Система Выготского

Книга 1. ОБУЧЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ

Глава 7 СВЯЗЬ «СТРУКТУРЫ ВОЗРАСТА» И ФАЗНЫХ ЗБР С ЭМПИРИЕЙ ВОЗРАСТНОЙ ПСИХОЛОГИИ

«Структура возраста» – это его разделение на части (фазы), с каждой из которых связана фазная ЗБР (часть стадиальной ЗБР). Подробнее – в 5.6.

Дополним эмпирические границы стабильных стадий и стадиальных ЗБР (6.1–6.6) эмпирическими границами фаз и фазных ЗБР (табл.21 и 23 в 5.6.1 и 5.6.2; см. также 5.8.1, 5.8.2).

Фазная ЗБР не сводится к соответствующей ей фазе[1], но границы такой ЗБР – это границы связанной с ней фазы: аналогично отношению между стадиальными ЗБР и стадиями (1.2.3, 3.4.2). Поэтому для выявления эмпирических границ стабильных фазных ЗБР обратимся к фазам стабильных стадий («возрастов»)[2].

7.1. «Младенческий возраст» (МВ)

Применим последовательный способ анализа структуры «возраста» (табл. 21 в 5.6). Т.е. будем искать признаки фаз данного «возраста» в порядке их наступления в ходе развития.

Протофаза «младенческого возраста» (МВ-П). Ее нижняя граница – это начало всей данной стадии с его признаком (1.2.9, 5.4). Признак начала «младенческого возраста»: ребенок стал объектом регуляции со стороны взрослого посредством первосигнальной вещи (6.1). Сложной первосигнальной вещью является внешняя ситуация, воспринимаемая по первой сигнальной системе (1.2.7, 4.8.2).

Начало «младенческого возраста» – около 2 месяцев (6.1; табл.35 в 6.6). Нижняя граница его протофазы характеризуется этим же признаком и временем его появления.

Верхняя граница протофазы – это нижняя граница аллофазы[3] (1.2.9, 5.4).

Аллофаза «младенческого возраста» (МВ-А). Признак начала этой аллофазы: ребенок стал субъектом регуляции поведения взрослого (1.2.9, 5.4) посредством первосигнальной вещи[4]. Этот признак надо искать внутри стадии – между 2 и 14-15 месяцами (6.1; табл.35 в 6.6).

После 6 месяцев – «во втором полугодии» 1-го года – у младенца наблюдается «активное стремление к общению», выражающееся, в частности, в том, что ребенок «тянется к человеку, хватает его и недоволен, когда тот удаляется»[5]. Хватая и пытаясь удержать взрослого, младенец осуществляет регулятивное воздействие на него (насколько успешно – другой вопрос). «Во второй половине первого года» в поведении ребенка появляются и «элементы привлечения внимания взрослых в виде манипулятивных действий», он также «пытается вовлечь взрослого в продолжение … действия»[6]. Например, ребенок после 6 месяцев (а именно в 8 месяцев) хватает руку матери, «кладет руку матери» на предмет, которым она до того манипулировала, «и подталкивает, чтобы заставить мать повторить действие»[7]. Овладевая хватанием, ребенок обретает возможность, воздействуя на окружающее, создавать или изменять внешнюю ситуацию (средство регуляции) и таким путем регулировать поведение взрослого.

М.И. Лисина проводит границу внутри младенчества в 6 месяцев в связи с окончанием эпохи «ситуативно-личностного общения ребенка со взрослым», для которой характерно то, что «дети еще не овладели хватательными движениями». S. и N. Greenspan выделили в младенчестве этап от 2 до 7 месяцев, который они назвали «влюбленностью» ребенка во взрослого. Окончание «влюбленности», по-видимому, связано с тем, что ребенок стал субъектом регуляции взрослого[8].

Становление субъектом регуляции связано с овладением ее средством (5.4), в данном «возрасте» – первосигнальной вещью; сложной первосигнальной вещью является внешняя ситуация (6.1). После 6 месяцев младенец способен применять хватание для создания такой ситуации и регуляции взрослого с ее помощью. Такая активность ребенка может рассматриваться как регулятивная моторика в отличие от присущей младенцу и ранее исполнительной моторики (внутриситуативной, регулируемой)[9].

Ориентировочная дата нижней границы аллофазы – 6-7 месяцев. Таким образом, верхняя граница протофазы – тоже 6-7 месяцев. Отразим это в таблице 37.

Верхняя граница (конец) аллофазы – это нижняя граница (начало) экстрафазы (5.4).

Экстрафаза «младенческого возраста» (МВ-Э). Признак ее начала: ребенок стал субъектом внешней саморегуляции (1.2.9, 5.3) посредством первосигнальной вещи (4.8.2, 6.1). Другая сторона этого же признака – появление негативного поведения (5.5.1).

«Знаменательный поворотный пункт» в развитии младенца – «10-й месяц», когда происходит «исчезновение бесцельных движений»[11]. Движения перестали быть бесцельными – значит, они стали регулироваться младенцем.

Отметив, что «в опытах Бюлера первые проявления практического интеллекта относились к 10–12-му месяцам», Выготский уточнил: уже «у 9-месячного эти проявления наблюдаются в развернутом виде». Причем «сущность интеллектуальных проявлений ребенка заключается в первых разумных и целесообразных, не врожденных и не заученных, а вновь возникающих в данной ситуации действиях руки, связанных с наипростейшим применением обходных путей и употреблением орудий»[12]. Это – саморегулируемая активность младенца.

На 10-м месяце – т.е. в 9-10 месяцев – обнаруживается признак начала экстрафазы: ребенок стал субъектом саморегуляции посредством внешней первосигнальной вещи (ситуации). В это время ребенок может сам создать внешнюю ситуацию: он стал способен к этому уже на нижней границе аллофазы (см. выше).

С тем, что у ребенка в это время сформирована внешняя саморегуляция, связано то, что «средний возраст, в котором младенец может принять вертикальное положение и стоять, держась за мебель, – между 9 и 10 месяцами», а многие в это время делают и «первые шаги, держась за мебель»[13]. Мебель выступает здесь в качестве компонента внешней ситуации: это – первосигнальная вещь, посредством которой ребенок регулирует свое поведение (принимает и сохраняет вертикальное положение).

Ориентировочная дата нижней границы экстрафазы – 9-10 месяцев (табл.37).

Верхняя граница экстрафазы – это нижняя граница интрафазы (5.3).

Интрафаза «младенческого возраста» (МВ-И). Признак ее нижней границы (начала): ребенок стал субъектом несамостоятельной внутренней саморегуляции (5.3) посредством первосигнальной вещи (ситуации) (4.8.2, 6.1). Которая в начале интрафазы тоже стала внутренней: перешла в план представлений (5.3, 6.1).

Внутренняя саморегуляция посредством представления – интериоризованной первосигнальной вещи (ситуации) – обнаруживается уже на границе 1-го и 2-го года, т.е. около 12 месяцев. «К началу второго года ребенок уже активен не только тогда, когда непосредственно воспринимает … интересные для него предметы…, но и тогда, когда им руководит лишь представление … о тех предметах, которых в данный момент нет перед его глазами»[14]. Примерно в то же время ребенок начинает ходить, уже не держась за мебель или другие дополнительные опоры, т.е. обходясь без внешней вещи как средства регуляции (а значит, осуществляя внутреннюю саморегуляцию).

Но влияние внешней воспринимаемой ситуации на младенца в начале интрафазы еще не исчезает. Оно преодолевается им лишь к 14-15 месяцам, т.е. к концу «возраста», когда у ребенка сформирована самостоятельная внутренняя регуляция (6.1). Признак конца интрафазы – это признак окончания всей стабильной стадии (5.3), т.е. отвержение ребенком внешней регуляции со стороны взрослого посредством первосигнальной вещи (ситуации) (4.8.4, 6.1). Этот признак обнаруживается около 1 года 2-3 месяцев, т.е. примерно в 14-15 месяцев, когда младенцы уже способны регулировать свое поведение исключительно представлениями, игнорируя внешнюю воспринимаемую ситуацию (6.1). В этом смысле – самостоятельно: «появление мотивирующих представлений» в конце «младенческого возраста» (6.1) «избавляет ребенка от … ситуативности» поведения[15]. На протяжении интрафазы внутренняя саморегуляция становится самостоятельной.

