В.А. Толочек Институт психологии РАН, г. Москва

Феномен способностей имеет длинную и продуктивную историю изучения как в зарубежной психологии – Г. Айзенком, А. Бине, Дж. Гилфордом, Д. Векслером, Ж. Пиаже, Ч. Спирменом, Л. Терстоуном, В. Штерном и др., так и в отечественной – Д.Б. Богоявленской, Л.А. Венгером, Э.А. Голубевой, В.Н. Дружининым, Е.П. Ильиным, В.А. Крутецким, Б.М. Тепловым, М.А. Холодной, Д.В. Ушаковым, В.Д. Шадриковым и др. Работы многих из них стали хрестоматийными, но при этом остается множество проблемных «узлов». В 1923 году Эд. Клапаред отмечал сложность задачи дать определение сущности способностей. Аналогичной констатацией открывается монография В.Д. Шадрикова: «до настоящего времени остается открытым вопрос: что же такое способность» (2007). способности остаются проблемой, имеющей слабо связанные аспекты, венчающейся острой критикой «состояния вопроса»: критикой «психометрического интеллекта», «академического интеллекта», стандартных тестов и условий их проведения, требованием учета не только «элементарных», но и высших личностных особенностей и др. В практическом плане проблема способностей чаще предстает как фактор социальной успешности (профессиональной, в частности). Признано, что способности определяют успешность деятельности, но не сводятся к ней. В решении задач оценки и управления успешностью субъекта наиболее продуктивным нам видится подход, дополняющий исторически сложившийся, – обращение к более широкому контексту деятельности и жизнедеятельности человека и привлечение к анализу новых реалий. Необходимо изменение самих «исходных положений», «координат» научного анализа. В основу представлений об успешности должны быть положены не отдельные качества – способности, мотивация и т.п., или их комплексы – ПВК, компетенции и т.п., присущие исключительно отдельному субъекту, легко актуализируемые и проявляющиеся спонтанно, а потенциально доступные субъекту качества и условия, в том числе среды и других людей, которые он может использовать. Наиболее целостным понятием, интегрирующим в себе множество потенциальных качеств и условий субъекта, среды и других людей, нам видится понятие «ресурсов» – естественной психологической «клеточкой» и адекватной психологической «единицей».

Понимая способности как «функциональные системы» (по В.Д. Шадрикову) и один из видов ресурсов субъекта, в центр нашего внимания помещена совокупность условий реальности, сопряженных с его успешностью, например, в профессиональной деятельности. Понятие «ресурсы» органично связано с контекстами профессиональной деятельности и обеспечивает реализацию: а) экологического подхода к решению разных задач; б) целостного подхода, не разделяющего в декартовской оппозиции «субъект» и «объект», или среду, в широком смысле; в) синергетического подхода, ориентированного на внимание к нестабильным состояниям системы, нелинейности развития, роли «слабых взаимодействий», множественным эффектам. Объектом изучения должны стать внешние условия в их потенции становиться «внутренними условиями» – средствами решения задач. Можно различать: 1) индивидуальные ресурсы человека, 2) ресурсы физической среды, 3) ресурсы социальной среды (культуры), 4) ресурсы взаимодействия людей. В русле постулируемого подхода раскрываются взаимосвязи разных ресурсов, биполярность и амбивалентность их свойств, неоднозначность эффектов, возникающих при обращении человека к ним, при его взаимодействии с другими. Так, например, ресурсы взаимодействия людей процессуальны, динамичны, ситуативно изменчивы, биполярны, имеют разные ближайшие и отсроченные множественные эффекты. Признаем, что ресурсы физической и социальной среды, взаимодействия людей сложно объективно оценивать, как следствие они редко становятся предметом научного исследования.

Едва ли не все эффекты взаимодействия людей характеризуются биполярностью – наличием выраженного «положительного полюса», способствующего развитию субъекта (индивида, личности, индивидуальности), и «отрицательного полюса», препятствующего и угнетающего развитие. В научной литературе, однако, чаще выборочно обсуждаются проявления (про-явления) одного из «полюсов». Например, ЗБР трактуется Л.С. Выготским и его последователями исключительно как возрастание возможностей ребенка в процессе взаимодействий со взрослым; воспитание и обучение традиционно рассматриваются как позитивный процесс формирования или привития ребенку социально ценных качеств; руководство – как организующее начало, направляющее, интегрирующее, мотивирующее людей. Второй полюс, порождающий посредственности, бездарность, пассивность, инфантильность, заслоняется позитивным и односторонним названием эффекта: «воспитание», «руководство» и т.д.

