«История и теория психологии»
том 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ ПСИХОЛОГИИ
Глава 3
§ 3. Психологическая мысль нового времени (XVII век)
Новую эпоху в развитии мировой психологической мысли открыли концепции, вдохновленные великим триумфом механики, ставшей «царицей наук». Ее понятия и объяснительные принципы создали сперва геометро-механическую (Галилей), а затем - динамическую (Ньютон) картину природы. В нее вписывалось и такое физическое тело, как организм с его психическими свойствами.
Первый набросок психологической теории, ориентированной на геометрию и новую механику, принадлежал французскому математику, естествоиспытателю и философу Рене Декарту (1596-1650). Он избрал теоретическую модель организма как автомата - системы, которая работает механически. Тем самым живое тело, которое во всей прежней истории знаний рассматривалось как одушевленное, т.е. одаренное и управляемое душой, освобождалось от ее влияния и вмешательства.
Отныне различие между неорганическими и органическими телами объяснялось по критерию отнесенности последних к объектам, действующим по типу простых технических устройств.
В век, когда эти устройства со все большей определенностью утверждались в общественном производстве, принцип их действия запечатлевала и далекая от этого производства научная мысль, объясняя по их образу и подобию функции организма.
Первым большим достижением в этом плане стало открытие Гарвеем кровообращения. Сердце представилось как своего рода помпа, перекачивающая жидкость (для чего не требуется участия души).
Открытие рефлекса
Второе достижение принадлежало Декарту. Он ввел понятие о рефлексе, ставшее фундаментальным для физиологии и психологии. Если Гарвей устранил душу из разряда регуляторов внутренних органов, то Декарт отважился покончить с ней на уровне внешней, обращенной к окружающей среде работе целостного организма.
Мы вновь сталкиваемся с принципиальным для понимания прогресса научного знания вопросом о соотношении теории и опыта (эмпирии).
Достоверное знание об устройстве нервной системы и ее отправлениях было в те времена ничтожно. Декарту эта система виделась в форме «трубок», по которым проносятся легкие воздухообразные частицы. (Он называл их «животными духами».)
Декартова схема рефлекса полагала, что внешний импульс приводит эти «духи» в движение, занося их в мозг, откуда они автоматически отражаются к мышцам. Горячий предмет, обжигая руку, вынуждает ее отдернуть. Происходит реакция, подобная отражению светового луча от поверхности. Появившийся после Декарта термин «рефлекс» и означал отражение.
Реакция мышц - неотъемлемый компонент поведения. Поэтому декартова схема, несмотря на ее умозрительный характер, относится к разряду великих открытий. Она открыла рефлекторную природу поведения, объяснив его без обращения к душе как движущей телом силе.
Декарт надеялся, что со временем не только простые движения (такие, как защитная реакция руки на огонь или зрачка на свет), но и самые сложные удастся объяснить открытой им физиологической механикой. Например, поведение собаки на охоте.
«Когда собака видит куропатку, она, естественно, бросается к ней, а когда слышит ружейный выстрел, звук его, естественно, по буждает ее убегать. Но тем не менее легавых собак обыкновенно приучают к тому, что вид куропатки заставляет их остановиться, а звук выстрела подбегать к куропатке».
Такую перестройку поведения Декарт предусмотрел в своей схеме устройства телесного механизма, который, в отличие от обычных автоматов, выступил как обучающая система.
Она действует по своим законам и «механическим» причинам, знание которых позволит людям властвовать над собой.
«Так как при некотором старании можно изменить движения мозга у животных, лишенных разума, то очевидно, что это еще лучше можно сделать у людей и что люди, даже со слабой душой, могли приобрести исключительно неограниченную власть над своими страстями».
Не усилие духа, а перестройка тела на основе строго причинных законов его механики обеспечит человеку власть над собственной природой, подобно тому, как эти законы могут сделать его властелином внешней природы.
Страсти души
Одно из важных для психологии сочинений Декарта называлось «Страсти души». Этот оборот следует пояснить, так как и Слово «страсть», и Слово «душа» наделены у Декарта особым смыслом. Под «страстями» подразумевались не сильные и длительные чувства, а «страдательные состояния души», - все, что она испытывает, когда мозг сотрясают «животные духи» (прообраз нервных импульсов), которые приносятся туда по нервным «трубкам».
Иначе говоря, не только такие мышечные реакции, как рефлексы, но и различные психические состояния возникают автоматически, производятся телом, а не душой. Декарт набросал проект «машины тела», к функциям которой относятся:
«восприятие, запечатление идей, удержание идей в памяти, внутренние стремления... Я желаю, чтобы вы рассуждали так, что эти функции происходят в этой машине в силу расположения ее органов: они совершаются не более и не менее как движения часов или другого автомата».
