О.Н. Истратова, И.А. Кибальченко, Т.В. Эксакусто Южный федеральный университет

Статья посвящена эмпирическому изучению стилевых структур студентов с разными ментальными репрезентациями успешности. Авторами показана актуальность изучения когнитивных стилей и копинг-стратегий студентов как детерминант их ментальных репрезентаций концепта «успешность». Выявлены три группы студентов с низкими, средними и высокими показателями сформированности ментальных репрезентаций успешности. Эти группы были проанализированы на предмет стилевых детерминант ментальных репрезентаций успешности. Полученные результаты показывают, что полнота, устойчивость и согласованность факторной структуры студентов с высокими показателями сформированности ментальных репрезентаций успешности обусловливаются такими стилевыми детерминантами, как конструктивные копинги (дистанцирование, самоконтроль, принятие ответственности, положительная переоценка), интеллектуальные приемы рационализации.

The paper is devoted to the study of style structures of students with different mental representation of success. The authors show the relevance of studying cognitive styles and coping strategies of students as the determinant of their mental representations of the concept of success. Three groups of students with low, medium and high indicators of the formation of mental representations of success were identified. These groups were analyzed for the stylistic determinants of mental representations of success. The obtained results show that the completeness, stability and consistency of the factor structure of students with high indicators of the formation of mental representations of success are determined by such style determinants as constructive coping (distancing, self-control, acceptance of responsibility, positive reassessment), intellectual methods of rationalization.

Ключевые слова: стилевые структуры, ментальные репрезентации, успешность, когнитивный стиль, копинг-стратегии.
Keywords: style structures, mental representations, success, cognitive style, coping strategies.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-013-00029 А

В современных условиях успешность личности является высоко востребованным качеством, которое определяется множеством переменных, важнейшими из которых становятся, субъективно-психологические, включающие интеллектуально-личностный ресурс субъекта [Кибальченко, Эксакусто, Истратова, 2017]. Другими словами, успешность человека определяется как системой когнитивных способностей, возможностей человека (его интеллектом, ментальными репрезентациями, метакогнициями, когнитивными стилями и т.д.), так и личностными особенностями (способность преодолевать трудности, мотивация достижения, ценностные и смысложизненные ориентации и т.п.). Реальный мир, преломляясь через субъективную реальность личности (основными составляющими которой выступают образы восприятия, мысли, чувства и эмоции, ценности и предпочтения, все, что происходит «в человеке», определяя жизнь человека [Братченко, 2001], моделируется, форматируется в ментальные репрезентации относительно различных явлений, событий, экзистенций и т.п. Соответственно и успешность субъекта в условиях разных обстоятельств (перефразируя В.В. Знакова) определяется тем, что «…человек, находящийся внутри ситуации и оценивающий, интерпретирующий, понимающий…» репрезентирует ее как внешний ресурс успешности для себя. [Знаков, 2007, с. 35]. При этом важнейшим становится вопрос стилевых стратегий, которые использует человек в решении различных задач, поскольку именно когнитивные и поведенческие стили могут определять специфику представлений об успешности, ее ментальные репрезентации, что в конечном итоге может приводить или не приводить к реальному успеху.

Проблема ментальных репрезентаций является для когнитивной психологии одной из ведущих на протяжении последних десятилетий. В настоящее время существует множество взглядов, теорий, подходов как в отечественной (А.В. Брушлинский, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Т.А. Ребеко, М.А. Холодная и др.), так и в зарубежной психологии (Квиллиан М.Р., Коллинз А.М., Мак Клелланд Дж, Румельхарт Д., Смит Е.Е., Рипс Л., Тверски А., Хеменвей К., Шобен Е., DoiseW) к вопросам определения репрезентаций, их модели, механизма существования, структурной организации. Обобщая опыт изучения метальных репрезентаций, необходимо отметить несколько существенных моментов. Во-первых, их особенность заключается в том, что они позволяют достаточно формальным, алгоритмичным путем производить «вычисления» новых знаний, на основе имеющихся (хранимых), при этом репрезентация задает процедуры действия [Бейтс 1984] т.е. указывает на воспроизведение в сознании оперативного знания, – «знания, как», (в отличие от знания декларативного – «знания, что») [Кубрякова, Демьянков, 2007]. Во-вторых, в репрезентациях переданы основные характеристики предмета отражения, познания (И.В. Блинникова, В.В. Подпругина, О.И. Кильченко), другими словами, это то, что относится к самому процессу представления мира, а также к его отражению (или отображению). Втретьих, являясь актуальным умственным образом того или иного явления, то есть субъективной формой «видения» происходящего, они изменяются по мере изменения ситуации и интеллектуальных усилий субъекта [Холодная, 2002, с. 98; Эксакусто, Кибальченко, 2017].