Ориентировочная дата нижней границы интрафазы – около 12 месяцев; верхняя граница интрафазы – в 14-15 месяцев (табл. 37).

Фазные ЗБР детей «младенческого возраста». Границы протофазной, аллофазной, экстрафазной и интрафазной ЗБР – те же, что у связанных с ними фаз (3.4.2; табл.37).

7.2. «Ранний возраст» (РВ)

Как и в 7.1, применим последовательный способ анализа структуры «возраста».

Границы фаз – это границы связанных с ними ЗБР (3.4.2).

Протофаза «раннего возраста» (РВ-П). Нижняя граница (начало) протофазы – это начало всего «возраста» (5.4). Признак начала «раннего возраста»: ребенок стал объектом регуляции со стороны взрослого посредством внешнего бытового слова (6.2). Начало «раннего возраста» – 18-20 месяцев (6.2; табл.35 в 6.6). Нижняя граница его протофазы характеризуется этим же признаком и временем его появления (табл.38).

Верхняя граница протофазы – это начало аллофазы (5.4)[16].

Аллофаза «раннего возраста» (РВ-А). Признак начала этой аллофазы: ребенок стал субъектом регуляции поведения взрослого (5.4) посредством внешнего бытового слова (4.8.2, 6.2). Этот признак надо искать внутри стадии – между 18-20 месяцами и началом 4-го года (6.2; табл.35 в 6.6).

Ребенок, который стал субъектом регуляции поведения другого (взрослого), уже может создавать (преобразовывать) средство регуляции в соответствии с желаемым результатом[17]. В «раннем возрасте» – создавать слово (предложение) бытовой речи (4.8.2).

По данным американских психологов, «двухлетние дети начинают подчинять поведение других людей своим требованиям». Например, ребенок «просит взрослого пересесть на другой стул» или «издать забавный звук». Эти требования имеют регулятивный характер: они «связаны со стремлением ребенка оказать влияние на поведение взрослого» посредством слова[18].

Несколько более ранний момент создания ребенком «раннего возраста» слова (предложения) для регуляции поведения взрослого зафиксировал в своем наблюдении К.И. Чуковский. «Входит ко мне дочь – на двадцать третьем месяце своего бытия – с таким озорным и в то же время смущенным лицом, точно затевает необыкновенную каверзу». До сих пор «такого сложного выражения я никогда не видел у нее на лице». Она крикнула: «Папа, ава – мяу!». Сообщив «сенсационную и заведомо неверную весть, что собака, вместо того, чтобы лаять, мяукает. И засмеялась поощрительным, несколько искусственным смехом, приглашая и меня смеяться этой выдумке». В результате своей регулятивной активности с использованием самостоятельно созданного слова (предложения) дочь добилась того, что отец поддержал ее выдумку и высказал свою, аналогичную. Причем Чуковский отметил, что до описанного случая ничего подобного не происходило: достигнув соответствующего уровня развития, «прочно, нерасторжимо, раз навсегда привязала она к петуху "кукареку", к кошке – "мяу", к собаке – "гав-гав" и, справедливо гордясь своими великими знаниями, неустанно демонстрировала их». Вплоть до описанного случая, когда она вдруг проявила «интеллектуальную дерзость»[19]. Таким образом, «ава – мяу» – это слово (предложение), созданное ребенком «на двадцать третьем месяце» – т.е. в 22 месяца – и использованное как средство регуляции взрослого.

Ориентировочная дата нижней границы аллофазы – около 2 лет. Таким образом, верхняя граница протофазы – в это же время. Отразим это в таблице 38.

Верхняя граница (конец) аллофазы – это нижняя граница (начало) экстрафазы (5.4).

Экстрафаза «раннего возраста» (РВ-Э). Признак ее начала: ребенок стал субъектом внешней саморегуляции (5.3) посредством слова бытовой речи (4.8.2, 6.2). Другая сторона этого же признака – появление негативного поведения. Начало экстрафазы – это начало аутофазы (5.4), т.е. фазы «борьбы» регуляций, проявляющейся – с точки зрения взрослого – в возникновении негативного поведения ребенка (5.5.1). Характерным для «раннего возраста» средством регуляции является бытовое слово (4.8.2), поэтому сейчас речь идет о «борьбе» словесных регуляций. Ее пример привела в своем дневнике матери психолог Н.А. Менчинская: «Я не велела Саше брать в рот палочку, а он упрямится, лизнул велосипед и в ответ на мое "нельзя" сказал: "Нет, мозьня (можно) и висипед (велосипед), и пальку"» (2 года 8 месяцев)[21]. Здесь ребенок еще не может просто отвергнуть (игнорировать) внешнюю регуляцию, как это будет позднее, в конце данного «возраста» (6.2). Поэтому для совершения желаемой исполнительной активности ребенок вынужден вступить в борьбу, пытаясь тем же средством внешней регуляции (словом бытовой речи) воздействовать на взрослого, чтобы побудить его снять свой запрет. В то же время происходит и внешняя регуляция ребенком себя как субъекта исполнительной активности: он тоже слышит свое «нет, можно», которое противостоит запрету взрослого и предписывает самому ребенку запрещенное взрослым поведение.

Возникновение негативного поведения связано с тем, что у ребенка сложилась внешняя саморегуляция с помощью внешнего пока еще средства (5.5). В данном случае – бытового слова. С этим вполне согласуются данные западных психологов: «на третьем году» дети, «выполняя какое-либо действие, описывают его» словами, например, «взбираясь на стул, малыш приговаривает: "я сяду"»; причем в это время «дети чаще описывают свои собственные действия, чем поведение других людей», поэтому «напрашивается вывод, что дети больше всего озабочены именно своими поступками»[22]. Здесь дети осуществляют внешнюю саморегуляцию посредством слова внешней бытовой речи: они сами слышат высказываемое ими «описание своих собственных действий».

Наблюдавшийся Д.Б. Элькониным ребенок «в конце второго и в начале третьего года … очень любил помогать взрослым» (и «подобные примеры можно было бы умножить»)[23]. Прекращение «любви помогать взрослым» на 3-м году означает заметное снижение подчинения внешней регуляции со стороны взрослых, что, очевидно, имеет связь с появлением негативного поведения в начале экстрафазы.

Ориентировочное время начала экстрафазы – на 3 году (табл.38).

Верхняя граница экстрафазы – это начало интрафазы (5.4).

Интрафаза «раннего возраста» (РВ-И). Признак ее нижней границы: ребенок стал субъектом несамостоятельной внутренней саморегуляции (5.3) посредством бытового слова (6.2), которое в начале интрафазы тоже стало внутренним[24] (5.3).

Этот признак мы находим в наблюдении психолога В.С. Мухиной над ее сыном Андреем около 3 лет: «Зову на кухню. Стоит, ни с места, будто не слышит» (3 года, 0 месяцев, 9 дней)[25]. Здесь важно отсутствие какой бы то ни было внешней реакции Андрея («будто не слышит»), включая отсутствие соответствующего регулятивному воздействию исполнительного поведения («стоит, ни с места»). Описанную ситуацию можно понимать как ту же, в сущности, саморегуляцию, противостоявшую регулятивному воздействию взрослого в экстрафазе («Нет, можно!» и т.п., см. выше), но уже ставшую внутренней саморегуляцией посредством внутреннего же слова бытовой речи. Разница только в том, что в экстрафазе ребенок отменял внешнюю команду посредством внешнего слова, а теперь делает то же самое посредством внутреннего слова.

С началом интрафазы эта внутренняя саморегуляция еще не стала вполне самостоятельной (независимой от внешней ситуации), что произойдет в конце данной стадии (6.2), т.е. в начале «кризиса 3 лет». Различие между интрафазой «раннего возраста» и «кризисом 3 лет» хорошо видно из сопоставления только что приведенного наблюдения В. С. Мухиной с описанием Л.С. Выготским поведения девочки в «кризисе 3 лет» (6.2). Мухина пишет, что Андрей затем все же идет туда, куда его звал взрослый, а Выготский сообщает, что девочка так и не выполнила ничего из того, что было ей сказано взрослым.

В наблюдениях Мухиной показана явная противоположность реакции ребенка в разных фазах «раннего возраста» на одну и ту же, в сущности, внешнюю ситуацию – регуляцию со стороны взрослых посредством бытового слова с аналогичным содержанием (зов на кухню, приглашение поесть). В 1 год 8 месяцев и 10 дней – беспрекословное подчинение внешней вербальной регуляции (6.2), в 3 года 0 месяцев и 9 дней – явная, но пока не совсем успешная попытка отвержения такой регуляции: «будто не слышит», но затем все же идет туда, куда сказано (см. выше).

