«Риторика»
книга 2
ГЛАВА VI
Определение стыда. - Что постыдно и почему? - Кого люди стыдятся и почему? - В каком состоянии люди испытывают стыд?
Итак, мы сказали о том, что внушает страх и делает смелым. Из последующего станет ясно, чего мы стыдимся и чего не стыдимся, перед кем и в каком состоянии мы испытываем стыд. Пусть будет стыд - некоторого рода страдание или смущение по поводу зол, настоящих, прошедших или будущих, которые, как представляется, влекут за собой бесчестье, а бесстыдство есть некоторого рода презрение и равнодушие к тому же самому. Если стыд таков, как мы его определили, то человек необходимо должен стыдиться всех тех зол, которые кажутся постыдными или ему самому, или тем, на кого он обращает внимание. Таковы, во-первых, все действия, проистекающие от дурных нравственных качеств, например, бросить щит или убежать с поля битвы, потому что это является следствием трусости; присвоить себе вверенный залог, потому что это происходит от несправедливости; сближаться с людьми, с которыми не следует, где не следует или когда не следует, потому что это происходит от распущенности. Постыдно также добиваться выгоды в вещах незначительных или постыдных или от лиц беззащитных, например, бедных или мертвых, откуда и пословица "содрать с мертвого" - потому что это происходит от позорного корыстолюбия и скаредности.
Постыдно, имея возможность оказать помощь деньгами, не помочь или помочь меньше, чем можно, а также постыдно получать пособие от людей менее достаточных, чем мы, и занимать деньги у человека, который, по-видимому, сам готов просить взаймы, и просить еще, когда тот, по-видимому, хочет получить обратно, и требовать обратно у того, кто, по-видимому, хочет просить, и хвалить вещь для того, чтобы показалось, будто мы ее просим, и продолжать это, потерпев неудачу; все это - признаки скаредности. Хвалить людей в лицо - признак лести; слишком расхваливать хорошее и замазывать дурное, чрезмерно соболезновать горю человека в его присутствии, и все подобное постыдно, потому что все это - признаки лести. Постыдно также не переносить трудов, которые переносят люди более старые или более изнеженные, чем мы, или люди, находящиеся в лучшем положении, чем мы, или вообще люди более слабые, потому что все это - признаки изнеженности. Постыдно получать благодеяния от другого и часто получать их, постыдно также попрекать оказанным благодеянием, потому что все это - признаки малодушия и низости. Постыдно также постоянно говорить о себе, выставлять себя напоказ и выдавать чужое за свое, потому что все это - признаки хвастовства. Сюда же относятся и поступки, вытекающие из всех других дурных нравственных качеств, признаки их и все подобное им, потому что все такое позорно и бесстыдно.
Сверх того позорно быть совершенно непричастным тем прекрасным качествам, которыми обладают все, или все подобные нам люди, или большинство их (подобными называю единоплеменников, сограждан, сверстников, родственников, вообще всех, находящихся в равных с нами условиях); постыдно во всяком случае не обладать, например, образованием в той степени, в какой они им обладают, а также и другими подобными качествами. Все это тем еще более постыдно, если недостаток является следствием собственной вины человека: если он сам виноват в том, что с ним происходит, происходило или будет происходить, то это прямо зависит от его нравственного несовершенства.
Во-вторых, стыд вызывается и тем, что люди претерпевают со стороны других, именно когда они переносят, перенесли или могут перенести что-либо такое, что ведет к бесчестию и позору; когда, например, оказывают услуги своим телом или являются объектом позорящих деяний, которыми наносится оскорбление. Если эти поступки проистекают от распущенности, они постыдны, произвольны они или непроизвольны; если они являются следствием насилия, то они постыдны, если непроизвольны, потому что терпеть и не защищаться значит выказать отсутствие мужества и трусость.
