В современном мире становится все более очевидной сущностная роль психолога в разных сферах жизни: медицина, чрезвычайные ситуации, бизнес и, конечно же, образование. Но именно в образовательном учреждении психолог зачастую играет роль нелюбимой падчерицы, Золушки, в одиночку выполняющей самую разную работу. При этом чиновники из Департамента образования могут не понимать, что такое психология или не отдавать себе отчет в границах возможностей психолога. В результате, несмотря на реформы, новые стандарты и реструктуризации, эффективность работы психологической службы либо остается на прежнем уровне, либо падает. И дело не только в количестве психологов в конкретном образовательном учреждении, но и в необходимости оптимизации функционала и рабочего пространства специалиста, а также в организации для него профессиональной поддержки, что обеспечило бы не только рост компетентности, но и профилактику эмоционального выгорания.

Когда я думаю о работе психолога в системе образования, мне приходит в голову андерсоновская Девочка со спичками, не имевшая контакта со своими телесными и эмоциональными потребностями и неспособная обеспечить эффективную продажу своего товара; вспоминается та же Золушка, безропотно выполнявшая все требования своей Злой мачехи и опять-таки неспособная самостоятельно устроить свою жизнь и в полной мере реализовать свой потенциал – она нуждалась в помощи извне, в фее-крестной, которая открыла бы ей глаза на ее положение, дала бы разрешение иметь собственные желания и потребности, утешила бы и открыла бы путь к трансформации. Это то, что мы как специалисты, делаем по отношению к другим, но это также и то, в чем нуждаемся мы сами. Работая в государственном образовательном учреждении и общаясь с коллегами из школ и детских садов, я не раз сталкивался с тем, насколько они истощены, тревожны и напряжены. Я видел, как они привносят свое непростое эмоциональное наследие в организацию рабочего пространства и отношения с коллегами; как ограничивают себя в работе с детьми, как предвзято оценивают симптоматику, как стараются уместить реальных, живых и разнообразных людей в узкие рамки тематических программ и рабочих планов.

Тут помогли бы регулярные супервизии и интервизии, семинары-практикумы, а также личная и групповая терапия – для администрации и Департамента все это целесообразно контролировать в первую очередь.

Стоит помнить, что при сертификации психотерапевта определенное количество часов личной терапии, групповой работы и супервизии является необходимым условием – подобный профессиональный ценз стоило бы ввести и в образовательных учреждениях.

Однако одна из основных проблем психологической службы в образовании – недостаток финансирования. Попытка так или иначе сделать из психологов бескорыстных альтруистов, как мне кажется, основана на проекции на них образа Спасителя, Героя или Идеальной Матери, которая отдает все и ничего не берет взамен. То, что такие проекции не отслеживаются не только администрацией, но иногда и самим специалистом (у которого при этом копится усталость и раздражение), является следствием недостатка профессиональной профилактики, в которой почему то многие психологи не видят нужды и, соответственно, не находят на нее времени и средств.

В целом, отношения в коллективе педагогических работников или сотрудников психологического центра, пропитаны проекциями. Опираясь на известную сказку, мы можем представить все это так: для вышестоящих инстанций психолог, зачастую, Золушка, а для специалистов руководство и Департамент, в свою очередь, Злая Мачеха, Преследователь или Угнетатель. Друг для друга члены коллектива становятся конкурирующими сестрами или, в лучшем случае, друзьями-помощниками. Королевский дворец – это образ идеальных условий труда, а принц – какой-нибудь успешный заезжий специалист. Фея-крестная – это с одной стороны, личный терапевт и/или супервизор, а с другой – внутренняя фигура, занимающая мета-позицию по отношению к нашей жизни и работе. Она указывает на пробелы и проблемы («Разве можно ехать на бал в таком платье?»), дарит вдохновение и открывает путь к изменениям («Очень вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь»).

Сохраняющаяся при этом постоянная угроза проверок «свыше» становится почвой для всевозможных спекуляций, превращается в сплошную формальность, социальную игру. Учреждение играет роль Идеального Ребенка, а Строгий Родитель в виде Департамента делает вид, что верит этому.