Конец интрафазы – это конец всего «раннего возраста», который заканчивается на 4-м году (6.2). В это время другая попытка того же Андрея отвергнуть внешнюю регуляцию стала успешной: он нарочно говорит запрещенные ему слова в присутствии матери, она велит ему перестать, но это не только не прекращает запретные действия ребенка, а лишь еще больше воодушевляет его (6.2). При этом Андрей уже не пытается побудить взрослого отменить запрет, что характерно для экстрафазы (см. выше). И даже не просто игнорирует внешнюю регуляцию, а с воодушевлением действует наперекор ей, как бы торжествуя по поводу своей победы над внешней регуляцией. Нельзя сказать, что ребенок непременно делает это назло взрослому: объективно преодоление внешней регуляции необходимо для перехода на следующую стадию нормального детского развития (3.3), а ощущение нового уровня своих возможностей, естественно, воодушевляет.

Нижняя граница интрафазы – около 3 лет; верхняя граница интрафазы – в начале 4-го года (6.2; табл.38).

Фазные ЗБР детей «раннего возраста». Границы протофазной, аллофазной, экстрафазной и интрафазной ЗБР – те же, что у связанных с ними фаз (3.4.2; табл.38).

7.3. «Дошкольный возраст» (ДВ)

Выявим здесь границы фаз дихотомическим способом (см. табл.22 в 5.6.1). Т.е. сначала разделим надвое «возраст» – на интерфазу и аутофазу, – а затем – каждую из них. В итоге получим протофазу, аллофазу, экстрафазу и интрафазу (табл.22).

Границы фаз – это границы связанных с ними ЗБР (3.4.2).

Интерфаза и аутофаза «дошкольного возраста». Две эти смежные фазы в сумме составляют весь «возраст» (5.4), в данном случае – «дошкольный возраст». Начало первой из них (интерфазы) – это начало всего «возраста», а окончание другой (аутофазы) – его конец. Соответственно, признак нижней границы (начала) интерфазы тот же, что у начала «дошкольного возраста»: ребенок стал объектом регуляции со стороны взрослого посредством игровой вещи (ситуации) (6.3). И ориентировочное время появления этого признака, естественно, то же: около 4 лет (6.3).

Признак верхней границы аутофазы тот же, что у верхней границы (конца) «дошкольного возраста»: ребенок перестал быть объектом регуляции со стороны взрослого посредством игровой вещи (ситуации) (6.3). Ориентировочное время появления этого признака – около 7 лет (6.3).

Отразим начало и конец «возраста» в табл.39.

Для выявления интерфазы и аутофазы осталось найти границу между ними: конец интерфазы, которым является начало аутофазы (оно же – начало экстрафазы^[26]). Признак начала аутофазы на данной стадии таков: ребенок стал субъектом внешней саморегуляции (5.4) посредством игровой вещи (ситуации) (6.3). Другая сторона этого же признака – появление негативного поведения (5.5.1).

Согласно эмпирическим данным, возникновение негативного поведения в «дошкольном возрасте» имеет место примерно в 5,5 лет[27] (в пять с половиной лет, т.е. около 5 лет и 6 месяцев). Отразим эту границу между интерфазой и аутофазой в таблице 39.

В связи с появлением негативного поведения уже в 5,5 лет, психологи не принимают этот признак в качестве симптома «кризиса 7 лет»[29]. Действительно, возникновение негативного поведения – признак начала аутофазы и экстрафазы, а не признак конца всего «возраста» и начала «кризиса» (5.5.1).

Протофаза и аллофаза «дошкольного возраста» (ДВ-П и ДВ-А). Это – две смежные фазы, в сумме составляющие интерфазу (5.4). Начало первой из них (протофазы) – это начало всей интерфазы, а окончание другой (аллофазы) – это конец интерфазы. Соответственно, признак начала протофазы тот же, что у начала интерфазы, а признак окончания аллофазы – тот же, что у конца интерфазы. Границы интерфазы только что установлены. Поэтому для выявления протофазы и аллофазы «дошкольного возраста» осталось лишь найти границу между ними, т.е. конец протофазы, которым является начало аллофазы (5.4). Признак начала аллофазы «дошкольного возраста»: ребенок стал субъектом регуляции поведения взрослого (5.4) посредством игровой вещи (игровой ситуации) (4.8.2, 6.3)[30].

Эта сторона отношений между детьми и взрослыми отражена в работах В. С. Мухиной. Ребенок может использовать игровую ситуацию, например, для обмана (с целью регуляции поведения взрослых), играя в то, что он говорит правду: «дети пяти-семи лет», когда лгут, «стараются продемонстрировать взрослому свою искреннюю правдивость, например, смотрят "честными глазами" прямо в глаза взрослого»[31].

Разумеется, регуляция посредством игровой ситуации вовсе не обязательно связана с обманом. Например, дети, сообщив свои фантазии, и, тем самым, «сказав неправду, тут же обращаются к истине»[32], т.е. признаются в том, что созданная ими ситуация не соответствует действительности. Так, в 5 лет и 2 дня сын В.С. Мухиной Андрей пришел к ней и сказал: «Мама, сейчас придет Кирилл и будет тебе говорить неправду. Ты ему не верь». Кирилл (брат Андрея): «Мама, ты ему не верь. Слушай, что я тебе скажу. Он меня сию минуту укусил в ногу. Вот, смотри! (Показывает круглое красное пятно.)». Мама: «Андрюша, что с тобой?». Кирилл: «А на самом деле это не он укусил. Это мы оба так придумали, как будто укусил. Это я крышечный укус сделал! (Крышкой от круглой банки сдавил себе ногу.)»[33]. Для регуляции поведения взрослых ребенок должен быть способен создать соответствующую ситуацию (5.4), что мы и видим в только что приведенном примере.

Дети способны регулировать поведение взрослого, создавая игровую ситуацию и выдавая ее за реальную. В своих «отношениях со взрослыми ребенок имеет возможность не только быть ребенком, но и играть роль ребенка». Посредством игровой ситуации «он может управлять взрослыми», – «хотя те и наделены официальной властью», – для того, чтобы «добиться желаемого» (в частности, «стать в центре внимания взрослых»)[34]. Например, «ребенок может в отношениях с матерью играть роль ребенка, подчеркивая свои детские черты, вызывающие у нее любовь и умиление, и добиваться таким способом получения всяких удовольствий»[35]. При этом создание игровой ситуации и осуществляемая внутри нее исполнительная активность являются частью неигровой деятельности, совершаемой ради достижения вполне реального предмета потребности («желаемого», «удовольствий»).

По-видимому, дети могут сознательно тренироваться в осуществлении такой регуляции поведения взрослых. Например, в 5 лет и 25 дней тот же Кирилл сказал маме, что его брат Андрей сломал игрушку, но затем признался, что сломал ее сам. Мама спросила: «Зачем же ты говорил неправду на Андрюшу?». Очень интересен ответ Кирилла: «Я хотел попробовать свои силы»[36].

Граница между протофазой и аллофазой – около 5 лет 0 месяцев (табл.39).

Экстрафаза и интрафаза «дошкольного возраста» (ДВ-Э и ДВ-И). Это – две смежные фазы, в сумме составляющие аутофазу: начало аутофазы – это начало экстрафазы, а конец аутофазы – конец интрафазы (5.4). Начало и конец аутофазы «дошкольного возраста» только что установлены. Поэтому для выявления экстрафазы и интрафазы «дошкольного возраста» осталось лишь найти границу между ними: конец экстрафазы – это начало интрафазы (5.3). Признак начала интрафазы «дошкольного возраста»: ребенок стал субъектом внутренней несамостоятельной саморегуляции (5.3) посредством игровой вещи (игровой ситуации) – характерного для данной стадии средства регуляции (4.8.2, 6.3), в начале интрафазы – уже внутреннего (5.3).

Соответственно, в начале интрафазы ребенок перестает нуждаться в осуществлении внешней саморегуляции, а также – в ее средстве (5.3). В начале интрафазы «дошкольного возраста» – во внешней саморегуляции с применением внешней игровой вещи (игровой ситуации).