От души к сознанию
До Декарта вся деятельность по восприятию и обработке психического «материала» считалась производимой особым агентом, черпающим свою энергию за пределами вещного, земного мира (душой). Теперь же доказывалось, что телесное устройство и без нее способно успешно справляться с этой задачей. Не становилась ли душа в таком случае «безработной»?
Декарт не только не лишает ее прежней царственной роли во Вселенной, но возводит в степень субстанции (сущности, которая не зависит ни от чего другого), стало быть, равноправной великой субстанции природы.
Душе предназначено иметь самое прямое и достоверное знание, какое только может быть у субъекта о собственных актах и состояниях, незримых ни для кого другого. Душа определялась по единственному признаку - непосредственной осознаваемости своих явлений, которые, в отличие от явлений природы, лишены протяженности.
Тем самым произошел поворот в понятии о «душе», ставший опорным для следующей главы в истории построения предмета психологии. Отныне этим предметом становится сознание.
По Декарту началом всех начал в философии и науке является сомнение. Следует сомневаться во всем - естественном и сверхъестественном. Однако никакой скепсис не устоит перед суждением: «Я мыслю». А из этого неумолимо следует, что существует и носитель этого суждения - мыслящий субъект. Отсюда знаменитый Декартов афоризм «cogito ergo sum» (мыслю, следовательно, существую). Поскольку же мышление - единственный атрибут души, она всегда мыслит, всегда знает о своих психических содержаниях, зримых изнутри. (Бессознательной психики не существует.) В дальнейшем это «внутреннее зрение» стали называть интроспекцией (видением внутрипсихических «объектов» - образов, умственных действий, волевых актов и др.), а концепцию сознания Декарта - интроспективной.
Впрочем, как в случае с душой, понятие о которой претерпело сложнейшую эволюцию, понятие о сознании, как мы увидим, меняло свой облик. Однако прежде чем это произошло, оно должно было быть «изобретено».
Психофизическое взаимодействие
Признав, что машина тела и занятое собственными мыслями (идеями) и хотениями сознание - это две не зависимые друг от друга сущности (субстанции), Декарт столкнулся с необходимостью объяснить, как же они сосуществуют в целостном человеке. Решение, которое он предложил, было названо психофизическим взаимодействием. Тело влияет на душу, пробуждая в ней «страдательные состояния» (страсти) в виде чувственных восприятий, эмоций и т.п. Душа, обладая мышлением и волей, воздействует на тело, понуждая эту «машину» работать и изменять свой ход. Декарт искал в организме орган, где бы эти две несовместимые субстанции все же могли общаться. Он предложил считать таким органом одну из желез внутренней секреции — «шишковидную» (эпифиз). Это эмпирическое «открытие» никто всерьез не принял.
Однако теоретический вопрос о взаимодействии «души и тела» в его декартовой постановке поглотил на столетия интеллектуальную энергию множества умов.
Механодетерминизм
Понимание предмета психологии зависит, как говорилось, от направляющих исследовательский ум объяснительных принципов, таких, как причинность (детерминизм), системность, развитие. Все они в новое время, сравнительно с античностью, претерпели коренные изменения. В этом решающую роль сыграло внедрение в психологическое мышление образа конструкции, созданной руками человека, - машины.
Все прежние попытки освоить эти принципы сложились в наблюдениях и изучении нерукотворной природы, включая жизнедеятельность организма. Отныне посредником между природой и познающим ее субъектом выступила не зависимая от этого субъекта, внешняя по отношению к нему и по отношению к природным телам искусственная конструкция.
Очевидно, что она является, во-первых, системным устройством, во-вторых, работает неотвратимо (закономерно) по заложенной в ней жесткой схеме, в-третьих, эффект ее работы - это конечное звено цепи, компоненты которой сменяют друг друга с железной последовательностью.
Создание искусственных объектов, деятельность которых причинно объяснима из их собственной организации, внедряло в теоретическое мышление особую форму детерминизма - механическую (по типу автомата) схему причинности или механодетерминизм.
Освобождение живого тела от души было поворотным событием в научных поисках реальных причин всего, что совершается в живых системах, в том числе возникающих в них психических эффектов (ощущений, восприятий, эмоций). Но с этим у Декарта был сопряжен другой поворот: не только тело освобождалось от души, но и душа (психика) в ее высших проявлениях освобождалась от тела. Тело может только двигаться, душа - только мыслить.
