Психологический институт в Москве:
российский центр психологической науки, культуры и образования
ГЛАВА I
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ПОД РУКОВОДСТВОМ Г.И. ЧЕЛПАНОВА:
НАУЧНАЯ ПСИХОЛОГИЯ В РОССИИ 1912-1920-х гг.
Российский центр психологической науки, культуры и образования «Психологический институт» и имя Георгия Ивановича Челпанова предстают как единое целое в историческом пространстве отечественной культуры: свой 100-летний юбилей Институт отмечает в год 150-летия со дня рождения Г.И. Челпанова - его создателя и первого директора. История Института - это история отечественной психологической науки, история жизни уникальных людей, своим творчеством созидавших и сам Институт, и психологическую науку. Психологический институт известен во всем мире как современный научно-образовательный центр, обладающий мощным историческим корнем, экспериментальные исследования сотрудников которого базируются на устойчивой философско-психологической традиции, обладающей прогностическим потенциалом и обеспечивающей разумную достоверность интерпретаций актуально значимого психологического материала.
В начале XXв. в России был задуман и осуществлен уникальный научный проект, блистательная реализация которого воплотилась в создании первого в России и в мире специализированного психологического центра - Психологического института им. Л.Г. Щукиной при Императорском Московском Университете - и была связана с именами выдающегося российского ученого Георгия Ивановича Челпанова (1862-1936) и знаменитого российского предпринимателя и мецената Сергея Ивановича Щукина (1854-1936). Для Г.И. Челпанова - основателя системы научной психологии и психологического образования в России - этот проект стал венцом многосторонней профессиональной деятельности. Для С.И. Щукина Институт навсегда остался «дорогим» его сердцу учреждением. Таким образом, момент открытия Психологического института при Московском университете был «подготовлен счастливым сочетанием двух сил, двух стремлений: с одной стороны - научным воодушевлением академического деятеля, с другой - высоким пониманием гражданского долга со стороны просвещенных представителей общества, которые помогли академическому деятелю осуществить его идею, его мечту»1.
Свою научную и учебную деятельность Институт начал в 1912г., а его Торжественное открытие состоялось 23 марта 1914г. и объединило все слои русского образованного общества.
В этот весенний день многие московские газеты и журналы вышли с ликующими заголовками: «Новый дворец науки», «Дворец психологии» и т.п. Журналисты не скупились на превосходные степени, подчеркивая, что «величайший в мире» по своим научным площадям Московский Психологический институт «превосходит не только все европейские, но и самые большие американские психологические институты» не только «по величине здания и количеству комнат», но главное - «по особенно усовершенствованной приспособленности... для производства экспериментов». Газеты писали о дне его открытия как о «празднике русской науки», предваряющем то время, когда русская психология займет достойное место в мировой психологии. Интеллигенцию радовал тот факт, что его строительство было осуществлено «на частные средства, без малейшей жертвы со стороны казны»2.
Торжественное открытие Психологического института3 началось молебном, который совершили преосвященный Анастасий, епископ Серпуховской, и профессор богословия Императорского Московского Университета протоиерей Николай Боголюбский. В соборной молитве участвовали попечитель Московского учебного округа А.А. Тихомиров, Московский градоначальник генерал-майор А.А. Адрианов, ректор Императорского Московского университета профессор М.К. Любавский, помощник ректора профессор Э.С. Лейст, проректор университета профессор М.Н. Никифоров, директор Психологического института профессор Г.И. Челпанов, потомственный почетный гражданин Москвы и меценат института СИ. Щукин, представители российского духовенства, персонал и члены нового института, студенты университета, депутаты от различных научных учреждений и учебных обществ и другие почетные гости. В своем Слове по окончании молебна владыка Анастасий сказал: разумно-свободная, способная к нравственному действию душа человека всегда привлекала к себе испытующие взоры мудрецов и ученых; если стремление к точности изучения не заслоняет понимания естественных границ познания души, то изучение душевных явлений можно только приветствовать. Владыка выразил уверенность, что Психологический институт ставит перед собой истинно научные цели, и призвал на работу института благословение Божие.
Торжественное заседание состоялось в Большой аудитории освящённого институтского здания. Его открыл ректор Московского университета профессор М.К. Любавский, который в своей приветственной речи подчеркнул, что данное событие далеко выходит за рамки обычного академического торжества, поскольку знаменует собой открытие первого в своём роде учреждения, призванного стать образцом и примером для других психологических научных и учебных заведений России. На церемонии открытия профессор Георгий Иванович Челпанов произнёс блестящую речь «О задачах Московского Психологического Института»5. В своём программном выступлении Г.И. Челпанов сказал следующее:
Челпанов Г.И. О задачах Московского психологического института
В момент официального открытия первого Психологического института в России будет уместно сказать несколько слов о его задачах. Задачи университетского психологического института находятся в тесной зависимости от задач самого университета: организация научной работы в университете самым непосредственным образом отражается на организации научной работы в университетском институте.
Но каковы задачи современного университета вообще и русского университета в частности?