Около 6 лет дети уже могут не совершать внешних игровых действий, а просто смотреть на игрушки и представлять себе то, что с ними должно происходить. Например, в 6 лет и 7 дней ребенок «расставляет на тахте вокруг себя игрушки. Ложится среди них. Тихо лежит около часа». На вопрос взрослого «Что ты делаешь?» ребенок отвечает: «Я играю». «Как же ты играешь?» – «Я на них смотрю и думаю, что с ними происходит». От такой уже почти совсем интериоризованной игры всего «один шаг до воображения, вообще не нуждающегося во внешних опорах, целиком протекающего в уме»[37]. Сделав этот шаг, ребенок обретает возможность регулировать свое поведение посредством уже полностью внутренней игровой ситуации, т.е. переходит в интрафазу.

Таким образом, интрафаза обсуждаемой стабильной стадии соответствует 7-му году жизни, т.е. нашим 6-летним первоклассникам[38]. Их возрастные особенности, согласно разрабатывавшейся Л.С. Выготским и реконструированной выше теории обучения и развития, таковы. Начало этой интрафазы характеризуется важнейшим признаком готовности к школе: ребенок перестал нуждаться во внешней игре с игрушками[39] и стал способен к внутренней саморегуляции. Теперь он может в достаточной мере управлять своим поведением, чтобы выполнять задания педагога без посторонней помощи (см. 9.4). Конец интрафазы – это окончание всего данного стабильного «возраста», т.е. момент отвержения ребенком внешней регуляции со стороны взрослого посредством игры. Иными словами, момент, когда ребенок перестал быть объектом внешней регуляции со стороны взрослого посредством игровой вещи (6.3). Итак, возрастные особенности детей в данной фазе таковы. Они отличаются от более младших детей тем, что ребенок для управления самим собой уже не нуждается во внешней игровой ситуации (т.е. способен осуществлять внутреннюю саморегуляцию). А от более старших детей – тем, что еще не отвергли внешнюю регуляцию со стороны взрослого посредством игровой ситуации. Причем еще не отвергнутая ими игра уже не является той сюжетно-ролевой игрой[40], что характерна для начала «возраста»: в его конце мы имеем дело уже с игрой с правилами[41] (4.8.2).

Нижняя граница экстрафазы – 5,5 лет (т.е. 5 лет и 6 месяцев); ее верхняя граница – начало интрафазы – ориентировочно в 6 лет; верхняя граница интрафазы – конец «дошкольного возраста» – около 7 лет (6.3). Что и отражено в таблице 39.

Фазные ЗБР детей «дошкольного возраста». Границы протофазной, аллофазной, экстрафазной, интрафазной, интерфазной и аутофазной ЗБР – те же, что у связанных с ними фаз (3.4.2; табл.39).

7.4. «Школьный возраст» (ШВ)

Как и в 7.3, выявим здесь границы фаз и фазных ЗБР дихотомическим способом (см. табл.22 в 5.6.1 и начало 7.3).

Границы фаз являются границами связанных с ними ЗБР (3.4.2).

Интерфаза и аутофаза «школьного возраста». Это – две смежные фазы, в сумме составляющие всю стабильную стадию (5.4), в данном случае – «школьный возраст». Поэтому начало интерфазы – это начало всего «возраста», а окончание аутофазы – его конец. Соответственно, признак нижней границы интерфазы тот же, что у нижней границы (начала) «школьного возраста»: ребенок стал объектом регуляции со стороны взрослого посредством учебного слова (6.4). Ориентировочное время появления этого признака – в 8 лет (6.4).

Признак верхней границы аутофазы – тот же, что у верхней границы (окончания) всей стабильной стадии (5.4). Признак конца данного «возраста»: ребенок перестал быть объектом регуляции со стороны взрослого посредством учебного слова (6.4). Ориентировочное время появления этого признака – около 13 лет (6.4).

Для выявления интерфазы и аутофазы остается найти границу между ними, т.е. конец интерфазы, которым является начало аутофазы (оно же – начало экстрафазы: см. 5.4). Признак начала аутофазы «школьного возраста»: ребенок стал субъектом внешней саморегуляции (5.4) посредством учебного слова (4.8.2, 6.4). То, что ребенок (подросток) стал субъектом регуляции самого себя[42], проявляется в возникновении негативного поведения (5.5.1).

В «школьном возрасте» негативное поведение возникает около 11 лет, что констатировал уже Гезелл[43]. Примерно в 11 лет «складывается ситуация, чреватая возникновением противоречий, если у взрослого сохраняется отношение к подростку еще как к ребенку», т.е. без учета достигнутого им уровня саморегуляции. Между подростком и взрослым «конфликты и трудности возникают из-за расхождения их представлений о характере прав и степени самостоятельности подростка». Если при этом «взрослый не изменяет отношения к подростку, то подросток сам становится инициатором перехода к новому типу отношений». А «сопротивление взрослого вызывает ответное сопротивление у подростка» в форме «непослушания и протеста»[44].

Подобные изменения приводят к тому, что примерно с 11 лет учеников считают уже не детьми, а подростками, и даже говорят о начале в 11 лет новой стадии развития – подросткового возраста [45]. В реконструированной части психологической системы Выготского окончание «школьного возраста» понимается как точка развития около 13 лет (6.4), а появление у ребенка негативного поведения рассматривается не как симптом окончания всей стабильной стадии, а лишь как признак начала ее аутофазы (и экстрафазы)[46].

Возникновение негативного поведения связано с началом «борьбы» регуляций, а значит, с тем, что у ребенка сформирована саморегуляция, пусть пока внешняя и несамостоятельная (5.5.1). Ее с точки зрения возрастных оснований педагогического процесса и психологической практики надо оценивать позитивно: эта саморегуляция проявляется в самовоспитании и самообучении. «Уже у некоторых пятиклассников (т.е. примерно с 11 лет. – С.К.) существуют элементы самообразования», а также самовоспитания. Например, «значительная часть мальчиков» в это время – «в V-VI классах» – «начинает развивать у себя силу и волевые качества различными упражнениями»[47]. Саморегуляция школьников (в плане самовоспитания) эмпирически зафиксирована исследователями и в виде «высказываний учащихся V–VII классов» (примерно 11-13 лет). Например: «Решил бороться с собой… Во время приготовления уроков тянет к окну. Запрещаю себе: "Не смей, сиди!"»; «Первым моментом умения сдерживать себя считаю усвоение слова "нельзя". Стал говорить это слово себе, не оставляя никаких лазеек и обходов своему запрещению»[48]. Здесь школьник (как субъект воспитания) занимает позицию учителя по отношению к самому себе (как объекту воспитания).

Начало аутофазы «школьного возраста» – около 11 лет (табл.40).

Протофаза и аллофаза «школьного возраста» (ШВ-П и ШВ-А). Это – две смежные фазы, в сумме составляющие интерфазу (5.4). Начало протофазы – это начало интерфазы, а конец аллофазы – это начало аутофазы, т.е. конец интерфазы (5.4). Ориентировочные хронологические границы интерфазы «школьного возраста» уже обсуждены выше и отражены в табл.40. Для выявления его протофазы и аллофазы осталось найти границу между ними: конец протофазы, которым является начало аллофазы (5.4). Признак начала аллофазы «школьного возраста»: ребенок стал субъектом регуляции поведения взрослого (учителя) (5.4) посредством учебного слова (6.4). Став субъектом такой регуляции, школьник стал и со-субъектом учебно-воспитательного процесса, что необходимо учитывать педагогам и психологам[51].

Отмечавшееся в 6.4 позитивное отношение школьников к учебе и к учителю (в начале «школьного возраста») впоследствии изменяется. При этом «переломным моментом, как правило, является третий класс» (около 9 лет), когда «многие дети начинают тяготиться школьными обязанностями, их старательность уменьшается, авторитет учителя заметно падает». Педагог «перестает быть центральной фигурой в классе, способной определять и поведение детей, и их взаимоотношения». При этом «у детей возникает собственная сфера жизни, появляется особый интерес к мнению товарищей, независимо от того, как на то или иное смотрит учитель»[52] (теряющий позицию единственного субъекта регуляции: теперь и дети – ее субъекты).