Какова же миссия и функции психолога в данной системе? Если переходить от сказок к древнегреческим мифам, то психолог является своего рода Хароном, перевозчиком душ. Клиенты приходят к нему из внешнего мира отношений с учителями, сверстниками, родителями в особый маленький мир отношений с взрослым, который готов уделить им максимум своего заинтересованного внимания и который относится к их переживаниям, фантазиям и играм совершенно серьезно и с полным принятием. Эти отношения становятся переправой на другой берег жизни, потому что в процессе плавания по водам Стикса, – сиречь, бессознательного – откуда с помощью психолога поднимаются забытые опыт и чувства, меняется отношение клиента к жизни и к окружающим. Принципиальной идеей работы психолога является, на мой взгляд, то, что он не пытается определить путь своего клиента или переделать его по своему плану – психолог просто обеспечивает ему возможность для трансформации.

Однако в отечественной системе образования часто можно встретить другой подход – более директивный, коррекционный, воспитательный. В рамках этого подхода взрослый старается направить судьбу ребенка, держит в руках нить его жизни, впрядает в нее нужные дополнения, обрезает то, что считает лишним или «неадаптивным». Несмотря на необходимость такого подхода и лежащую в его основе заботу о социальной адаптации детей, часто возникает такая ситуация, когда ребенок чувствует, что его не услышали, ограничили навязанной ему системой ценностей, мышления и поведения. Тут роль психолога как перевозчика проявляется еще и в том, что он способствует налаживанию понимания между ребенком, его родителями, учителями и школой в целом. Психолог помогает им услышать друг друга, найти компромисс, совместный путь.

Можно сказать, что важной миссией психолога в образовательном учреждении является преобразование окружающей среды – это похоже на роль закваски в тесте, которая постепенно меняет его своим скромным присутствием.

Конечно, одному человеку такая задача может быть не под силу; и это одна из причин того, почему в образовательном учреждении должен быть не один штатный психолог, а психологическая служба. Если специалистов будет несколько, ученики и преподавательский состав привыкнут к тому, что психолог всегда где то рядом, что он готов выслушать, помочь, напомнить о базовых принципах, лежащих в основе педагогического общения: безуслов‑ ном принятии, заинтересованном внимании, индивидуальном подходе. Это особенно важно, учитывая, что в образовательном учреждении всегда есть риск застыть в ригидных моделях обучения и отношений, стать участником академической гонки, нацеленной на высокие показатели и сдачу ЕГЭ.

И поскольку образование – это, в первую очередь, отношения, то в них не избежать взаимных травм в виде непонимания, обид, истощения, раздражения и т.п. Тут психолог играет роль Асклепия, целителя, своим спокойствием, осознанностью и профессиональным подходом помогающим усмирить бушующие аффекты, восполнить душевные ресурсы и вновь наладить разорванные связи. Кстати, одним из основных способов исцеления у последователей Асклепия было пребывание больного в храме бога-врача и даже ночевка там – с тем, чтобы во снах к нему пришли исцеляющие образы. Здесь для нас важна идея терапевтического пространства; в рамках образовательного учреждения это должно быть особым образом организованное место, которое выделялось бы среди прочих – в нем не должно быть планов, таблиц, правил, обучающих картинок и прочих отличительных черт классного кабинета. Это место, в котором хочется просто быть; целительный оазис или надежная гавань посреди бушующего житейского моря. Если психолог не может организовать подобное пространство и если туда в любой момент могут вторгнуться извне, то не будет никакого противовеса, никакого трансформирующего компонента для образовательной машины.

Однако психолог может принимать и более активное участие в жизни образовательного учреждения; например, организуя различные мероприятия и проекты творческого и социального характера, в рамках которых и создаются необходимые для взаимопонимания мосты. С точки зрения создания формирующей среды предпочтительнее, конечно, мероприятия регулярные – психолог в данном случае должен быть вдохновителем, своего рода Музой, настойчиво продвигая подобные идеи на уровне администрации образовательного учреждения.

Кроме того, необходимо помогать детям, педагогам и администрации осваивать более эффективные и осознанные способы общения. К.Г. Юнг говорил, что неосознанная жизнь родителей ложится тяжким грузом на плечи детей; то же можно отнести к воспитателям и педагогам, с которыми дети проводят значительную часть своей жизни. В этом смысле психолог служит своего рода фонарем или маяком, высвечивая для них подводные камни их комплексов и неосознанных переживаний, помогая найти путь к более честному и гуманистичному взаимодействию друг с другом.