Университет в средние века был школой просто, и профессора были учителями высших «школ». Такой характер университета сохранился вплоть до нашего времени. Но современный университет, оставаясь школой, ставит еще новые задачи. Он не только должен учить науке, но должен и созидать науку. И если в современном, как в русском, так и в немецком университете происходит борьба между двумя стремлениями: стремлением сделать из университета профессиональную школу и стремлением сделать из университета высшее учёное учреждение, то в этой борьбе, к счастью, научный интерес одерживает перевес. Университеты становятся все более и более местом научного исследования: учебная сторона уступает место научной.
Профессор современного университета не может ограничиваться простой передачей знаний. Он должен научить студентов самостоятельному научному исследованию. Пассивное усвоение знаний чуждо духу современного университета. Усвоение знаний должно происходить путём ознакомления с методами научного исследования. Студент должен знать, как научная истина добывается. Для достижения этой цели нужны семинарии, кабинеты, лаборатории, институты, специально приспособленные для целей научного исследования.
Но если признать, что современный университет нуждается для осуществления своей задачи в институтах, то в наибольшей мере в этом нуждается психология, энциклопедический характер которой представляет особенные трудности для научного исследования. Современная психология распадается на такие разнородные части, как общая психология, экспериментальная психология, педагогическая психология, этнологическая психология и зоопсихология. Все эти отрасли требуют самых разнообразных средств для научного исследования.
На научную разработку психологии университеты должны обратить внимание ввиду её особенной научной и практической важности, и нужно только немного указаний, чтобы сделалось ясным, как велико научное и практическое значение современной психологии.
Психология, обязанная очень многим медицине, в настоящее время многое ей возвращает. Авторитетные психиатры уже пришли к признанию, что психиатрия не может обойтись без психологической основы. Результаты экспериментально-психологических исследований оказались очень полезными для понимания обширных классов психопатологических явлений. Методы экспериментальной психологии стремятся проникнуть в психиатрическую клинику для диагноза душевных болезней. Значение психологии для анатомии и физиологии мозга в настоящее время является совершенно бесспорным.
Психология нужна и науке о праве. Психологический вопрос о природе воли, о личности, сознании имеет решающее значение для юридических теорий. Не менее важное значение для юридической практики имеет психология свидетельских показаний, влияние внушений и т.п.
Языковедению психология оказала огромные услуги. Исследование речи у детей, психологические исследования об отношении между мышлением и речью, и вообще психология мышления бросает свет на многие явления в истории языка.
Значение психологии для педагогики является слишком общеизвестным, чтобы на этом долго останавливаться. Современная психология высших умственных процессов может дать твёрдую основу для разрешения проблемы умственного развития. Огромная область исследований так называемой «умственной работы», исследований «одарённости» обещает привести к очень важным результатам социально-педагогического характера. Экспериментальная психология объясняет многие индивидуальные психические особенности, значение которых может способствовать разрешению основной проблемы современной педагогики, индивидуализации в деле воспитания и обучения.
Значение психологии для философии начинает пользоваться общим признанием. Отрицательное отношение философов к психологии, которое так часто можно было встретить прежде, нужно считать совершенно необоснованным. Можно решительно утверждать, что в настоящее время проблемы гносеологии нельзя исследовать без связи с психологическими принципами.
Как много дала логике современная психология мышления!
Вот причины, почему психология покидает прежнее совершенно незаметное место в семье университетских наук и становится одной из важнейших научных дисциплин. Такое важное научное значение её обязывает нас к научной разработке её.
Если ещё недавно у нас в России университетское изучение психологии означало прочтение нескольких книг, то в настоящее время студент нуждается в ознакомлении с методами психологического исследования. Для этого нужны семинарии, нужны специальные библиотеки.
Если ещё недавно ознакомление с экспериментальной психологией означало только ознакомление с тем, как производятся эксперименты в западных лабораториях, то теперь мы нуждаемся в значительно большем. Мы уже должны выйти из ученической роли, мы должны исследовать самостоятельно. Для самостоятельного исследования нужны хорошо оборудованные лаборатории.
Для семинариев, для специальных библиотек, для лабораторий нужен психологический институт, который объединял бы все эти учреждения.
Но институту принадлежит ещё одна функция огромной научной важности. Институт нужен для существования самой психологии как науки. Институт нужен для удержания внутреннего единства психологии.
Психологическое исследование в настоящее время дифференцируется. Психология распадается на такие части, которые совершенно друг с другом не связаны. Вследствие этого психология начинает утрачивать своё единство. Ей грозит распад. Владения психологии так неопределённо сливаются с владениями других наук. Очень многое, что принадлежит психологии, в настоящее время находится в других научных дисциплинах, например, в психопатологии, в физиологии, физике, зоологии.
Нужно принять меры к сохранению единства психологии. Такому объединению может способствовать институт, если в нем первенствующее место отводится общей психологии. Тогда общая психология и её основные принципы будут иметь руководящее значение для всех возможных видов психологического исследования: для психологии детского возраста, для зоопсихологии и др. Благодаря общей психологии они будут объединены. Пусть при таких условиях психология дифференцируется, пусть возникают различные отрасли психологии. Если различные отрасли психологии разрабатываются под одной кровлей или, по крайней мере, собираются там, то все, что относится к изучению духа и проявлению душевной жизни, будет собираться воедино.
