Вячеслав Исхаков

Потребности бытия и эмпирический опыт людей не редко расширяют возможности науки, указывая продуктивные направления её развития и поиска решения проблем. Уже было так, что в «поиске преступника по его восстановленному следу» была разработана методология причинно-диахронического (фазово-пространственного, хроноэпидемиологического) метода анализа массовых заболеваний эндогенных психозов, между причинами и началом болезни которых находился период скрытых патологических состояний протяженностью до нескольких десятков лет¹.

На переходе к коадаптивной парадигме медико-психологической помощи², альтернативной парадигме влияния и воздействия, я, будучи медиком, не нашёл для неё надежной психологической структурно-функциональной опоры в существующих направлениях психологии, которая продолжает оставаться в затяжном кризисе, раздираемом противоречиями и нестыковками со смежными естественными науками.

Поэтому я счёл необходимым и возможным, взять за основу эмпирические, известные и наи-более весомые основания практической психологии развития (в педагогике, психиатрии и психотерапии, - где был достаточный личный опыт), а именно – «память» и «внимание», чтобы сконструировать материально монистическую, живую (метаболизируемую) структурно-функциональную систему психики и её адаптивные ресурсы, обеспечивающие нужды коадаптивного содействия в решении внутренних и внешних проблем здоровья и развития человека.

Эволюционная концепция познания, четко обоснованная Герхардом Фоллмером однозначно ориентирует структурно-функциональное единство мира на то, что между уровнями форм его развития, уровнями его интеграции и дифференциации не может быть никакого разрыва. В познании низших уровней психики должны находиться основания, обеспечивающие фор-мирование и развитие высших уровней (1975;1998: 69-87) ³

В связи с доминированием исследований внешней (социальной) детерминанты в культурно-исторической концепции Л.С. Выгодского и его последователей (А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперин и др.), в российской психологии сложилась ситуация умаления роли внутренних, биологических, врожденных и генетических факторов, что привело к диссонансу исследований «внутренних условий» и «психических образований» (необходимых по С.Л. Рубинштейну⁴), как факторов внутренней детерминации развития и социализации человека, его психических процессов и структур личности.

Интенция, целенаправленность функций на выживание, самосохранение и развитие, а также возможности её структурного носителя определяют - какой должна стать морфология, комплиментарный состав компонент и принципы механизмов действий психики, направления необходимой дифференцировки, фило- и онтогенез её развития, в соответствующей антропо-экологической среде.

Поскольку речь идет о психике, то мы должны говорить о психическом организме, как о живом теле или пространстве, выстроенном из материалов метаболизируемой (самовоспроизводимой) ткани, которой, по всеобщему признанию психологов мира, является память, в её трех ипостасях – мгновенной (физико-химической), рабочей (импульсо-синаптической) и долговременной (биохимической, нуклео-протеиновой).

Необходимо также учесть, что всякое биологическое образование выстраивает свое тело и функционирует, согласно основному биогенетическому закону, только за счет строительных материалов, сподобленных себе (анаболически), и энергии, выделяемой за счет рабочей денатурации уже имеющихся собственных структур (катаболически). Поэтому в психической деятельности не может быть простого подобия какого-то «отражения», как утверждают психологи, следующие за философами – все, что формируется в психике под воздействием внешних и внутренних стимулов, является выстроенным собственными силами и из собственного метаболизируемого мнемического материала (психо-мнемического пространства или тела).

Поэтому мы отказались от философо-эпистемиолгического термина «отражение» (как и Г. Фоллмер³ (с. 35), предпочитая природосообразный структурно-функциональный термин «аттенцио-мнемическое конвертирование». Таким образом, все известные нам психические процессы становятся обладателями нового конверторного смысла – сенсорный конвертор, перцептивный конвертор, эмоциональный конвертор, вербальный конвертор, моторный конвертор, вегето-висцерпльный конвертор, мнемический конвертор, личностно-поведенческий конвертор и т.п., кстати, термин «конверсионные расстройства» давно применяется в психиатрии. В психологических текстах можно, конечно, и не указывать это смысловое дополнение, считая его имплицитно присутствующим, если нет необходимости заострять внимание на механизме именно конвертирования.

Аттенционно-мнемическая концепция психики своим предметом внутреннего мнемического конвертирования, ведет к системности внешней и внутренней детерминант адаптивной деятельности и развития психики в её фило-онтогенетическом и в культурно-историческом смыслах.

Вслед за решением психо-физиологической проблемы на основе мнемического пространства и мнемических образований, которым в нейрофизиологии соответствуют нейронные сети и распределенные нейронально-глиальные ансамбли (Д. Хебб, 1949⁵; А.Р. Лурия, 1973⁶; Е.Н. Соколов,1981, 2009⁷), возникла необходимость найти то функционально-мнемическое образование, которое соотносилось бы со всеми психическими процессами. Если исходить из известных нам трех типов памяти, то эту миссию может исполнять только рабочая память.

Что же касается главного мотиватора, организатора, координатора, контролера и корректора, то на эту миссию могли бы претендовать личность и сознание человека, как на то указывал Л.М. Веккер (1998)⁸. Но, рассуждая таким образом, Веккер, исходил из внешней социологической парадигмы, которая должна, однако, иметь внутреннюю предтечу в биологическом, филоонтогенетическом, плане.

