися языковыми выражениями. Психолога же интересует не только языковой аспект метафоры, но и та психическая реальность, которая стоит за их словесной формулировкой.

В нашем исследовании мы рассмотрим, как с помощью базовых, более «близких» нашему опыту понятий, организуется понимание новой информации. Несмотря на то, что языковые метафоры не тождественны базовым метафорам, в качестве моделей мы выбрали именно их. Выбор обоснован тем, что языковые метафоры представляют собой категориальный и семантический сдвиг («аномалию»). Это делает более открытыми для исследования глубинные механизмы познания, связанные с языком, но не тождественные ему.

Для исследования принципа «воплощенного» языка мы предложили испытуемым передать суть небольших стимульных текстов в форме метафорических сравнений («А подобно В»). В качестве стимульных текстов были выбраны определения психологических понятий («аутизм», «конформизм», «абстракция»). Всего в исследовании добровольно участвовало 27 человек, студенты–психологи. Основная часть испытуемых отвечала на вопросы в письменной форме, с частью респондентов было проведено интервью.

Для того чтобы создать метафорическое сравнение, человеку необходимо перекодировать стимульный текст на язык собственных ментальных репрезентаций. Затем он осуществляет поиск метафорического сравнения, в котором воплощает содержание построенной им смысловой репрезентации. Особенность созданных метафорических сравнений состоит в симультанной представленности в них смысла, т.е. возможности «зараз» и целостно передать в них смысл стимульного сообщения.

При анализе полученных ответов мы сосредоточились на том, как в словесных метафорах проявились базовые метафоры - то есть каким образом на основе базовых (обобщенных пространственно–предметных допонятийных структур) человек осмысляет и переживает абстрактные сущности.

Было получено 139 ответов. Содержательный анализ ответов показал, что можно выделить два типа сравнений:

1. метафорические сравнения, основанные на обобщенных образных схемах, содержащих пространственно–предметные отношения (внутри/ снаружи, большой/маленький, центр/периферия);
2. метафорические сравнения, основанные на словесных структурах, содержащих культурно закрепленные ассоциации (коннотации) и клише.

Кроме того, в части метафорических сравнений присутствовали ответы смешанного типа.

В данной работе осветим первый тип метафорических сравнений, доля которых составила 28,8%–34% от прочих ответов (для трех стимульных слов). Мы сфокусировались на этом типе сравнений, потому что они максимально отражают предметно–чувственное переживание смысла понятия.

Приведем примеры метафорических сравнений по всем трем стимульным понятиям. Ответы для каждого из определений характеризуются наличием смыслового инварианта, т.е. подобны друг другу по смыслу, несмотря на различающееся конкретно–образное воплощение.

А. «Капсула», «скафандр», «воздушный шар», «мыльный пузырь», «темная плотная непрозрачная сфера», «аквариум», «зигота», «ящик».
Б. «Человек, еле помещающийся в небольшую коробку», «человек в футляре», «жемчужина в раковине», «свернувшийся ежик», «рак–отшельник», «улитка», «уточка в лужице».

Уход от контактов, характерный для людей, страдающих аутиз‑ мом, чаще всего передавался как изоляция от физического мира (А) («внутри/снаружи») или как пребывание объекта в ограниченном пространстве (Б).

«Пластилин», «глина», «тесто», «пластмасса», «гипс». «осьминог <может пролезть в любую щель>», «амеба, хватающая что–то ложноножками», «лизун» <из мультфильма «Охотники за привидениями>», «прогнувшийся позвоночник» и т.п.

Все разнообразие ответов передает главную обобщенно–образную характеристику конформности - податливость давлению, способность принять новую форму.

«Фокус фотоаппарата», «телескоп», «взгляд в увеличительное стекло», «текстовыделитель», «прожектор», «луч», «внимание», «маркер», «выделение фигуры из фона» и др.

Метафорические сравнения, передающие суть стимульного понятия «абстракция», основаны на базе отношений «центр/периферия»: абстракция понята как помещение чего–то в центр. Приведенные ответы показывают, что образы играют основополагающую роль в создании метафорических сравнений данного типа. Однако отметим, что только образной составляющей недостаточно для передачи содержания стимульного текста - важна точная вербализация ментальной репрезентации, которая позволяет расставить необходимые смысловые акценты.

Выводы

В основе ответов «образного типа» лежат обобщенно–образные схемы, в самом общем виде отражающие суть стимульного понятия. Затем эти схемы воплощаются в конкретно-образной форме, в виде метафорических сравнений.

В формировании метафорического сравнения, помимо пространственно-предметной составляющей, активно участвует вербально-логическая составляющая. Она определяет уровень обобщенности и содержательную наполненность образной схемы - вместе они составляют внутрипсихическую репрезентацию смысла.

Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ № 14–36–01241.