Н.Я. Розенфельд, Институт образования, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва, Россия

Ключевые слова: школьное образование, человеческий капитал, социальный капитал, культурный капитал, отсев, образовательная траектория.

Корпус исследований и статистических данных показывает, что количество и качество бонусов для индивидов и общества в целом разнятся от наличия образования (Murray, 2009): люди с высшим образованием получают больший доход, более финансово грамотны и лучше управляют домашним хозяйством; образованным людям реже требуются государственные программы, так как у них больше шансов иметь хорошее здоровье и меньше шансов попасть в тюрьму, они лучше справляются с контролем рождаемости и обращаются к планированию семьи. Образованные люди больше участвуют в гражданской деятельности, обладают большим человеческим капиталом: имеют более сложный мыслительный процесс, более рефлективны, имеют большое разнообразие академических и интеллектуальных навыков. В этой перспективе специфика России остается непроясненной: по некоторым признакам мода на поголовное высшее образование в России прошла. Высшее образование имеют не более 40% россиян, и это число, похоже, будет сокращаться с увеличением спроса на среднее профессиональное образование.

Если в 2015 году 54% выпускников средней школы продолжали обучение в старшей школе, к 2020 году наблюдается отрицательный тренд, а их доля снизилась до 47%. Та же тенденция наблюдается и для выпускников старшей школы, когда в 2015 году 71% выпускников поступали в вуз, в 2020 году это число снизилось до 64%. А 14% (против 8% в 2015 году) выпускников средней и старшей школы и вовсе оканчивают свое образование и пополняют рынок труда (Индикаторы образования, 2022). Таким образом, можно заметить риск для развития и накопления человеческого капитала в стране.

Можно предположить, что остается популярной траектория избегания ЕГЭ, которая может «подстраховать» абитуриентов с менее привилегированным бэкграундом, однако тренд поступления в ссузы уже вряд ли говорит об обходном пути в вуз: это рациональный выбор отдельной профессиональной траектории, так как его предпочитают и все больше одиннадцатиклассников (Мальцева, Шабалин, 2021).

Поэтому в этом исследовании на основе данных опроса школьников из различных субъектов РФ проверяются две конкурирующие гипотезы. С одной стороны, возможно, что россияне в массе своей перешли от ощущения относительной к стадии ощущения абсолютной депривации, при котором инвестиции в высшее образование с отсроченной выгодой оцениваются как нерациональные. Поэтому учащиеся, хоть и имеют устремление на высшее образование, не имеют возможности его получения. С другой стороны, может ощущаться несоответствие инвестиций в образование отдаче в виде поступлений различных форм капитала. Вероятно, диплом потерял сигнальную функцию (Кусимова, 2016), а вузовское образование по различным причинам теряет свой имидж. Таким образом, даже учащиеся из сильных социальных групп перестают обращаться к высшему образованию.

выборка состоит из 355 девятиклассников из разных субъектов и населенных пунктов РФ и довольно хорошо отражает генеральную совокупность (см. табл. 1). В первую очередь оцениваются жизненные шансы учащихся в соответствии с теорией капитала Бурдье. Далее сравнивается выбор образовательного перехода для учащихся с разным объемом капитала.

Говоря об ощущении депривации, можно заметить, что 61,9% респондентов хотят получить высшее образование. Однако, хотя меньшая доля (57,6%) выбирает изначально академическую траекторию, эту разницу нельзя назвать значимой исходя из нашей выборки.

Для проверки второй гипотезы в логистическую регрессионную модель в качестве предикторов были заложены 34 переменные, характеризующие: культурную форму капитала (композиция школы, культурные практики и установки, социально экономический статус семьи); социальную форму капитала (школьный контингент, связь с родителями); человеческую форму капитала (успеваемость, осведомленность/кругозор, академические достижения, здоровье). Тем не менее после исключения из модели незначимых предикторов методом backward Ward было выделено всего 8 значимых предикторов, дифференцирующих шансы на продолжение обучения в 10 классе (см. табл. 2), которые описывают 48% вариации зависимой переменной. Процент успешных предсказаний модели — 80%.

Так, академический переход с большей вероятностью совершают учащиеся, которые обучаются в специализированной школе, чувствуют свое превосходство над одноклассниками, происходят из семей с высшим образованием, чаще читают, располагают дома учебной литературой (учебники, справочники, а также детские книги), обладают лучшими навыками и информированностью, успешно выполняют домашние задания. Наибольший же эффект заметен для спецшкол и самооценки успешности. Незначимость коэффициента отцовского образования может объясняться тем, что 28% респондентов проживают не в полной семье, из которых с отцом живет всего 5 человек. Таким образом, вторая гипотеза также не подтвердилась в полной мере.

Однако стоит заметить, что преимущество в капитале не было полноценно отражено в итоговой модели. Так немаловажные культурные практики (речевые, поведенческие), материальное положение семьи, призерство в олимпиадах и конкурсах (59% выборки) не сыграли роли в определении шансов поступления в 10-й класс. Кроме того, под вопросом находится и литература дома, так как учебная литература (по итогу регрессирования) дает преимущество для выбора академической траектории, в отличие от серьезной литературы, как документальной, научной, религиозной, а также классики (романы, детективы, поэзия).

Проведенный анализ показал, что, действительно, при выборе траектории после 9-го класса современные девятиклассники все еще руководствуются человеческим капиталом. Однако важным моментом является то, что выделенные характеристики, по большей части, относятся напрямую к образовательному процессу, а не разным аспектам накопленного капитала. Поэтому создается впечатление, что вторая гипотеза о снижении имиджа высшего образования наиболее близка к истине: по академической траектории идет не тот, кто богаче культурно, социально и интеллектуально, а тот, кто лучше встраивается в образовательный процесс, о чем упоминали Т. Шульц, Г. Беккер и Я. Минцер (Аникин, 2017).

Этот вывод может быть важен для дальнейших размышлений о состоятельности образовательного процесса, поскольку, на мой взгляд, вышеуказанная причина получения высшего образования («потому что хорошо получается учиться») менее продуктивна, чем равный доступ к образованию для тех, кто имеет предметную мотивацию («потому что посредством научной дискуссии необходимо решить определенную социальную проблему»), цель, продвинутые знания, навыки. Но, с другой стороны, можно выделить и положительный аспект этого вывода. Выбор высшего образования не сильно связан с социальной стратификацией, и этот выбор не является случайным, а принадлежит людям, которые наиболее способны в академических навыках.

Литература

1. Аникин В.А. Человеческий капитал: становление концепции и основные трактовки // Экономическая социология. 2017. Т. 18. № 4. С. 120–156.
2. Индикаторы образования: 2022: статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, О.А. Зорина и др. М.: НИУ ВШЭ, 2022.
3. Мальцева В.А., Шабалин А.И. Не-обходной маневр, или бум спроса на среднее профессиональное образование в России // Вопросы образования. 2021. Т. 2. С. 10–42.
4. Кусимова Т.Б. Образование и социальное неравенство // Экономическая социология. 2016. Т. 17. № 3. С. 142–151.
5. Murray J. The wider social benefits of higher education: What do we know about them? // Australian Journal of Education. 2009. Vol. 53(3). P. 230–244.