Можно предположить, что ментальные репрезентации успешности могут выступать отражением реальной и потенциальной успешности человека [Эксакусто, Кибальченко, 2017]. Они выполняют мотивирующую, регулирующую, селективную, оценочную, прогностическую функции и обеспечивают своего рода эффективность выполнения субъектом любого вида деятельности, «эффективность» его жизнедеятельности в целом.

Сама успешность будет зависеть также от личностных качеств и особенностей субъекта. Одними из таких особенностей являются особенности стиля субъекта: когнитивного стиля (Холодная М.А.), стиля деятельности в целом и стиля профессиональной деятельности (Толочек В.А.), стиля понимания (Берулава Г.А.), поведенческого стиля (Крюкова Т.П.), стиля саморегуляции деятельности (Моросанова В.И.), стиля совладания (copingstyle) (Лазарус Р.), и т.д. Многоаспектность изучения стилей (когнитивных и личностных) обусловлена тем, что они не только характеризуют процессуальные особенности человека, но и отражают различия в способах деятельности и поведения, которые во многом определяют их успешность, эффективность, качество жизни [Истратова, Кибальченко, 2017]. Рассмотрение взаимосвязи когнитивных и личностных стилевых структур в контексте проблемы успешности студентов представляется перспективным направлением, так как выявление их специфики позволит лучше понять ресурсную роль этих структур в социальной адаптации молодых людей, в организации стиля мышления, стиля деятельности и стиля собственной жизни в целом. Любой человек, находясь в постоянном взаимодействии с социальной средой, решает жизненные задачи, преодолевает неопределенность, принимает решения, выбирает копинг-стратегии, что, несомненно, обеспечивается комплексом его когнитивных и личностных возможностей и особенностей, опирающихся на ментальные репрезентации. Однако возникает вопрос: какие именно стилевые особенности определяют систему ментальных репрезентаций успешности субъекта, что одним позволяет двигаться вперед, иметь четкий, дифференцированный и системный взгляд на свой успех, а другим мешает планировать свою деятельность, четко видеть цели, что снижает их личностную эффективность и качество жизни в целом.

Соответственно целью исследования стало выявление структурных характеристик когнитивного стиля и копинг-поведения студентов с разной степенью сформированности ментальных репрезентаций успешности. В исследовании приняли участие 108 студентов Южного федерального университета (40 девушек и 68 юношей, средний возраст 20 лет (от 19 до 23 лет) технической профессиональной направленности. Основными методами и методиками выступили: методика «мотивация к успеху» Т. Элерса, Биографический опросник (BIV; Bottscher, Jager, Lischer), анализ рисунков концепта «успешность», Опросник «Способы совладающего поведения» Р. Лазаруса и С. Фолкмана, сокращенный вариант опросника для изучения когнитивных стилей индивидуальности (КСИЧ-В, В.М. Русалов. О.Н. Манолова, Н.А. Велумян), факторный анализ (SPSS-22) для определения стилевых структур в группах студентов с разными ментальными репрезентациями успешности.

В процессе эмпирического исследования выборка первоначально была проанализирована на предмет степени сформированности ментальных репрезентаций успешности по следующим базовым характеристикам (критериям): степень обобщенности образа; тип образных схем; признаки концепта. По результатам были выявлены три группы студентов: с низкими показателями сформированности ментальных репрезентаций (суммарное количество баллов по критериям ‒ 3-4), со средними показателями (5-6 баллов) и с высокими (7-9 баллов).