Вот задачи современного психологического института. Наш психологический институт посильно старается разрешить эти задачи. Мы стремимся к самостоятельной разработке психологии и к объединению психологических исследований.
В настоящий момент в нашем институте разрабатывается общая психология и экспериментальная. В ближайшем будущем намечается организация исследований по этнологической психологии или так называемой психологии народов, по педагогической психологии, по зоопсихологии.
Таким образом, все возможные виды психологического исследования могут найти себе место в нашем институте.
Таковы задачи нашего института, таковы задачи всякого психологического института при университете. Психология в университете может развиваться беспрепятственно только тогда, когда университет имеет в своём распоряжении институт, подобный тому, каким в настоящее время имеет счастье обладать Московский университет.
Выразим пожелание, чтобы все русские университеты последовали примеру Московского, чтобы все русские университеты и высшие учёные учреждения обогатились такими же институтами. Тогда можно будет с уверенностью сказать, что психология у нас в России пойдёт по верному пути развития. Тогда развитие психологии в России достигнет той полноты и совершенства, при которых мы с гордостью будем говорить о «русской психологии», как теперь принято говорить о немецкой, английской, американской психологии.
Когда это осуществится, пусть наши преемники не забудут того, что для этого сделал Сергей Иванович Щукин. Подаривши Московскому университету психологический Институт, он дал возможность психологии в России стать на твёрдую почву. Русская наука и вместе с ней русская культура чрезвычайно ему обязаны. Его дело - дело огромной национальной важности.
Принесём же ему от имени русской психологии за это его дело нашу искреннюю благодарность!
Г.И. Челпанов был одним из первых отечественных ученых, указавшим на действительное значение психологии для любой из сфер деятельности человека, сумевшим спрогнозировать широкую научную перспективу ее будущего развития и необходимость подготовки высокопрофессиональных специалистов в этой области. Для психологии, пребывающей в виде области знания, содержание которого интерпретировалось через другие науки, а понятия использовались как комментарии к проблемам философии, медицины или достижениям физиологии, профессор Челпанов выработал определение предмета и методов исследования, построил иерархическую систему ее специальных дисциплин. В разноплановой востребованности психологических знаний ученый предугадал «болевую точку» психологии как науки - возможность ее распада на отдельные отрасли, связанную с увлеченностью конкретно-практическим применением результатов в ущерб фундаментальным исследованиям, направленным на изучение сложнейших законов диалектики психического. Средство предотвращения уже наметившейся в первой четверти XX века атомизации психологии Челпанов, как явствует из его речи, видел в создании крупного общепсихологического центра, задачей которого явилась бы консолидация «всего того, что относится к изучению духа и проявлению душевной жизни», объединение общей и прикладной психологии, при понимании руководящей роли теоретической психологии6. Как показало время, только такой научно-организационный подход действительно позволяет «поддерживать высокий теоретический уровень» и предоставляет реальную «возможность устоять перед общественными катаклизмами и многочисленными политическими экспериментами»7. Способствуя правильной постановке и глубокому разрешению фундаментальных проблем содержания и функции психологической науки, Институт должен был стать стартовой площадкой для выхода русской психологии на общемировой уровень.
Потомственный Почетный Гражданин С.И. Щукин в своем письме собранию, а также сотрудники института и студенты Московского университета в составленном ими адресе настоятельно подчеркивали, что 23 марта 1914г. - день праздника Московского Психологического института - навсегда останется для всех днем признания огромных заслуг Г.И. Челпанова. «И самая мысль» о создании института, и «блестящее осуществление этой мысли всецело принадлежат высокоуважаемому Георгию Ивановичу Челпанову», который «по всей справедливости, и должен быть признан истинным его основателем», - писал щедрый меценат, отвергая определения первостепенности своих заслуг8. «Совершенно очевидно, - считали молодые сотрудники института и студенты, обращаясь к Георгию Ивановичу, - что настоящий Институт во всех частях своей внешней и внутренней организации есть, бесспорно, Ваше созидание, потребовавшее массы - совершенно неизмеримой - мелких и крупных забот и трудов, которые целиком прошли в сфере Вашего обнимающего и неустанного внимания. Можно справедливо сказать, что каждый прибор в этом здании, каждый камень в его стенах установлен под Вашим непосредственным наблюдением»9.
В своем ответном слове профессор Г.И. Челпанов остался верен идее необходимости совместного научного творчества представителей разных поколений. «Если Вы... создание института приписываете мне, то... даете мне слишком много <...> В моей академической деятельности я чрезвычайно многим обязан научному общению со студенчеством <...> С Вами нельзя было останавливаться: нужно было всегда идти вперед. Когда в 1910г. германский император основал фонд "Научных институтов" вне университетов, ...то Вы научили меня не увлекаться этой иллюзорной идеей. Для меня институт без студентов звучит как что-то холодное... Вы научили меня понимать, что только институт со студентами есть институт, в котором может быть живая научная жизнь... То прекрасное единение, которое Вы создали, составляет такое громадное преимущество коллективной работы, единение, благодаря которому мы все составляем здесь одну дружную семью. Наш институт является плодом нашей общей работы»10.