Сущность концепции ресурсов заключается в следующем: важное значение имеет не только состав, число, величина, не только качественное разнообразие утилизируемых субъектом ресурсов, но и их временная и пространственная согласованность, их гармония, качество их интеграции как синхронизации разных систем и как следствие – синергетические эффекты, в самом исходном составе ресурсов не представленные. Ключевым моментом здесь выступает даже не сам состав ресурсов, а какие-то их особые их взаимоотношения.

Эмпирическим основанием ресурсного подхода могут служить наши исследования психофизиологически обусловленного индивидуального стиля деятельности в спорте высших достижений, в частности – изучение взаимодействий тренеров и спортсменов, сходных и различающихся по типологии, изучение зависимости успешности спортсмена от согласованности его индивидуальности и индивидуальности тренера (Толочек, 1981–2009). Методы: психодиагностика («Наклон кривой», ХНК-2, теппинг-тест, тест-опросники Г. Айзенка, Р.Б. Кеттелла), опросы и анкетирование, стенографирование соревновательной деятельности и авторские методики. (Методика «Наклон кривой», или «градиент силы», была разработана В.Д. Небылицыным в 1960 г. как развитие представлений Б.М. Теплова о типологических свойствах нервной системы и позволяла выявлять выраженность физиологического закона силы в двигательных реакциях. Для диагностики использовался нейрохронометр. Методика «теппинг-тест» предложена Е.П. Ильиным в 1970-х годах. Для диагностики использовался электронный счетчик и телеграфный ключ). Всего было обследовано более 200 высококвалифицированных спортсменов и тренеров, специализирующихся в разных видах спортивной борьбы (вольной, классической, дзюдо).

Обобщая данные экспериментов, обследований, наблюдений в юношеском и в спорте высших достижений, можно констатировать следующее.

1) Результативность тренеров, представителей разных стилей, имеющих разную психофизиологическую организацию, в короткой перспективе юношеского спорта соотносительна; в спорте высших достижений чаще и более высокие достижения имели воспитанники «слабых» тренеров, или со слабой по возбуждению нервной системой.

2) В работе «сильных» тренеров часто имела место выраженная зависимость успеха, физического состояния и активного отсева борцов вследствие несоответствия типологии спортсмена и тренера, тогда как у «слабых» тренеров такая зависимость выражена в меньшей степени.

3) «Средние» и «слабые» тренеры как педагоги чаще более гибки, универсальны, более психофизиологически лояльны к воспитанникам, чем «сильные». По мере профессионализации, на высших ступенях мастерства спортсменов решающим становится фактор «отношения субъектов», опосредованных сходством/различием их психофизиологической организации.

4) «Слабые» тренеры в разных возрастных группах были более продуктивны. Они имели в 1,5–2,0 раза больше результативных воспитанников, чем представители других типологий.

5) В детерминации успешности спортсменов имеет место тройной эффект: а) «психофизиологическая лояльность» тренера; б) соответствие/несоответствие типологии тренера и спортсмена; в) соответствие/несоответствие стиля и профессиональной картины мира тренера индивидуальности спортсмена.

6) «Слабые» дзюдоисты во всех возрастных и квалификационных группах чаще достигали высоких результатов, чем представители другой типологии.

7) Важную роль в успешности спортсменов играет распределение разных индивидов в разных «пространствах» деятельности. В их успешности проявляется своеобразный феномен «психологической ниши» – освоения борцами разных пространств деятельности, эффективное использование ими разных ресурсов, направление, управление деятельностью таким образом, чтобы создавать удобные для себя условия. Это проявляется в выборе и активном создании разных режимов деятельности, условий, ситуаций: борьба преимущественно в высоком, среднем или низком темпе; на дальней, средней или ближней дистанции; подавление или, напротив, использование активности противника и т.п. Успешность борцов высших разрядов (чемпионов страны, Европы, мира, Олимпийских игр) была сопряжена не с их «абсолютным превосходством» над соперниками в отдельных качествах, а с умением создавать удобные для себя и менее удобные для соперника условия борьбы.

Полученные данные позволяют констатировать: более разработанное в психологии понятие «способности» адекватно объясняют успешность субъекта в условиях искусственной среды (обучения, диагностики) и лишь отчасти – в условиях реальной деятельности. «Ресурсы» более адекватно объясняют успешность субъекта в естественных условиях социальной и физической среды, но редко представлены должным образом при лабораторном моделировании деятельности. «Ресурсы» наряду со «способностями» есть необходимое звено в системе научных понятий, объясняющих феномен успешности. Два подхода – изучение успешности через «призмы» способностей и ресурсов, – отражают две дополняющих друг друга парадигмы: «свойств субъекта» (доминировавшей в ХХ столетии) и «отношений субъекта».

* Исследование поддержано РГНФ (грант № 11-06-00081: «Сопряженная профессиональная карьера субъекта»).