В частности, независимо от негативного отношения учителя к подсказкам. «У учащихся третьих классов» подсказка уже может считаться «проявлением настоящего товарищества»[53]. Ученик, попросивший и получивший подсказку, обзаводится словом как средством регуляции поведения учителя (чтобы тот выставил более высокую отметку)[54]. Словесная регуляция школьниками учителя может, разумеется, принимать и многие другие формы: вопросы (в том числе – не по теме урока), просьбы, напоминания и т.п.[55] В позитивных формах такая регуляция может и должна стать важным компонентом обучения и развития в данном «возрасте»[56]. Простейшим примером позитивной формы регуляции учеником учителя может служить известный прием намеренной «ошибки» педагога, которую он специально допускает для того, чтобы ученик нашел ее и воздействовал на педагога, побуждая его исправить «ошибку».

Ориентировочная граница протофазы и аллофазы – в 9 лет (табл.40).

Экстрафаза и интрафаза «школьного возраста» (ШВ-Э и ШВ-И). Это – две смежные фазы, в сумме составляющие аутофазу: начало аутофазы – это начало экстрафазы, а конец аутофазы – конец интрафазы (5.4). Обе эти границы аутофазы «школьного возраста» выявлены (табл.40). Для определения его экстрафазы и интрафазы осталось обнаружить границу между ними, т.е. конец экстрафазы, являющийся началом интрафазы (5.3). Признак начала интрафазы «школьного возраста»: ребенок стал субъектом внутренней несамостоятельной саморегуляции (5.3) посредством учебного слова (6.4), которое в начале интрафазы уже стало внутренним (5.3). Ср. внутреннюю речь в конце «возраста» (6.4).

Соответственно, начало интрафазы связано с освобождением ребенка от необходимости во внешней саморегуляции и ее внешнем средстве[57]. В «школьном «возрасте» – в саморегуляции посредством слова внешней учебной речи. Как только школьник начал воспитывать себя[58] посредством слов уже не внешней, а внутренней речи, интрафаза началась. В конце же «школьного возраста» словесная регуляция уже не только внутренняя, но и самостоятельная (6.4), т.е. вышедшая из ЗБР и независимая от внешней регуляции (подросток уже не нуждается для управления собой в такой помощи со стороны взрослого).

Частью внутреннего процесса регуляции является внутреннее познание себя (объекта регуляции). Тем самым – направление подростком мысли на самого себя. Это обнаруживается около 12 лет. Если «типичные высказывания одиннадцатилетних школьников» об отношении к себе, в сущности, сводятся по смыслу к фразе О себе не думаю[59], то к 12 годам появляются принципиально иные высказывания: Я стал думать о себе[60].

С переходом к внутренней регуляции негативность поведения[61] может усиливаться, так как позиции подростка в «борьбе» регуляций укрепляются. Ведь непосредственно воздействовать на регуляцию подростком самого себя[62] взрослые уже не могут: теперь она осуществляется им посредством не воспринимаемого окружающими внутреннего учебного слова.

Около 12 лет подростки еще не игнорируют внешнюю регуляцию, а находятся пока в состоянии «борьбы» регуляций (5.5). Иначе говоря, подростки в это время вынуждены побуждать взрослого не препятствовать осуществлению ими желаемого поведения: «потребность 12–13-летних» еще состоит «в признании их прав» другими[63]. В конце же данного «возраста» – примерно в 13 лет – внешняя регуляция со стороны взрослого посредством учебного слова уже отвергается подростками (6.4). Для чего необходима внутренняя самостоятельная регуляция, которая и формируется на протяжении данной стабильной стадии – к ее концу – путем интериоризации внешней регуляции посредством внешнего же учебного слова.

Итак, нижняя граница экстрафазы – около 11 лет (начало аутофазы); верхняя граница экстрафазы – начало интрафазы – около 12 лет. Верхняя граница интрафазы – конец «школьного возраста» – около 13 лет (6.4). Это и отражено в таблице 40.

Фазные ЗБР детей (подростков) «школьного возраста». Границы протофазной, аллофазной, экстрафазной, интрафазной, интерфазной и аутофазной ЗБР – те же, что у связанных с ними фаз (3.4.2; табл.40).

7.5. «Пубертатный возраст» (ПВ)

Выявим границы фаз и фазных ЗБР дихотомическим способом, как в 7.3 и 7.4.

Границы фаз являются границами связанных с ними ЗБР (3.4.2).

Интерфаза и аутофаза «пубертатного возраста». Это – две смежные фазы, на которые разделяется стабильная стадия, и которые в сумме составляют ее (табл.20 в 5.6). В данном случае речь идет о двух фазах, суммой которых является «пубертатный возраст». Начало первой из них (интерфазы) – это начало всего «возраста», а окончание другой (аутофазы) – его конец. Соответственно, признак нижней границы интерфазы тот же, что у нижней границы (начала) «пубертатного возраста»: подросток стал объектом регуляции со стороны взрослого посредством серьезно-игровой вещи (серьезно-игровой ситуации) (6.5). Ориентировочное время появления этого признака – около 14 лет (6.5). Это – начало интерфазы.

Признак верхней границы аутофазы – тот же, что у верхней границы (конца) «пубертатного возраста»: подросток перестал быть объектом регуляции со стороны взрослого посредством серьезно-игровой вещи (ситуации); ориентировочное время достижения подростком этой границы – 16-17 лет (6.5).

Отразим эти границы в табл.41.

Для выявления интерфазы и аутофазы осталось найти границу между ними: конец интерфазы, являющийся началом аутофазы. Признак которого на данной стадии таков: подросток стал субъектом внешней саморегуляции (5.4) посредством внешней серьезно-игровой вещи (ситуации) (6.5). Другая сторона этого же признака – появление негативного поведения на основе саморегуляции (5.5.1).

Негативное поведение в «пубертатном возрасте» возникает в 15 лет, когда наблюдается «рост духа независимости, который делает отношения подростка в семье и в школе весьма напряженными, жажда свободы от внешнего контроля сочетается с ростом самоконтроля и началом сознательного самовоспитания»[64]. В это время осуществляется и самообучение, например: «Я плохо чертил, – пишет пятнадцатилетний школьник, – и решил выправить свой недостаток»[65].

«В старших классах» – примерно в 15-17 лет[67] – «отношения учителя с учениками могут строиться только на основе взаимопонимания и уважения друг к другу», а «прежние формы взаимоотношений лишь затрудняют налаживание контакта, вызывая у учащихся отчуждение от учителя и негативизм»[68]. У старшеклассников «самооценки приобретают автономию от внешних, в частности учебных, оценок»[69]. Самооценка – компонент саморегуляции.

Начало аутофазы (конец интерфазы) – в 15 лет (табл.41).

Конец «пубертатного возраста» – в 16-17 лет (6.5). Соответственно, и его аутофаза, т.е. связанная с «борьбой» регуляций фаза негативного поведения заканчивается в 16-17 лет [70].

Протофаза и аллофаза «пубертатного возраста» (ПВ-П и ПВ-А). Это – две смежные фазы, в сумме составляющие интерфазу (5.4). Начало протофазы – это начало интерфазы, а конец аллофазы – это конец интерфазы, т.е. начало аутофазы (табл.18 в 5.4). Границы интерфазы выявлены (табл.41). Поэтому для определения протофазы и аллофазы «пубертатного возраста» осталось лишь найти границу между ними, т. е. конец протофазы, которым является начало аллофазы (5.4). Признак начала аллофазы «пубертатного возраста»: подросток стал субъектом регуляции поведения взрослого (5.4) посредством серьезно-игровой вещи (ситуации) (6.5).

По-видимому, здесь мы обнаруживаем «белое пятно» на «карте» детского развития (1.3.4): в научно-психологической литературе пока не удалось найти информацию об указанном признаке начала аллофазы «пубертатного возраста»[71].  

Все остальные основания признать, что аллофаза в «пубертатном возрасте» существует, у нас есть. Во-первых, теоретические: «пубертатный возраст» – стабильная стадия, а значит, на него распространяются все положения о фазах стабильной стадии, включая существование аллофазы и ее признака (5.4). Во-вторых, эмпирические: внутри всех остальных стабильных стадий аллофазы обнаружены (7.1–7.4).

Аллофаза в ходе развития наступает после протофазы, тем более – после начала всей стадии; с другой стороны, начало аллофазы, естественно, предшествует ее окончанию (началу аутофазы); тем самым, начало аллофазы имеет место ориентировочно между 14-ю и 15-ю годами, т.е. на 15-м году; интервал, внутри которого находится обсуждаемая граница, может быть обозначен как 15-й год (табл.41). Возможно, дальнейшие исследования внесут большую точность.