Подводя итог сказанному в первой части Торжественного заседания, профессор М.К. Любавский назвал Г.И. Челпанова представителем особой плеяды «профессоров-домостроителей» и выразил ему глубокую благодарность за все, что он сделал для блага Московского университета.
В речи А.А. Тихомирова - попечителя Московского учебного округа - было выделено: щедрая жертва СИ. Щукина показала, что на Руси не оскудевает любовь к просвещению и не притупляется чуткость русского человека к назревающим новым запросам науки. Введение эксперимента и точных методов исследования в психологию поможет достоверно выявить глубокие различия природы человека и других живых существ.
В приветствии профессора П.П. Соколова, которое прозвучало от имени Императорской Московской Духовной академии, было указано, что в Психологическом институте - этом научном дворце, превосходно оборудованном для целей научных исследований, - работает целый ряд преданных делу молодых сотрудников, выпускников МДА, и «первая книга трудов, выпущенных Институтом, уже показывает, что могут дать теперь и что обещают дать в будущем эти молодые силы»11. В деятельности нового института профессор Соколов приветствовал тенденции, объединяющие всех психологов.
Профессор B.C. Серебряников зачитал торжественный адрес от имени Санкт-Петербургской Духовной академии и ее ректора: «Поздравляя Императорский Московский университет с приобретением нового могущественного орудия к духовному просвещению и возвеличиванию дорогой нам родины, Императорская Духовная академия горячо желает, чтобы русский Психологический институт, учрежденный в самом сердце России, занялся изучением русской души и, опираясь на ее драгоценные качества, создал самостоятельную, конгениальную вселенской душе, русскую психологию»12.
Профессор A.M. Введенский, от лица профессуры историко-филологического Императорского Санкт-Петербургского Университета (в состав делегации входил также профессор И.И. Лапшин), передал поздравления в связи с обретением «наиудобнейшего для ученой и учебной работы Психологического института». Преподаватели университетов знают, сказал он, какие великие силы таятся в русской молодежи, и что надо только пробуждать их и предоставлять обстановку, благоприятную для их проявления: «а в Москве для психологии теперь налицо оба эти условия»13.
Честь приветствовать открытие первого «не только в России, но и в мире Психологического института в Москве», его создателя - профессора Г.И. Челпанова - и Московский университет, «укрепивших в обществе Сознание необходимости психологических институтов для реформы науки и русской жизни» Императорский женский педагогический институт возложил на З.К. Столицу и В.А. Волкович, которая в своей речи подчеркнула духовное родство и профессиональную связь этих двух учреждений, имеющих основание в непреходящих задачах психологии и педагогики: ведь изучение индивидуального и творческого в целях личностно ориентированного и гармоничного воспитания составляет коренную задачу педагогики. Сближает их и сам дух учебной работы, царящий в Психологическом институте: «приучение студентов к систематической лабораторной работе, к внутренней дисциплине, к особому отношению профессора-руководителя к их работе - все это пропитано высоко педагогическим настроением»14.
М.М. Рубинштейн в качестве представителя делегации от Высших Московских женских педагогических курсов (в которую входил также Д.И. Тихомиров) в своем приветствии сказал: «мы глубоко убеждены, что вместе с психологией, тесно связываемой с педагогикой, Психологический институт сделает также много для научного развития педагогической психологии, которая при современном часто неосторожном использовании психолого-педагогического эксперимента столь жизненно заинтересована в действительно научной психолого-педагогической разработке ее вопросов»15. Д.М. Тихомиров к сказанному коллегой добавил, что новое научно-учебное учреждение важно для педагогов и как строго научная лаборатория, расширяющая познание истины, и как светоч, руководящий их практической деятельностью; такое авторитетное научное руководство необходимо для правильной постановки воспитывающего обучения юных поколений русского народа. В лице Георгия Ивановича Челпанова выступавший приветствовал человека, который «с неизменной любовью» служил и впредь будет служить «важнейшему из всех жизненных дел - делу разумного и гуманного всенародного просвещения»16.