Принцип работы тела - рефлекс. Принцип работы души - рефлексия (от лат. «Обращение назад »). В первом случае мозг отражает внешние толчки. Во втором - сознание отражает собственные мысли, идеи, ощущения.
Через всю историю психологии проходит контроверза души и тела. Декарт, подобно множеству своих предшественников (от древних анимистов, Пифагора и Платона), их противопоставил. Но им была создана новая форма дуализма. Оба члена отношения - и тело, и душа - приобрели содержание, неведомое прежним эпохам.
Попытки справиться с декартовым дуализмом предприняла когорта великих мыслителей XVII века. Их искания имели один вектор - утвердить единство мироздания, покончив с разрывом телесного и духовного, природы и сознания.
“Этика” Спинозы
Одним из первых оппонентов Декарта выступил голландский философ Барух (Бенедикт) Спиноза (1632 - 1677). Он учил, что имеется единая вечная субстанция - Бог, или Природа - с бесконечным множеством атрибутов (неотъемлемых свойств). Из них нашему ограниченному разумению открыты только два атрибута - протяженность и мышление. Из этого явствовало, что бессмысленно представлять человека по-декартовски как место встречи двух субстанций.
Человек - целостное телесно-духовное существо. Убеждение в том, что тело по мановению души движется или покоится, сложилось из-за незнания того, к чему оно способно как таковое «в силу одних только законов природы, рассматриваемой исключительно в качестве телесной». Никто из мыслителей не осознал с такой остротой, как Спиноза, что декартовский дуализм коренится не столько в сосредоточенности на приоритете чуждой всему материальному души (это веками служило основанием бесчисленных религиозно-философских доктрин), сколько во взгляде на организм как машинообразное устройство. Тем самым механический детерминизм, определивший вскоре крупные успехи психологии, оборачивался принципом, который ограничивает возможности тела в причинном объяснении психических явлений.
Все последующие концепции были поглощены пересмотром декартовой версии о сознании как субстанции, которая является причиной самой себя («кауза суи»), о тождестве психики и сознания и др. Из исканий Спинозы явствовало, что пересматривать следует также и версию о теле (организме) с тем, чтобы придать ему достойную роль в человеческом бытии.
Попытку построить психологическое учение о человеке как целостном существе запечатлел его главный труд - «Этика». В нем он поставил задачу объяснить все многообразие чувств (аффектов) как побудительных сил человеческого поведения с точностью и строгостью геометрических доказательств. Утверждалось, что существуют три побудительные силы: а) влечение, которое, относясь и в душе, и к телу, есть «не что иное, как самая сущность человека», б) радость и в) печаль. Доказывалось, что из этих фундаментальных аффектов выводится все многообразие эмоциональных состояний. При этом радость увеличивает способность тела к действию, тогда как печаль ее уменьшает.
Две психологии
Этот вывод противостоял декартову разделению чувств на две категории: коренящиеся в жизни организма и чисто интеллектуальные.
В качестве примера Декарт в своем последнем сочинении - письме к шведской королеве Христине - объяснял ей сущность любви как чувства, имеющего две формы: телесную страсть без любви и интеллектуальную любовь без страсти. Причинному объяснению поддается только первая, поскольку она зависит от организма и биологической механики. Вторую можно только понять и описать. Тем самым полагалось, что наука как познание причин явлений бессильна перед высшими и наиболее значимыми проявлениями психической жизни личности.
Эта декартова дихотомия привела в XX веке к концепции «двух психологий» - объяснительной, апеллирующей к причинам, сопряженным с функциями организма, и описательной, считающей, что только тело мы объясняем, тогда как душу — понимаем.
Поэтому в споре Спинозы с Декартом не следует видеть давно утративший актуальность исторический прецедент.
К детальному изучению этого спора в XX веке обратился Л.С. Выготский, доказывая, что будущее за Спинозой.
«В учении Спинозы, - писал Выготский в специальном трактате, - содержится, образуя ее самое глубокое и внутреннее ядро, именно то, чего нет ни в одной из двух частей, на которые распалась современная психология эмоций: единство причинного объяснения и проблема жизненного значения человеческих страстей, единство описательной и объяснительной психологии чувств. Спиноза поэтому связан с самой насущной, самой острой злобой дня современной психологии эмоций... Проблемы Спинозы ждут своего решения, без которого невозможен завтрашний день нашей психологии»[1].
Лейбниц: открытие бессознательной психики
Спиноза, встречаясь с немецким философом и математиком (открывшим дифференциальное и интегральное исчисление) Лейбницем (1646 - 1716), услышал от него иное мнение о единстве телесного и психического.