Для психологического обоснования обучения важно, чтобы наименьшие отрезки развития в периодизации и связанные с ними возрастные ЗБР имели ориентировочную хронологическую длительность порядка 1 года[72]. С этой точки зрения, недостаток информации о начале аллофазы «пубертатного возраста» несуществен: вся интерфаза в целом имеет длительность около 1 года (табл.41).

Экстрафаза и интрафаза «пубертатного возраста» (ПВ-Э и ПВ-И). Эти смежные фазы в сумме составляют аутофазу; начало экстрафазы – это начало аутофазы, а конец интрафазы – окончание аутофазы (5.4). Обе эти границы аутофазы обсуждены выше и отражены в таблице 41. Для выявления экстрафазы и интрафазы «пубертатного возраста» осталось лишь найти границу между ними: конец экстрафазы, которым является начало интрафазы (5.3).

Признак начала интрафазы «пубертатного возраста»: подросток стал субъектом внутренней несамостоятельной саморегуляции (5.3) посредством интериоризованной серьезно-игровой вещи (серьезно-игровой ситуации) (6.5).

Поэтому нам надо выяснить, когда в «пубертатном возрасте» уже имеет место интериоризованная серьезная игра.

Выготский писал о «так называемых снах наяву, грезах», представляющих собой «как бы творческое сновидение, созданное воображением подростка»[73]. Иными словами, подростками создаются «для себя в уме … разыгрываемые драмы». Это – деятельность, «напоминающая детскую игру»[74].

Именно лишь напоминающая: она не является ни сюжетно-ролевой игрой, ни результатом ее интериоризации. Разумеется, воображение подростка в определенном смысле генетически восходит к игре дошкольников, однако не непосредственно: внешняя сюжетно-ролевая игра интериоризуется ребенком и отвергается им (как внешнее средство регуляции) уже к концу «дошкольного возраста» (6.3). Так что «сны наяву», которые появляются много лет спустя в «пубертатном возрасте», следует понимать как умственную активность, возникающую в процессе интериоризации внешней серьезной игры, а не как результат интериоризации внешней дошкольной игры[75]. Серьезная игра является лишь аналогом сюжетно-ролевой игры на новом витке «спирали» развития.

Интериоризованная серьезная игра – это и есть «для себя в уме … разыгрываемые драмы». Которые подростком осознаются (отражаются в слове). Например, «15-летний Витя» пишет: «Я в своем представлении – первопроходчик в дальней тайге… Или вдруг – испытатель новых парашютов, когда от твоего умения зависит жизнь очень и очень многих людей. Иногда я – хирург, который делает пересадку сердца умирающему человеку, или просто врач "Скорой"… Я задерживаю опасного преступника, я…». Это описание подростковых грез для данного уровня развития «довольно характерно»[76]. Подросток стремится максимально приблизиться к своей будущей взрослой жизни не только во внешней серьезной игре (4.8, 6.5), но и во внутренней (в своем воображении). Для 15-летних уже характерна внутренняя серьезно-игровая ситуация – средство внутренней регуляции в начале интрафазы. Самостоятельной такая регуляция станет в конце «возраста» (6.5).

Граница экстрафазы и интрафазы – внутри аутофазы, т.е. между точками «около 15 лет» и «16-17 лет» (табл.41). Поэтому ориентировочное время начала интрафазы – на 16-м году; интервал, внутри которого находится обсуждаемая граница, может быть обозначен как 15-16 лет (5.6.2; табл.41).

Фазные ЗБР подростков «пубертатного возраста». Границы фазных ЗБР – те же, что у связанных с ними фаз (3.4.2; табл.41).

7.6. Стадиально-фазная периодизация и периодическая система возрастных ЗБР с указанием хронологических границ (месяцев и лет жизни)

Добавим в таблицу 31 (в 5.8.2) информацию из таблиц 37–41 (в 7.1–7.5). В результате получим таблицу 42.

К таблице 42 применимы слова Выготского о том, что «мы сумеем проверить закономерности, найденные нами для данного отрезка» развития, «вставив их в контекст тех закономерностей, которым подчинен весь путь развития в целом», и именно «таков будет метод нашей проверки»[77]. Этот теоретический метод проверки дополняет сопоставление закономерностей с эмпирической реальностью.

Теперь добавим в таблицу 32 (в 5.8.3) информацию из таблиц 37–41 (в 7.1–7.5). В результате получим таблицу 43, т.е. уже собственно периодическую систему возрастных зон ближайшего развития.

Обозначения стадиальных ЗБР – те же, что в табл. 36 (в 6.6). МВ-П-ЗБР – это фазная ЗБР детей, находящихся в протофазе «младенческого возраста», РВ-Э-ЗБР – это фазная ЗБР детей, находящихся в экстрафазе «раннего возраста», и т.д.

В стадиальной ЗБР у новорожденных – их подчинение внешней регуляции со стороны взрослых посредством первосигнальной вещи (КН-ЗБР). В стадиальной ЗБР у детей 4-7 лет – самостоятельная внутренняя регуляция (саморегуляция) ребенком себя посредством игровой вещи[78] (ДВ-ЗБР). В фазной ЗБР у детей 4-5 лет – внешняя регуляция ребенком взрослого посредством игровой вещи (ДВ-П-ЗБР). Аналогично – остальные возрастные ЗБР в табл.43.

Стадии, фазы и связанные с ними ЗБР определяются не приведенными хронологическими рамками, а только указанными в таблицах психологическими признаками отрезков развития и ЗБР. Все даты – лишь примерные ориентиры, которые дают возможность соотнести с таблицами опубликованные эмпирические данные и помогают психологу-практику определить, какой признак (стадии, фазы, ЗБР) есть смысл прежде всего искать у конкретного ребенка.

В то же время, приведенные ориентировочные хронологические рамки установлены выше по психологическим признакам отрезков развития, а потому не являются тем простым «паспортным возрастом», который не отражает уровня актуального развития ребенка[79].

* * *

Мы видим, что периодическая система возрастных ЗБР имеет связь с эмпирической реальностью, т.е. не является лишь чисто теоретической схемой[80]. Поэтому есть смысл обсуждать возможности применения этой системы и ее компонентов[81] в исследованиях обучения и развития, в образовании и практической психологии.

---

[1] Фазная ЗБР относится к фазе так же, как стадиальная ЗБР – к стадии. Т.е. включает не только отрезок развития и формирующиеся здесь у ребенка процессы, но и часть культурного контекста развития (под непосредственным влиянием которой эти процессы формируются), в том числе – определенный этап обучения (см. 3.4.2).
[2] В настоящем исследовании разделяются на части (фазы) стабильные стадии, а фазы нестабильных стадий не выделяются (3.7).
[3] Эта же граница делит данный «возраст» на «первую» и «вторую» фазы (5.2), причем «первая» – это протофаза (5.4). Разделение «младенческого возраста» на «первую» и «вторую» фазы: Касвинов С.Г., [138].
[4] См. 1.2.7, 1.2.8, 4.8.2, 6.1. Ср.: первая собственная деятельность младенца – управление взрослым с помощью создаваемых ребенком средств (Зинченко В. П., [131], с.414).
[5] Выготский Л.С., [59], с.301
[6] Эльконин Д.Б., [308], с.49, 93
[7] Наблюдение Ж. Пиаже. Цит. по [215], с.59
[8] Лисина М.И., [187], с.158; Крайг Г., [163], с.301-302
[9] Например, в «комплексе оживления» при появлении взрослого (первосигнальная ситуация).
[10] Границы фазной ЗБР – это границы связанной с ней фазы, подобно тому, как границами стадиальной ЗБР являются границы стадии (3.4.2).