В поиске фундаментально-центрального и наиболее древнего процессора психики мы обязаны идти филоонтогенетическим путем, к периодам изначальной унитарности процесса (к подкорковым структурам головного мозга), который функционально и морфологически предшествовал бы теперешной значительной корковой дифференцировке и специализации функций. Для этого мы не могли брать ощущения как выразителя всеобщей чувствительности (что делали А.Н. Леонтьев (1959, 1999)⁹ и А.Р. Лурия (1967)⁶, - или эмоции (предлагаемые Coghill, 1929; Herrik, 1956; К.К. Платоновым, 1972¹⁰; Дерябиным В.С., 1974)¹¹- или «первичное чувственное впечатление», которое предлагал С.Л. Рубинштейн, 1957⁴), поскольку они являлись уже модально дифференцированными процессами, при этом, ощущения как детек-торы внешних стимулов не были сквозными, пронизывающими всю психическую деятельность; к тому же, сами по себе они не могли быть интегрированы между собой и с моторными действиями, что было важно для выживания, да и для регуляции самого сенсорного процесса.

Здесь должно быть такое всеобъемлюще-унитарное пространство чувствительности, которое охватывало бы одновременно все: внешне-средовые, висцеро-телесные и интропсихические, - энерго-информационные стимулы, алгоритмы управления и исполнения адаптивных внутренних и внешних действий.

Из известных в психологии сквозных процессов – памяти, эмоций и внимания,- мы остановились на внимании, имеющем древнейшую историю, уникальную трехзональную структурно-функциональную конструкцию (рис. 1) и подобающие свойства (мотивационной интенции, фокусирования, селекции и интеграции, контроля и коррекции), которые идеально обеспечивают предполагаемую миссию. Именно внимание составляет скрытую компоненту всех без исключения психических процессов, фокусом и «телом» которого все они фрактально сформированы через рабочую память.

В недавнем сообщении (31 октября 2018 г.) на научном семинаре Института Вайцмана¹² мною приведен десяток аргументов в пользу гипотезы о внимании как рабочей памяти, точнее об аттенцио-мнемическом конверторе рабочей памяти как центральном процессоре психики и его фундаментальной основе всех, известных нам психических процессов, включая и так называемые высшие – речь, абстрактное мышление, вербальный, математический и музыкальный интеллект, сознание, воля, личностно- гражданское, этико-эстетическое поведение, - которые формируются благодаря, в первую очередь, фокусу данного конвертора рабочей памяти.

Исполнение вниманием и рабочей памятью миссии исходно-первичного структурно-функционального процесса подтверждается также гипотезой В.Я. Винникова (1979)¹³ о том, что у одноклеточно-простейщих организмов явления средовой детекции и собственной моторики связаны с ресничками или жгутиками; важным в данном плане является также открытие Риццоллати Дж. в 1992 г¹⁴. «зеркальных нейронов внимания» в сфере кинетических функций психики; а также и то, что развитие речи, письма, навыков самообслуживания у детей зависят в полной мере от их внимания и подражания.

Изложенные основания позволяют выстроить, во-первых, новую, более природосообразную систему взаимосвязей психических явлений: психомнемических пространств и образований; процессов, свойств и состояний, - которые схематично представлены на рисунках 2 и 3.

Во-вторых, на этой основе появляется возможность разработки новых, коадаптивных техник профессионального общения и психологической помощи, координируемых диагностикой не только имеющейся проблемы, но и имеющихся возможностей конкретных собственных ресурсов пациентов, которыми сам он может решать эти проблемы, и, которым необходимо оказать содействие в развитии до степени достаточной кондиции, чтобы быть уже не нуждающимся в такой помощи.

1. Исхаков В.П. https://sites.google.com/site/chronoepidemiology/
2. Исхаков В.П. Концепция коадаптивной 5-уровневой системы психосома­тической профилактики в педиатрии и здравоохранении. V съезд педиатр. РУзб  Ташкент, 2004: 129-130:  Исхаков В.П. Концепция коадаптации и 5-уровнсвой психопрофилактики в сестринском и врачебном деле Ж. Хамшира. Ташкент, 2004, № 3. – С. 8-13;      Исхаков В.П. К концепции коадаптивной медико-психологической помощи в здравоохранении, медицине и в подготовке кадров. Современные методы преподавания в медвузах. Матер. Респ. учебно-методической конференции. Ташкент, 2008. – С. 173-176 .
3. Фоллмер, Г. Эволюционная теория познания: врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки Пер. с нем. М., 1998.- с. 35.
4. Рубинштейн С.Л., Бытие и сознание. М., 1957. - Стр 73
5. Хебб Д. О. Организация поведения. Нейропсихологическая теория. Нью-Йорк, 1949
6. Лурия А.Р., Эволюционное введение в психологию: Лекция 1. Проблема возникновения психики. Допсихическая и психическая жизнь // Лекции по общей психологии. Вып. 1. М.: Моск. ун-т, 1967
7. Соколов Е.Н. Нейронные механизмы памяти и обучения. М., 1981. 140 с; Мнемическое пространство, 2009, http://www.psychology-online.net/articles/doc-1378.html
8. Веккер Л.М.. Психика и реальность: единая теория психических процессов. М.: смысл, 1998. – 685 с.
9. Леонтьев А.Н. Проблема возникновения ощущений // Проблемы развития психики. М.: АПН РСФСР, 1959; Леонтьев А.Н. Эволюция психики //Избранные психологические труды. – М., 1999
10. Платоновым К.К., О системе психологии. М., «Мысль», 1972. – Стр. 167
11. Дерябин В.С. чувства, влечения, эмоции. Л.: Наука, 1974. – Стр. 19
12. Исхаков В.П. Сообщение: 31 октября 2018 г.: http://rehes.org/rus_iud/k-seminar146.html
13. Винников Я.А. Эволюция рецепторов. Л.: Наука, 1979. – стр. 113-118
14. Риццоллати Дж., Коррадо С. Зеркала в мозге. О механизмах совместного действия и сопереживания. М., 2012.