Факторный анализ стилевых детерминант ментальных репрезентаций успешности в трех группах выявил по 6 факторов в каждой, имеющих ряд особенностей. Факторная структура стилевых детерминант в группе с низкой сформированностью ментальных репрезентаций успешности включает шесть факторов (совокупная дисперсия - 92,023%), является неполной (выпали 5 переменных) и несогласованной. В первый кристаллизующий фактор стилевых детерминант у людей с низкой сформированностью ментальных репрезентаций успешности вошли такие переменные как «самоконтроль» (hэмп. = 7.08, при р≤0,01); «гибкость», «конкретная концептуализация», «нетолерантность к нереалистическому опыту» с отрицательным значением (hэмп. = 19.23 при р≤0,01). Можно сказать, что для данной группы респондентов характерно обеспечение ментальных репрезентаций успешности такими особенностями как целенаправленное подавление и сдерживание эмоций, минимизация их влияния на восприятие ситуации и выбор стратегии поведения, способность к самообладанию; легкость перехода в процессе деятельности с одних личностно-познавательных функций на другие. При этом для них характерна зависимость от статуса и степени авторитетности источника информации, затрудненность в дифференциации и интеграции понятий, нетерпимость к неопределенности, стереотипность принятия решений, ситуативный характер поведения. Обнаружено, что, чем более выражены данные качества у респондентов, тем менее представлена склонность субъекта воспринимать происходящее в терминах ожидаемого, обычного, стандартного, сопротивляясь опыту, в котором получаемая информация противоречит уже имеющемуся личностному опыту. Таким образом, когнитивная обедненность ментальных репрезентаций успешности у представителей данной группы детерминируется «поверхностностью» (эмоциональной, когнитивной, поведенческой), которая проявляется в отсутствии склонности к обдумыванию, анализу ситуации, тщательной проверке стратегий поведения или решения задачи, в направленности на принятие стереотипных решений, зависимости принятия решения от авторитетности окружения (предположительно склонность к конформному поведению).

Анализ когнитивных и поведенческих стилевых детерминант ментальных репрезентаций успешности в группе со средней их сформированностью показал, что факторная структура включает шесть факторов, объясняющих 72% дисперсии. При этом она является неполной, противоречивой и неустойчивой. Неполная факторная структура объясняется выпадением пяти переменных (и поведенческих, и когнитивных стилей). Можно предположить, что субъекты не прикладывают усилий в поиске информационной, действенной и эмоциональной поддержки при решении задач. Это согласуется с отсутствием в факторной структуре таких переменных как «полезависимость» (когда усилия человека при решении социальных проблем направлены на внешние признаки и ориентированы на собственные впечатления при оценке происходящего) и «нетолерантность к нереалистическому опыту» (склонность субъекта воспринимать происходящее преимущественно в терминах ожидаемого, обычного, стандартного, сопротивляясь новому противоречивому опыту). Противоречивость факторной структуры выражается в выпадении двух факторов: «конкретной концептуализации» и «абстрактной концептуализации» (hэмп. = 10.58 при р≤0,05), что может быть проинтерпретировано, как неполная сформированность когнитивного состава понятия в процессе разработки концепта. Анализ первого кристаллизующего фактора структуры стилевых детерминант показал, что в него вошли такие переменные, как «самоконтроль», «рефлексивность», «толерантность к нереалистическому опыту». Такой набор переменных подтверждает достаточную когнитивную зрелость респондентов данной группы, их направленность на достижение цели, что проявляется в рациональном подходе к выбору решений поставленных задач, в минимизации эмоционального влияния на принятие решения, стремлении к самообладанию. Для них также характерна тщательная поэтапная перепроверка фактов, ориентация на тщательную продуманность стратегий решения задач, открытость новому опыту (hэмп. = 19.23 при р≤0,01). Таким образом, основной характеристиками данной группы выступают ее достаточная когнитивная зрелость и направленность на результат. При этом деятельность данных субъектов тщательно продумывается, планируется, формируются интенции на достижение цели, что создает условия для последовательного, поэтапного и системного решения когнитивных и социальных задач, способствует успешности субъектов.