[11] Выготский Л.С., [59], с.284
[12] Выготский Л.С., [59], с.299
[13] Ньюкомб Н., [223], с.126; Крайг Г., [163], с.223
[14] Божович Л.И., [24], с.169. Ср. результаты наблюдений К.Н. Поливановой: около 11 месяцев ребенок еще выдвигает свое «ярко окрашенное» аффектом требование запретного предмета, когда тот находится в поле восприятия, а «несколько позже по времени появления» симптома аналогичное требование выдвигается младенцем и тогда, когда вожделенный предмет «находится вне поля восприятия», т.е. дан лишь в представлении ([240], с.44).
[15] Божович Л.И., [24], с.170
[16] Эта же граница делит данный «возраст» на «первую» и «вторую» фазы (5.2), причем «первая» – это протофаза. Подробнее о разделении «раннего возраста» на эти фазы по признаку словесной регуляции ребенком взрослого: Касвинов С.Г., [138].
[17] См. 5.4. Ср. аллофазу «младенческого возраста» (7.1).
[18] Mussen P.H., Conger J.J., Kagan J., Huston A. C., [252], с.69. (Курсив мой. – С. К.)
[19] Чуковский К.И., [296], с.290-291. (Курсив мой. – С.К.)
[20] Границы фазной ЗБР – это границы связанной с ней фазы, подобно тому, как границами стадиальной ЗБР являются границы стадии (3.4.2).

[21] Цит. по [215], с.113
[22] Mussen P.H., Conger J.J., Kagan J., Huston A.C., [252], с.69. (Курсив мой. – С. К.)
[23] Эльконин Д.Б., [309], с.187
[24] О наличии внутренней (интериоризованной) бытовой речи в конце «раннего возраста» см. в 6.2.
[25] Мухина В.С., [214], с.244
[26] Начало аутофазы – это начало экстрафазы и конец интерфазы (5.4).
[27] Сапогова Е.Е., [261], с.367
[28] Интерфазе и аутофазе не присвоены краткие буквенные обозначения, так как эти фазы и связанные с ними ЗБР не отражены в реконструированной стадиально-фазной периодизации Выготского (5.8.2) и в периодической системе возрастных ЗБР (5.8.3).
[29] Ермолова Т.В., Мещерякова С.Ю., Ганошенко Н.И., [112], с.50
[30] Эта же граница делит данный «возраст» на «первую» и «вторую» фазы (5.2), причем «первая» – это протофаза (5.4). О разделении «дошкольного возраста» на «первую» и «вторую» фазы по признаку игровой регуляции ребенком взрослого см.: Касвинов С.Г., [140].

[31] Мухина В.С., [215], с.184
[32] Мухина В.С., [217], с.15
[33] Мухина В.С., [214], с.276-277
[34] Мухина В.С., [43], с.54
[35] Мухина В.С., [215], с.179
[36] Мухина В.С., [214], с.280
[37] Венгер Л.А., Мухина В.С., [40], с.218
[38] Тут вступают между собой в противоречие педагогическая и психологическая терминологии. С педагогической точки зрения, шестилетний первоклассник – школьник (так как он учится в школе). С психологической точки зрения, тот же шестилетний первоклассник – дошкольник в том смысле, что он еще не вышел из «дошкольного возраста» и до начала «школьного возраста» ребенку надо пройти еще одну стадию развития – «кризис 7 лет» (см. 6.3, 6.4 и табл.35 в 6.6). Эта терминологическая путаница препятствует взаимопониманию между педагогами и психологами, а значит, и применению достижений психологии в научной и практической педагогике. Очевидно, такая путаница может быть здесь ликвидирована только одним путем: переименованием «дошкольного возраста» в психологии. Название для него предложено Выготским: он применял выражение «возраст игры» для обозначения «типичной стадии» развития (Выготский Л.С., [52], с.325). Впрочем, стиль «возрастной периодизации» ученого требует заменить «возраст игры» на «игровой возраст» (см. табл.1 в 3.4.1). См. также обсуждение выражения «дошкольный возраст» в конце Приложения 1.
[39] О важности этого для успешности ученика (тем самым – для школы и для родителей) см. в 9.3.2.
[40] Если все же говорить о сюжетно-ролевой игре (насколько это имеет смысл применительно к концу «возраста»), то это должно быть, по-видимому, уже не просто исполнение роли в игровой ситуации, а регуляция этого исполнения (нечто похожее на такую репетицию в театре, на которой актеры не столько играют роли, сколько обсуждают и выстраивают их).

[41] Таким образом, можно рассматривать урок в 1-м классе 6-леток как своего рода игру с правилами.
[42] Как субъекта исполнительной активности.
[43] Кон И.С., [149], с.33-34
[44] Драгунова Т.В., [104], с.101, 111-112
[45] Драгунова Т.В., [104], с.101. Представление о начале «подросткового возраста» – т.е. о конце стабильного (младшего) «школьного возраста» – около 11 лет связано с тем, что некоторые психологи принимают появление негативного поведения за признак границы стадий. В реконструированной теории Выготского появление негативного поведения – признак середины стабильного «возраста»: начала его аутофазы (5.5.1).
[46] См. 5.3–5.5. Ср. также обсужденные выше начал экстрафаз (аутофаз) других «возрастов» (7.1-7.3).
[47] Драгунова Т.В., [104], с.118, 121
[48] Крутецкий В.А., Лукин Н.С., [165], с.43
[49] Отраженная в таблице структура «школьного возраста» включает «возрастной интервал 10-12 лет», который Г.А. Цукерман называет «“ничьей землей” в возрастной психологии»: возрастно-психологический аспект здесь обычно «подменяется социологической и административно-образовательной точкой зрения». «Но можно ли дать этой возрастной когорте позитивное психологическое определение взамен определения через отрицание: "уже не совсем младшие школьники – еще не совсем подростки"?» Термин «переходный возраст», не содержащий никакого конкретного психологического признака, лишь препятствует определению «психолого-педагогических условий здорового развития этой возрастной группы» (Цукерман Г.А., [290]). По-видимому, реконструированная теория Л.С. Выготского может принести пользу в решении проблемы соотнесения этой «ничьей земли» с конкретными психологическими характеристиками развития.
[50] Интерфазе и аутофазе не присвоены краткие буквенные обозначения, так как эти фазы и связанные с ними ЗБР не отражены в реконструированной стадиально-фазной периодизации Выготского (5.8.2) и в периодической системе возрастных ЗБР (5.8.3).