Однако действия психолога могут сильно зависеть от той парадигмы, в которой он работает – поэтому наиболее эффективно было бы сочетать специалистов с разным профилем, которые могли бы не только реализовывать деятельностный и поведенческий подходы, но и отслеживать бессознательную динамику образовательного пространства. Возможно, хорошим вариантом была бы психологическая служба, состоящая из четырех специалистов разного профиля, которые бы уравновешивали и дополняли деятельность друг друга. Четыре – это число, архетипически связанное в нашей психике с равновесием и цельностью системы; четыре времени года, четыре стихии. Это также ассоциируется с идеей о четырех функциях сознания (мышление, чувство, ощущение, интуиция), на которой строится юнгианская типология личности. Участие в такой рабочей четверке специалистов обоих полов обеспечило бы почву для родительских проекций и способствовало бы обучению детей различным моделям взаимодействия мужчины и женщины.

Можно пофантазировать о том, что подобная «Невероятная Четверка», могла бы строиться на основе диагностики типа личности специалистов для того, чтобы они могли наилучшим образом дополнять друг друга. Возможно, это имело бы смысл делать централизовано, с помощью экспертных комиссий, которые проводили бы собеседования и диагностику кандидатов, распределяя их впоследствии по образовательным учреждениям, соотнося полученные результаты со спецификой того или иного ОУ.

Подводя итоги, предлагаемый вариант формирования и работы психологи‑ ческой службы в рамках системы образования выглядит следующим образом:

1. Создается ряд экспертных комиссий из преподавателей психологических вузов и опытных психологов-практиков, которые проводят собеседования с кандидатами на должность психолога в образовательном учреждении. В дополнение к профессионально-ориентированному интервью они также проводят психологическое тестирование кандидата, включающее в себя многофакторные личностные тесты и проективные методики. На основании результатов и с учетом личных предпочтений специалисту подбирается образовательное учреждение, куда он направляется как один из членов команды психологической службы.
2. Психологическая служба состоит из четырех (или кратного четырем числа) специалистов обоих полов, имеющих разную профессиональную ориентацию и разные ведущие психические функции, дополняющие друг друга.
3. В рамках своей работы психологическая служба осуществляет целый комплекс регулярных мероприятий: индивидуальные консультации с детьми и взрослыми; тренинги – в том числе, по навыкам цивилизованного и осознанного общения – для детей, родителей, педагогов и администрации; группы поддержки, дискуссионные клубы, творческие и социальные проекты с участием детей и взрослых; разработка концепций оформления учебного пространства; экспертная оценка психологической составляющей учебного процесса и взаимоотношений в рабочем коллективе, включающая в себя индивидуальные беседы с сотрудниками и представление своих заключений на общих собраниях.
4. Для организации эффективной работы психологическая служба нуждается в следующем: особым образом организованное рабочее пространство для индивидуальных и групповых занятий; обязательный минимум часов личной терапии и супервизии для каждого специалиста и возможность продолжать их в процессе работы; регулярные встречи интервизорской группы, состоящей из работников разных психологических служб; обеспечение специалистов возможностями для повышения своей квалификации в рамках краткосрочных и долгосрочных обучающих программ.
5. Сокращение рабочей документации до необходимого минимума и перевод ее в электронную форму, а также смещение фокуса контроля администрации на соблюдение вышеперечисленных принципов обеспечения эффективности работы психологической службы.

Разумеется, данная модель неизбежно будет корректироваться в соответствии с возможностями образовательных учреждений – к тому же, нельзя ждать быстрых и легких изменений от ригидной системы, складывавшейся десятилетиями. Однако я полагаю, что идеи, высказанные в этой статье и оформленные в предложенной модели, могут стать зерном нового видения роли психолога как в процессе образования, так и в обществе в целом. И будем надеяться, что зерно это, которое бросается в землю не только мной, но и многими моими коллегами, успешно прорастет в крепкое, долговечное дерево, которое, подобно скандинавскому Иггдрасилю, будет связывать разные пласты нашей жизни воедино.