Анализ факторной структуры стилевых детерминант в группе с высокой сформированностью ментальных репрезентаций успешности показал, что она включает шесть факторов, объясняющих 91% дисперсии. При этом факторная структура является полной, устойчивой, согласованной. В первый кристаллизующий фактор вошли такие переменные как «дистанцирование», «самоконтроль» (hэмп. = 7.08 при р≤0,01), «принятие ответственности» (hэмп. = 6.37 при р≤0,01), «положительная переоценка», «полезависимость», «толерантность к нереалистическому опыту» (с обратным значением). Интересен тот факт, что большая часть переменных, вошедших в первый фактор, относится к поведенческим (копинг) стратегиям, связанным с преодолением трудных ситуаций. Все выявленные копинги отражают конструктивные стратегии преодоления трудностей и достижения целей (с умеренным напряжением). Можно сказать, что для респондентов данной группы в сложных ситуациях характерно применение интеллектуальных приемов рационализации, переключения внимания, и т.п., т.е. субъективное снижение значимости ситуации на фоне целенаправленного подавления и сдерживания эмоций, минимизации их влияния на восприятие ситуации; для них характерен высокий самоконтроль, принятие ответственности (hэмп. = 6.37 при р≤0,01), признание ответственности за решение проблемной ситуации на фоне положительного переосмысления событий, рассмотрения их(событий) как стимула для дальнейшего развития (саморазвития). В свою очередь наличие в первом факторе таких когнитивных стилей, как «поленезависимость» (hэмп. = 19.23 при р≤0,01) и «толерантность к нереалистическому опыту» (с отрицательным значением) позволяет предположить, что, чем больше проявляется ориентация респондентов на внешние признаки при решении социальных проблем и чем больше опора на свои субъективные впечатления при оценке происходящего, тем ниже умение этих субъектов принимать оригинальные решения, быть открытым к новому опыту, оценивать его по фактическим характеристикам. Таким образом, представители данной группы характеризуются развитым интеллектуальным потенциалом, их когнитивные схемы, связанные с концептом «успешность», отличаются сложностью (эмоционально-чувственная ориентация, преобладание управляющих структур опыта, экзистенциальная обусловленность образа). При этом они достаточно деятельны в достижении поставленных целей, используют конструктивные стратегии для решения когнитивных и социальных задач.

В заключении нужно отметить, что, чем более полными согласованными и устойчивыми являются факторные структуры стилевых детерминант ментальных репрезентаций субъектов, объединяя конструктивные стратегии преодоления трудностей и достижения целей, а также когнитивные стили, позволяющие принимать оригинальные решения, быть открытым к новому опыту («поленезависимость»), тем более сформированными являются метальные репрезентации успешности (когнитивные схемы, связанные с концептом «успешность» отличаются большей сложностью: эмоционально-чувственной ориентацией, преобладанием управляющих структур опыта, экзистенциальной обусловленностью образа).

1. Братченко C.Л. Экзистенциальная психология глубинного общения: уроки Джеймса Бюджентала. М.: смысл, 2001.
2. Знаков В.В. Психология человеческого бытия и трудные жизненные ситуации // Психология совладающего поведения: Материалы международной научно-практической конференции / Отв. ред.: Е.А. Сергиенко, Т.Л. Крюкова. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2007. С. 35‒37.
3. Бейтс Э. Интенции, конвенции и символы // Психолингвистика: Сб. ст. М.: Прогресс, 1984. С. 50‒102.
4. Истратова О.Н., Кибальченко И.А. Стилевые структуры студентов с разной социальной активностью // материалы Всероссийской конференции по когнитивной науке КИСЭ-2017. материалы Всероссийской конференции (Казань, 30 октября – 3 ноября 2017 г.). – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2017. С. 28‒40.
5. Кибальченко И.А., Эксакусто Т.В., Истратова О.Н. Интеллектуально-личностный ресурс субъекта развития: теоретические основы. – Таганрог, Изд-во ЮФУ, 2017.
6. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. К проблеме ментальных репрезентаций // Вопросы когнитивной лингвистики. – М.: Институт языкознания; Тамбов: Тамбовский гос. университет им. Г.Р. Державина, 2007. № 4. С. 8–16.
7. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. – 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2002.
8. Эксакусто Т.В., Кибальченко И.А. мотивация достижения и ментальные репрезентации успешности как предикторы интеллектуально-личностного ресурса студентов // Всероссийская конференция по когнитивной науке КИСЭ-2017: материалы Всероссийской конференции (Казань, 30 октября – 3 ноября 2017 г.). – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2017. С. 121‒131.