От имени Московского психологического общества с «довершением большого и плодотворного дела» - создания Психологического института - всех собравшихся поздравил его председатель, профессор A.M. Аопатин. «Чрезвычайно щедрое пожертвование СИ. Щукина и его просвещенное участие дали... возможность создать из Института действительно образцовое учреждение <...> Экспериментальная психология, научно поставленная, - а, конечно, над ней главным образом придется работать в новом Психологическом институте, - возникла очень недавно... Тем не менее в этой области уже много сделано; еще гораздо большего приходится от нее ждать в будущем. В психологии, как и во многих других отраслях научного знания, совершается глубокое внутреннее движение, чреватое неисчислимыми последствиями, намечающее в ней совсем новые пути и раскрывающее невообразимо широкие горизонты. Огромные загадки встают перед психологом со всех сторон, и нет надежды разрешить их случайными приемами обыкновенной интроспекции. Всё заставляет думать, что сфера психологических экспериментальных исследований, как в форме систематизиро-ванного и коллективного самонаблюдения, так и в форме тщательного и методического сопоставления данных психологии с разнообразными фактами физиологии и даже физики, должна очень раздвинуться и утончиться в недалеком будущем. Пожелаем же, чтобы ныне открываемый Институт в своей деятельности отвечал своему превосходному внешнему оборудованию и шел впереди других однородных учреждений по широте и строгости научной разработки назревающих психологических проблем»17.
Председатель Санкт-Петербургского философского общества профессор А.А. Введенский напомнил присутствующим о тесной, родственной связи, которая существует между психологией и философией. Если, по словам Г. Мюнстерберга, путь к научной психологии начинается с философии, то и философия тоже нуждается в научной психологии; не случайно журнал Московского психологического общества имеет название «Вопросы философии и психологии» и издается при содействии философского общества С.-Петербурга. Для профессора Ф.Е. Рыбакова - представителя штата сотрудников Психиатрической клиники при Императорском Московском университете - был очевиден тот факт, что открытие Психологического института сделает еще более крепкими узы, «связывающие психологов и психиатров в одну дружную семью»18, поскольку существенно расширяет возможности обоюдной консультативной практики по вопросам, решение которых вызывает затруднения с той и другой стороны.
Г.А. Рачинский - председатель Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева - обратил внимание на то, что за последние полвека научное изучение явлений духа достигло больших успехов и психология из рядовой философской дисциплины превратилась в многосложную и автономную науку. Не последнюю роль в этом сыграли экспериментальные исследования, способствующие более глубокому постижению природы духа, «конкретно открывающейся в религиозном самосознании человека». Помня сказанные Г.И. Челпановым слова об общечеловеческом и вечном значении науки о духе, совет Религиозно-философского общества пожелал Психологическому институту «со славой и честью послужить великому делу русской науки»19
А.Н. Бернштейн от лица членов Общества экспериментальной психологии выразил пожелание, чтобы новый Психологический институт процветал в своих научных работах и стал бы «властным и авторитетным объединителем» всех рассеянных по Москве «дробных очагов психологических исследований»20.
От редакции журнала «Психологическое обоЗрение» выступил Г.О. Гордон, который, в частности, сказал, обращаясь к Г.И. Челпанову: «В своих печатных трудах и с кафедры Вы всегда блестяще разъясняли значение философии и психологии для той сферы знания и действия, которой посильно служит наш журнал, и очень многие обязаны Вам ясным пониманием сущности задач и методов экспериментальной психологии и педагогики. Позвольте же нам еще раз принести Вам искренние поздравления с осуществлением одного из самых заветных Ваших желаний и пожелать величайшему в мире Психологическому институту всяческого процветания на благо русского общества, науки и школы!»21.
Прозвучали приветствия от Общества по изучению научно-философских вопросов (председатель - приват-доцент Московского университета Н.Н. Алексеев), Студенческого научно-педагогического кружка (профессор Г.А. Кожевников), Студенческого философского общества (председатель - студент университета Н.Л. Шварц), С.-Петербургского родительского кружка (З.К. Столица), С.-Петербургских Историко-литературных высших женских курсов (директор - член совета Министра народного просвещения Н.П. Раев) и др.
Были зачитаны поздравительные телеграммы, присланные выдающимися деятелями психологической науки Европы и Америки: В. Вундтом, К. Штумпфом, О. Кюльпе, К. Марбе, В. Виртом, В. Штерном, В. Петерсом, О. Зельцем, А. Гельбой, сербским профессором Петрониевичем, болгарскими профессорами Георговым и Нойковым, Э. Сэнфордом, Кеттелом, Э.Б. Титченером, а также телеграммы из высших учебных заведений, редакций различных журналов, научных и медицинских учреждений Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Харькова, Казани, Одессы, Юрьева, Нежина, Варшавы, Витебска, Купянска, Либавы: среди подписавших письма и телеграммы были епископ Иннокентий, С. Булгаков, В. Вагнер, В. Зеньковский, А. Казанцев, П. Каптерев, А. Косминский, П. Кудрявцев, А. Лазурский, Н. Ланге, И. Лециус, Н. Лосский, С. Любомудров, Н. Макавейский, А. Нечаев, Н. Новгородцев, С. Остроумов, И. Павлов, Г. Россолимо, И. Четвериков, В. Чиж и многие другие; прислали поздравления члены Киевского психологического семинария и студенты Университета св. Владимира. В глазах российского студенчества Психологический институт был «цитаделью» отечественной науки, концентрирующей в себе потенциал не только будущих научных открытий, но и международного сотрудничества. «Нам, русским, в особенности нужны такие учреждения. Творческий гений нашего великого народа не сказал еще своего настоящего слова. Мы знаем и верим, что этот момент не за горами. Но дело науки - дело всечеловеческое. Пусть на основе этого дела вырастут мир и согласие между людьми», — такими словами приветствовали они Г.И. Челпанова, с именем которого, по их убеждению, «во веки веков» будет связан подвиг создания «величайшего в мире Психологического института», в аудитории Московского университета 28 марта 1914г.22