Итак, люди стыдятся таких и им подобных вещей. Так как стыд есть представление о бесчестии и имеет в виду именно бесчестие, а не его последствия, и так как всякий человек заботится о мнении других людей, имея в виду именно людей, имеющих это мнение, то отсюда необходимо вытекает, что человек стыдится тех, кого уважает Уважает же он тех, кто ему удивляется, кому он сам удивляется, для кого желает быть предметом удивления и с кем соперничает - вообще чье мнение он не презирает. Люди желают быть предметом удивления для тех и сами удивляются тем, кто обладает чем-нибудь хорошим из числа вещей почетных, или у кого они просят чего-нибудь такого, чем те обладают, например, в таком положении бывают влюбленные. Соперничают люди с себе равными, заботятся же о мнении людей мудрых, как обладающих истиной, таковы люди старые и образованные. Люди больше стыдятся того, что делают на глазах других и явно, откуда и пословица "стыд находится в глазах". Поэтому мы больше стыдимся тех, кто постоянно будет с нами и кто на нас обращает внимание, потому что в том и другом случае мы находимся на глазах этих людей. Стыдимся мы также тех, кто не подвержен одинаковым с нами недостаткам, потому что такие люди, очевидно, не могут быть согласны с нами. Стыдимся мы также тех, кто не относится снисходительно к людям, по-видимому, заблуждающимся, ибо что человек сам делает, за то, как говорится, он не взыщет с ближних, из чего следует, что чего он сам не делает, за то он, очевидно, взыщет. Стыдимся мы и тех, кто имеет привычку разглашать многим то, что видит, потому что не быть замеченным в чем-нибудь и не служить объектом разглашения - одно и то же. А разглашать склонны люди обиженные, вследствие того что они поджидают удобного случая для мести, и клеветники; ибо если они затрагивают и людей, ни в чем невиновных, то тем скорее затронут людей виновных.
Сюда относятся также люди, которые из ошибок своих близких делают предмет постоянного внимания, таковы насмешники и комические поэты; до некоторой степени они злые языки и болтуны. Стыдимся мы также тех, от кого никогда не получали отказа, потому что перед такими людьми мы как бы находимся в положении человека, пользующегося особенным уважением. Поэтому мы стыдимся и тех, кто впервые обращается к нам с просьбой, потому что мы ничего не сделали, что бы унизило нас в их мнении. Таковы между прочим люди, лишь с недавнего времени ищущие нашей дружбы, ибо они видят только самые лучшие из наших качеств; поэтому справедлив ответ Еврипида сиракузянам.
Таковы также люди, из числа наших старых знакомых, не знающие о нас ничего дурного.
Мы стыдимся не только вышеуказанных постыдных поступков, но и признаков их, например, не только прелюбодеяния, но и признаков его, не только постыдных поступков, но и постыдных слов, равным образом мы стыдимся не только лиц вышеуказанных, но и тех, которые могут им донести, например их слуг и друзей. Вообще же мы не стыдимся тех, за коими мы не признаем основательного мнения, ибо никто не стыдится ни детей, ни зверей, и стыдимся не одного и того же перед знакомыми и незнакомыми: перед знакомыми [мы стыдимся] того, что нам кажется действительно постыдным, а перед людьми далекими того, что считается постыдным перед лицом закона.
Вот в каком настроении люди могут испытывать стыд: во-первых, если перед ними находятся люди такого сорта, каких, как мы сказали, они стыдятся, а таковы, как мы заметили, люди, которых мы уважаем, которые нам удивляются и для которых мы желаем быть предметом удивления; кроме того, такие, которых мы просим о каком-нибудь одолжении, причем оно не будет оказано, если мы окажемся обесславленными в глазах этих лиц, и если эти люди или видят происходящее, (как говорил в народном собрании Кидий о разделении самосских владений, убеждая афинян представить себе, что греки стоят здесь же вокруг, так что они увидят, а не только услышат о том, что они постановят), или находятся близко, так что непременно узнают обо всем. Поэтому-то в несчастьи мы иногда не желаем быть на глазах своих соперников, ибо соперники обыкновенно чувствуют к нам некоторое удивление. Мы испытываем стыд еще тогда, когда знаем за собой, или за своими предками, или за кем-нибудь другим, с кем у нас есть некоторая близость, такие поступки или вещи, которых принято стыдиться. Сюда же относятся вообще все те лица, за которых мы стыдимся, а таковы лица перечисленные, а также те, которые имеют к нам какое-нибудь отношение, или для которых мы были учителями и советниками; сюда же относятся другие подобные люди, с которыми мы соперничаем, потому что, под влиянием стыда перед такими людьми, многое мы делаем и многого не делаем. Люди более стыдливы в том случае, когда им предстоит быть на глазах и служить предметом внимания для тех, кто знает их проступки. Вот почему и поэт Антифонт, приговоренный к смертной казни по повелению Дионисия, сказал, видя, как люди, которым предстояло умереть вместе с ним, закрывали себе лица, проходя через городские ворота: "Для чего вы закрываетесь? Или для того, чтобы кто-нибудь из них не увидел вас завтра?" Вот что можно сказать о стыде. А о бесстыдстве мы можем составить себе понятие из противоположных положений.