[51] Пока этому не уделяется достаточного внимания. В частности, отношение учеников к образовательным инновациям остается неизвестным, так как «их об этом никто никогда не спрашивал» (Fullan, M., [352], c.182). Ср.: необходимо «понимание» учителем ученика, пребывающего «ответственным за себя», т.е. субъектом (Бех І.Д., [15], с. 13); для многих учителей ученик – все еще «объект» учебного процесса (Кузь В.Г., [168], с.36). О сотрудничестве ребенка и взрослого как о взаимодействии двух равноправных субъектов учебной деятельности см.: Зарецкий В.К., [124]. Изучению «младших школьников как субъектов учебной деятельности» посвящено исследование Г.А. Цукерман [292]. В.В. Рубцов показывает, что в ходе обучения и развития ребенок может перейти от подражания действиям взрослого к преобразованию способов взаимодействия с другими – детьми или взрослыми [258]. Со-субъектом ребенок (подросток) является и в работе с ним психолога-практика.
[52] Божович Л.И., [23], с.37. (Курсив мой. – С. К.) Когда Божович писала эти слова, дети в ее стране поступали в школу в 7 лет. С тех пор прошли многие годы, но недавнее исследование тоже свидетельствует об «уменьшении у детей интереса» к учителю «и к школьному обучению в целом» в «9-10 лет», хотя эти дети поступили в школу в 6 лет и живут в другой стране, в другое время (Поліщук В.М., [241], с.106).
[53] Люблинская А.А., [194], с.319-320
[54] Подобное «товарищество» наблюдается у детей и после 9 лет. Например, шестиклассник рассказывает отцу: «Ой, папа, что у нас сегодня в классе было! … Проходила … контрольная по алгебре, и Сережа запутался. Спросил у Олега, а тот … не помог Сереже… Ну разве Олег – настоящий товарищ?» (Крутецкий В.А., Лукин Н.С., [165], с.107).
[55] Исследователи учебно-воспитательного процесса традиционно интересуются регулятивным воздействием учителя на учеников и эффективностью этого воздействия, а не регуляцией школьниками поведения учителя. Учитель же может не замечать (и часто не замечает) регулятивных воздействий на него тех учеников, которые желают помешать ему вести урок. Это снижает эффективность учебного процесса. Регуляция учениками поведения учителя складывается примерно в 9-10 лет и продолжается в дальнейшем: возникшие в ходе развития формы поведения более не исчезают, а «сосуществуют» (Выготский Л.С., [60], с.176). Так, в «10-11 лет» отмечается этот же подвид регуляции, включающий «бдительный контроль» детьми поведения взрослых в плане «выполнения ими обещаний» (Поліщук В.М., [241], с.106-107). Успех в регуляции поведения учителей может вызывать у школьников сильную позитивно-эмоциональную реакцию. Мне довелось наблюдать ребенка 10 лет, с восторгом повествующего о том, как его классу удалось отвлечь на некоторое время опытного учителя от ведения урока.
[56] Ср.: «Если … ориентироваться на существующую практику начального обучения, то … случаи учебной инициативности школьников, включающих учителя в построение собственных учебных действий, крайне редки, а о соответствующей "возрастной тенденции"», казалось бы, «просто не может быть речи. Но мы не склонны абсолютизировать существующую систему обучения и допускаем, что школьная практика игнорирует и … отсекает какие-то валентности детского развития. Поэтому мы и задаемся вопросом о возможности ранней учебной самостоятельности как способности ученика быть инициатором учебного взаимодействия со взрослым, учить себя с помощью взрослого». Такая «собственно учебная инициативность школьников, предпосылки которой мы экспериментально зафиксировали, находится в вопиющем противоречии с существующей системой обучения, где есть ученики, отвечающие на вопросы учителя, но нет места ученикам спрашивающим, побуждающим учителя к совместной учебной деятельности» (Цукерман Г.А., Елизарова Н.В., [294]).
[57] Ср. освобождение ребенка в началах интрафаз младенческого, раннего и дошкольного «возрастов» от необходимости во внешнем средстве регуляции, характерном для той стадии развития (7.1–7.3).
[58] В частности, говорить себе «Не смей, сиди!», «нельзя» и т.п., как отмечалось при обсуждении аутофазы «школьного возраста» (см. выше).
[59] Крутецкий В.А., Лукин Н.С., [165], с.35
[60] Божович Л.И., Славина Л.С., [27], с.60. Обсуждая результаты известного эксперимента Т.В. Драгуновой с чтением подростками повести Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. юность» и последующей беседой на эту тему, Л.И. Божович и Л.С. Славина отметили следующее. «Школьники до 11 лет, как правило, проходят мимо тех мест в повести…, где описывается отношение Николеньки к самому себе; они их чаще всего не замечают и не запоминают. Завязать с ними беседу на эту тему оказывается невозможным: они скучают и сводят разговор на события из жизни Николеньки. Однако к 12 годам картина начинает меняться». Теперь школьники отмечают в повести «именно те места», мимо которых проходили раньше, и «сами, без специального вопроса, начинают сравнивать себя с Николенькой», обнаруживая таким путем свою внутреннюю рефлексию: «Я тоже стал думать о себе» (там же). Ср.: в «11-12 лет» «возникает интерес к собственной личности, стремление разобраться в своих качествах и поступках, формируется самооценка» (Леванова Е.А., [170], с.416-417); «К 12 годам внимание ребенка вновь начинает обращаться к собственной личности» (Чеснокова И.И., [295], с.323). Здесь важно слово «вновь»: саморегуляция (на том или ином уровне) формируется к концу каждой стабильной стадии, поэтому обращение к себе возникает периодически.

[61] Проявление «борьбы» регуляций (5.5).
[62] Как субъекта исполнительной активности (включая собственно поведение).
[63] Шаповаленко И.В., [297], с.247
[64] Кон И.С., [149], c.33-34. Здесь идет речь о появлении в «пубертатном возрасте» не самовоспитания вообще, а определенного уровня развития самовоспитания. Другой его уровень возникает, например, в «школьном возрасте» (6.4).
[65] Крутецкий В.А., Лукин Н.С., [165], с.63
[66] Интерфазе и аутофазе не присвоены краткие буквенные обозначения, так как эти фазы и связанные с ними ЗБР не отражены в реконструированной стадиально-фазной периодизации Выготского (5.8.2) и в периодической системе возрастных ЗБР (5.8.3).
[67] Т. е. в аутофазе «пубертатного возраста» (табл.41).
[68] Кон И.С., [149], с.126
[69] Кон И.С., [149], с.100
[70] Окончание «возраста» характеризуется пиком негативности поведения в смысле «относительной трудновоспитуемости» (4.2) – отвержения внешней регуляции (4.7, 5.5). Конец «возраста» – это начало «кризиса» (3.5). В «кризисе» же – к началу стабильного «возраста» – «складывается» новая социальная ситуация развития, связанная с подчинением ребенка (подростка) внешней регуляции (4.5). Таким образом, с началом «кризиса» начинается путь ребенка (подростка) к подчинению внешней регуляции, т.е. спад негативности поведения (насколько плавный или резкий – другой вопрос). Поэтому во время «кризиса» «у многих детей вовсе не наблюдается сколько-нибудь ясно выраженной трудновоспитуемости» (Выготский Л.С., [69], с.250). Но возможно и нарастание негативизма, если взрослые не считаются с достигнутым ребенком уровнем самостоятельности и применяют насилие (4.5.5, 5.5.2).

[71] Это совершенно не удивительно. Во-первых, те стадии развития, на которых люди обычно получают среднее и высшее образование, гораздо менее изучены психологами, чем стадии, предшествующие школьному обучению (2.1.3). Во-вторых, по отношению к школьникам взрослые традиционно интересуются воздействием учителя на учеников, но не учеников на учителя (7.4). В-третьих, значительная часть научных работ публикуется в вузовских вестниках и остается практически недоступной для широкого круга исследователей. Если даже информации о начале аллофазы «пубертатного возраста» нет во всем объеме релевантной научной литературы, то это не является аргументом против реконструированной теории Выготского. Содержащаяся в ней периодическая система («карта» детского развития) – аналог таблицы Д.И. Менделеева (1.3), в которой, как известно, были «белые пятна» (еще не открытые химические элементы), что не помешало принятию ее учеными.
[72] См. начало главы 5.
[73] Выготский Л.С., [67], с.206
[74] Выготский Л.С., [67], с.217-218
[75] Ср.: серьезная игра – это «форма деятельности, генетически возникающая между игрой ребенка и серьезной деятельностью взрослого человека» (Выготский Л.С, [67], с.39).
[76] Кон И.С., [149], с.190. Грезы могут иметь различную степень яркости, наивности, «заземленности». Вот, для сравнения, мечты Семена (15 лет): «Когда мне исполнится 18 лет, в моей жизни все изменится. Пойду сдавать на права, работать пойду, деньги свои появятся. Вот это я понимаю жизнь: никто не контролирует и не следит за тобой, сам принимаешь решения, не то что сейчас» (Хухлаева О.В., [287], с.67).
[77] Выготский Л.С., [60], с.55
[78] Которая стала внутренней вместе с этим процессом регуляции. Внутренняя игровая вещь – это представление, с которым ребенок уже может играть вместо внешнего предмета-заместителя (интериоризованная игра). См. 6.3, 7.3.
[79] «Паспортный возраст ребенка не может служить надежным критерием для установления реального уровня его развития» (Выготский Л.С., [69], с.260). Очевидно, это высказывание ученого направлено против характерного для некоторых психологов подхода, согласно которому «год развития есть всегда год… Такова основная концепция Бине, у которого год развития измеряется всегда пятью показателями, учитывающими как совершенно равнозначную величину определяемый умственный рост ребенка, будь это рост двенадцатого или третьего года жизни» (Выготский Л.С., [47], с.273).
[80] Несомненно, некоторые читатели хотели бы увидеть выше гораздо большее количество эмпирических данных. Их можно найти в работах по психологии развития и интерпретировать в понятиях реконструированной теории Выготского. Настоящее же исследование само по себе относится к другой области науки (истории психологии) и в нем не ставится задача обзора таких работ (2.1.6). Кроме того, совершенно неясно, сколько же данных достаточно. Следует признать, что мы вообще не имеем четкого и общепринятого критерия достаточности эмпирического обоснования теории. История же психологии показывает, что стремление привести как можно больше фактов вовсе не обеспечивает несомненности теории: даже столь солидный эмпирический фундамент, какой заложил в основу своей теории Ж. Пиаже, не спас ее от мощного потока критики.

[81] Компонентами (сторонами, аспектами) периодической системы возрастных ЗБР являются: «возрастная периодизация» Выготского (периодическая система стадий), периодическая система стадиальных ЗБР и стадиально-фазная периодизация (периодическая система смежных отрезков развития).