Показательно, что западные ученые, чей профессиональный опыт воспринимался в России как передовой, высказали очень высокие оценки и в отношении организации научной и учебной деятельности, и в отношении технической оснащенности Психологического института. Так, Э.Б. Титченер писал: «Лаборатория в собственном смысле никогда не может быть закончена. И в самой себе она носит начала собственного роста и расширения; но поскольку предвидение возможно, Вы все предусмотрели для такого роста, и ваша организация на многие годы допускает расширение <...> Ваши приспособления и оборудование соперничают, если не превосходят лаборатории, где-либо в мире существующие»23. Изучив присланные Г.И. Челпановым фотоматериалы, отображающие научную аппаратуру и лабораторные помещения института, профессор Э. Сэнфорд констатировал, что в нем созданы «блестящие условия для изучения и исследования»24. Профессор Кеттел: «Я горячо поздравляю Вас с Вашим Институтом, который, по-видимому, является наилучше оборудованным в мире. Честь и слава России, что такая лаборатория устроена в Москве, и что она этим подает пример другим народам. Я всегда удивлялся русскому гению и неоднократно говорил, что по всей вероятности Россия будет руководить мировой наукой и искусством к концу настоящего столетия»25.
И эти оценки не были преувеличены.
Профессор Г.И. Челпанов, обдумывая проект будущего института, детально изучил зарубежные прототипы в Европе и Америке. Желая избежать возможных ошибок, как в начальный период, так и в последующем, он, прежде чем начать его строительство, летом 1910г. вместе со своим учеником, приват-доцентом ГГ. Шпетом, посетил психологические лаборатории немецких университетов: в Берлине они ознакомились с лабораторией профессора К. Штумпфа и большой лабораторией Вюрцбургского университета, которой руководил профессор К. Марбе, затем изучили устройство психологической лаборатории профессора О. Кюльпе в Бонне. Проходившие в те годы в Германии реформы университетского образования создавали реальные возможности для развития науки. Результатом этих реформ стали не только широкие академические свободы (самостоятельный выбор тем исследования, гибкие учебные планы и др.), но и специфицированные научные учреждения. Благодаря этому ученым Германии (В. Вундту, Г. Гельмгольцу, Э. Веберу, Г. Фехнеру и др.) удалось первыми ввести в обиход психологических исследований специальные методики и приборы. Беседуя с немецкими коллегами о проекте Института, Г.И. Челпанов получил «весьма ценные указания, которые и использовал при исправлении проекта»26. Но немецкие лаборатории были лабораториями собственно для научных исследований, потому, как писал сам Челпанов, он «не мог принять в руководство только одни немецкие институты».
Из своего опыта преподавания он вынес твердое убеждение, что «в России необходимо из экспериментальной психологии сделать учебный предмет»2*. И план Психологического института, составленный им, предполагал в самом широком масштабе организацию именно практических занятий. В Германии не было образца, следование которому помогло бы в плане реального решения поставленной задачи. Однако экспериментальная психология уже преподавалась в американских университетах. И в марте 1911г. с целью непосредственного знакомства с постановкой практического преподавания психологии Г.И. Челпанов совершил поездку за океан. Посетив лаборатории Гарвадского, Стенфордского, Мичиганского, Колумбийского университетов, он во многом перенял у американских профессоров Р. Вудвортса, Э. Титченера, Д. Анжела, X. Карра, Ст. Холла и др. опыт организации психологии как учебной дисциплины и особого устройства института, приспособленного для этой цели.
Замысел Г.И. Челпанова был поистине новаторским. «До сих пор нет такого психологического института, который был бы специально выстроен для психологических целей. Все, даже самые большие психологические институты в Европе и Америке вырастали из присоединения отдельных комнат и весьма часто представляются не вполне отвечающими своей цели. В Москве впервые приходится строить по специальному плану, а так как образца для такого института нет, то проект здания представляет большие трудности»29. Внушительная подготовка позволила Г.И. Челпанову с большим знанием дела наблюдать как за составлением проекта здания (университетским архитектором А.С. Гребенщиковым), так и за самой постройкой, и в дальнейшем - за оборудованием Института.
Удивительны сроки его возведения. Только в январе 1911г. состоялось соглашение со строителями, а уже в ноябре того же года здание было совершенно готово.
Это было первое в мире здание научного института, построенное по целевому проекту, а не переделанное из приспособленных под новую задачу старых помещений. По величине здания и научных площадей - 59 комнат - Московский Психологический институт был в те годы самым большим в мире. К концу 1911/12 учебного года было завершено его оборудование, в апреле Министерством народного просвещения были утверждены «Правила о Психологическом институте», и с 1 сентября 1912г. в нем начались регулярные занятия: читались лекции по общему курсу психологии, проводились лабораторные занятия, семинарии по теоретической и экспериментальной психологии.
В 1914г. Г.И. Челпанов опубликовал подробное описание устройства, оборудования и организации занятий в Институте, где привел планы расположения его помещений и фотографии интерьера30.
В первом этаже здания располагались административные помещения, а также Большая аудитория на 300 человек, предназначавшаяся для чтения общих курсов психологии и заседаний Московского Психологического общества (председателем которого был Л.М. Лопатин, а с 1920г. - И.Л. Ильин). Кроме того, здесь была библиотека с читальным залом и комнатой для семинарских занятий. Библиотека включала около 4 тысяч названий книг и журналов по истории философии, психологии, логике, истории, математике, естествознанию; выписывалось 15 специальных психологических журналов.
Второй этаж предназначался исключительно для практических занятий. Малая аудитория Института была оборудована так, что в ней могли одновременно работать б групп по 3 человека в каждой (экспериментатор, испытуемый и протоколист). Там же имелось еще 10 комнат для лабораторных занятий.
Помещения третьего этажа были подготовлены для научных исследований по экспериментальной психологии. Здесь были оборудованы комнаты для оптических исследований и фотолаборатория; для акустических исследований была устроена комната с полной звукоизоляцией, которая обеспечивалась двойными стенами, внутри переложенными пробковым слоем.
В полуподвальном помещении располагались механическая и столярная мастерские. Г.И. Челпанов, заботясь о приобретении новейшей психологической аппаратуры, хотел, чтобы Институт был в какой-то мере независим от поставщиков и ремонтных злоключений в случаях поломок оборудования. Именно с этой целью он создал в Институте собственные мастерские, в которых можно было не только отремонтировать, но и изготовить новые приборы по заказу психологов, проводящих экспериментальные исследования.
Как уже было сказано выше, техническое оборудование Психологического института было самым передовым для своего времени. Институт был прекрасно оснащен аппаратурой: свыше 150 специальных приборов для изучения всех видов ощущений и психических процессов ожидали исследователей; были в наличии и так называемые «общие» приборы - вольтметр, амперметр, метроном и гордость Г.И. Челпанова - новейший проекционный аппарат. Позднее нашел свое достойное место в Институте и многофункциональный «Русский универсальный аппарат», предназначенный для демонстрации психологических экспериментов и самостоятельной экспериментальной работы, сконструированный самим Г.И. Челпановым31.
В члены Института зачислялись: а) студенты, избравшие своей специальностью «научную разработку психологии»; б) лица, оставленные при университете для подготовки к профессорскому званию ив) преподаватели университета, прошедшие двухлетний курс специальной подготовки. Потенциальные сотрудники должны были сдать коллоквиум по теоретическим курсам, экзамен по иностранному (немецкому) языку и пройти практические занятия по экспериментальной психологии. Благополучно выдержавшие экзамены могли работать в Институте в течение двух лет, а далее право на работу в нем предоставлялось только тем, кто избирал тему для самостоятельного исследования по экспериментальной психологии. Членам Института предписывалось обязательное проведение самостоятельных исследований и учебных занятий со студентами в семинарах по теоретической и экспериментальной психологии.
Для того, чтобы полнее осмыслить уровень научно-организационных инноваций Г.И. Челпанова, следует привести небольшое историческое уточнение. Челпановский институт не был первым отечественным психологическим учреждением, их организация в России уже имела свою историю. Профессор Н.А. Рыбников, старейший сотрудник Психологического института, много лет посвятивший изучению истории русской психологии, в своей работе «К истории Института психологии» (1952) писал, что еще до его создания «в России возникло несколько лабораторий и кабинетов, где так или иначе велось опытное изучение вопросов психологии. Правда, работа большинства этих ячеек была очень узкой по своему масштабу, гораздо более узкой, чем это имело место в отношении Института психологии. Да и длительность существования этих ячеек была в большинстве случаев очень кратковременной. Вот почему и результаты работы этих ячеек были очень скромными. Когда на диспуте по диссертации профессор Н.Н. Ланге (в 1894г.) заявил, что у нас нет психологических лабораторий, то профессор С.С. Корсаков справедливо возражал, указывая на существование психологических лабораторий в Москве, Петербурге, Казани и Юрьеве. И, действительно, в это время в Москве профессор А.А. Токарский развивал энергичную деятельность по созданию психологической лаборатории при психиатрической клинике, В.М. Бехтерев организовал лабораторию при психиатрической клинике Казанского университета, профессор Чиж создал аналогичную лабораторию при Юрьевском университете <...> Большинство этих первых психологических ячеек создавалось врачами и обслуживало задачи психиатрии. Такое положение вещей профессор С.С. Корсаков признавал вполне нормальным, поскольку он считал, что психология "есть наука натуралистическая и что врачи имеют больший навык в деле опытного изучения психики". В противоположность этому мнению профессор Н.Н. Ланге настаивал на том, чтобы психологические лаборатории создавались при кафедрах психологии. Полезность такого рода лабораторий профессор Н.Н. Ланге демонстрировал на примере созданной им лаборатории при Одесском университете. В этой лаборатории и были проведены опыты, результаты которых легли в основу его диссертационной работы "Психологические исследования закона перцепции: Теория волевого внимания" (Одесса, 1893)»32.
Таким образом, через шесть лет после создания В. Вундтом психологической лаборатории в Лейпциге В.М. Бехтеревым в 1885г. была основана первая в России психологическая лаборатория при Клинике душевных и нервных болезней в Казани, руководителем которой он являлся; в 1890-х гг. она была переведена в Санкт-Петербург. В период конца XIX - начала XXв. А.А. Токарским и невропатологом Г.И. Россолимо (по инициативе выдающегося русского психиатра С.С. Корсакова) была создана психологическая лаборатория в Москве, врачом-психиатром П.И. Ковалевским - лаборатория в Харькове, Н.Н. Ланге - в Одессе, в Петербурге - А.П. Нечаевым и А.Ф. Лазурским, в Дерпте (нынешнем г. Тарту) - В.Ф. Чижом. Работа по общей, детской и сравнительной психологии проводилась и в других учреждениях33. Но работу всех этих учреждений отличала направленность на разрешение вопросов клинико-медицинского профиля или вопросов педагогической практики (например, лаборатория при Педагогическом музее военно-учебных заведений, организованная А.П. Нечаевым в Петербурге). Только Психологический институт, созданный Г.И. Челпановым, стал первым в России учреждением, работа которого была ориентирована на постановку и научное исследование широкого круга теоретико-методологических проблем философии и психологии, изучение вопросов экспериментальной психологии, и обладал необходимой материальной базой для практического проведения исследований такого уровня.
Нетрудно предположить, что в рамках университетского бюджета план создания высокотехнологичного научного центра вряд ли имел бы свое достойное воплощение. В то время «многие научные и культурно-просветительские учреждения создавались на частные средства. К этому же источнику должен был прибегнуть и профессор Г.И. Челпанов, когда начал организовывать в Москве Психологический институт» (Н.А. Рыбников). Экономические трудности были преодолены главным образом благодаря денежным пожертвованиям Потомственного Почетного Гражданина С.И. Щукина, а также пожертвованию М.К. Морозовой34.
Московский купец С.И. Щукин, сын которого Иван Сергеевич был студентом Университета и занимался в Психологическом семинарии профессора Челпанова, в мае 1910г. обратился к ректору университета с письмом, в котором объявлял, что жертвует 100 000 рублей на устройство Психологического института. Указанная сумма предоставлялась в полное распоряжение Г.И. Челпанова с условием, что она должна быть израсходована на постройку здания и его оборудование, а самому институту присвоено имя его покойной жены Лидии Григорьевны Щукиной. Через некоторое время, в ноябре 1910г., СИ. Щукин пожертвовал еще 20000 рублей, с тем «чтобы оборудование Института произведено было по указаниям профессора Георгия Ивановича Челпанова и чтобы ассигнуемая... сумма двадцать тысяч рублей была в его распоряжении»35. В 1916г. С.И. Щукин внес новое пожертвование - 50 000 рублей. Таким образом, общая сумма, вложенная С.И. Щукиным в строительство Института, вполне соответствовала грандиозным замыслам Г.И. Челпанова.
В числе меценатов Психологического института была и Мария Кирилловна Морозова (урожденная Мамонтова), без упоминания имени которой, по мнению историков, сегодня невозможно представить себе жизнь Москвы на рубеже XIX-XX вв.
Содействуя открытию нового научного центра в Москве, С.И. Щукин и М.К. Морозова следовали нравственной традиции российского купечества, считавшего своей моральной обязанностью поддерживать все начинания, способствующие культурному процветанию отечества.
В пользу крупнейшего научно-образовательного центра поступали не только денежные средства. Потомственная Почетная Гражданка Ольга Сергеевна Попова передала Институту библиотеку своего безвременно скончавшегося брата А.С. Белкина - бывшего приват-доцента Университета. Эти книги составили основание бесценной коллекции Научной библиотеки Института, в будущем насчитывающей многие тысячи томов научной литературы.
На торжественной церемонии открытия Московского Психологического института группа его членов - научных сотрудников и студентов - обратилась к ректору Университета с прошением о разрешении поместить в Институте портреты Л.Г. Щукиной и С.И. Щукина: «Пусть каждый, входящий сюда хотя бы столетия спустя, видит тех, кому обязан этот Институт своим возникновением. Пусть ежегодное празднование этого дня, дня св. Лидии и открытия Института, совершается под сенью этих изображений. Пусть еще и таким образом будут почтены память Л.Г. Щукиной и примерное деяние С.И. Щукина»36.
Портреты предполагалось поместить в вестибюле Института при входе в Большую аудиторию. Долгое время это так и оставалось пожеланием. И лишь много лет спустя, в 2002г. портреты Сергея Ивановича и Лидии Григорьевны Щукиных вместе с портретом Георгия Ивановича Челпанова украсили Большую аудиторию Психологического института.