Основанием этого единства мыслитель считал духовное начало. Мир состоит из бесчисленного множества духовных сущностей - монад (от греч. «монос» - единое). Каждая из них «психична», т.е. не материальна (как атом), а наделена способностью воспринимать все, что происходит во Вселенной. Было перечеркнуто декартово равенство психики и сознания. Согласно Лейбницу,
«убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она сознает, является источником величайших заблуждений».
В душе непрерывно происходит незаметная деятельность «малых перцепций». Этим термином Лейбниц обозначил неосознаваемые восприятия. В тех же случаях, когда они осознаются, это становится возможным благодаря тому, что к простой перцепции (восприятию) присоединяется особый психический акт - апперцепция. Она включает внимание и память.
Психофизический параллелизм
На вопрос о том, как соотносятся между собой духовные и телесные явления, Лейбниц ответил формулой, известной как психофизический параллелизм. Они не могут, вопреки Декарту, влиять одно на другое. Зависимость психики от телесных воздействий - это иллюзия. Душа и тело совершают свои операции самостоятельно и автоматически. Однако божественная мудрость сказалась в том, что между ними существует предустановленная гармония. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и то же время, так как запущены с величайшей точностью.
Доктрина психофизического параллелизма нашла многих сторонников в годы становления психологии как самостоятельной науки. Идеи Лейбница изменили и расширили представление о психическом. Его понятие о бессознательной психике, «малых перцепциях» и апперцепции прочно вошли в научное знание о предмете психологии.
Гоббс: ассоциация как главное понятие
Другое направление в критике дуализма Декарта связано с философией англичанина Томаса Гоббса (1588 - 1679). Он начисто отверг душу как особую сущность.
В мире нет ничего, кроме материальных тел, которые движутся по законам механики, открытым Галилеем. Соответственно и все психические явления подводились под эти глобальные законы. Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений в виде их ослабленного следа появляются представления. Они образуют цепи мыслей, следующих друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения.
Такая связь получила впоследствии (у Локка - см. ниже) имя ассоциации. Об ассоциации как факторе, объясняющем, почему она вызывает у человека именно такой психический образ, а не другой, было известно со времен Платона и Аристотеля. Глядя на лиру, вспоминают игравшего на ней возлюбленного, говорил Платон. Это ассоциация по смежности. Оба объекта воспринимались некогда одновременно, а затем появление одного повлекло за собой образ другого. Аристотель дополнил это описание указанием на два других вида ассоциаций (сходство и контраст). Но для Гоббса, детерминиста галилеевского закала, в устройстве человека действует только один закон — механического сцепления психических элементов по смежности.
Ассоциации принимали за одни из основных психических феноменов Декарт, Спиноза и Лейбниц. Но все они считали их низшей формой познания и действия по сравнению с высшими, к которым относили мышление и волю. Гоббс первым придал ассоциации силу универсального закона психологии. Ему безостаточно подчинены как абстрактное рациональное познание, так и произвольное действие.
Произвольность - это иллюзия, которая порождена незнанием причин поступка (такого же мнения придерживался Спиноза). Волчок, запущенный в ход ударом, также мог бы считать свои движения самопроизвольными. Во всем царит строжайшая причинность. У Гоббса механодетерминизм получил применительно к объяснению психики предельно завершенное выражение.
Важной для будущей психологии стала беспощадная критика Гоббсом версии Декарта о «врожденных идеях», которыми человеческая душа наделена до всякого опыта и независимо от него.
Рационализм и эмпиризм
До Гоббса в психологических учениях царил рационализм (от лат. «рацио» - разум). Основой познания и присущего людям способа поведения считался разум как высшая форма активности души. Гоббс провозгласил разум продуктом ассоциации, имеющей своим источником прямое чувственное общение организма с материальным миром.
За основу познания был принят опыт. Рационализму противопоставлен эмпиризм (от лат. «эмпирио» - опыт). Под девизом опыта возникла эмпирическая психология.
Локк: два источника опыта
В разработке этого направления видная роль принадлежала соотечественнику Гоббса Локку (1632 - 1704). Как и Гоббс, он исповедовал опытное происхождение всего состава человеческого сознания. В самом же опыте выделил два источника: ощущение и рефлексию. Наряду с идеями, которые доставляют органы чувств, возникают идеи, порождаемые рефлексией как «внутренним восприятием деятельности нашего ума». Развитие психики происходит благодаря тому, что из простых идей создаются сложные. Все идеи предстают перед судом сознания.
«сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме»[2].
Это понятие стало краеугольным камнем психологии, названной интроспективной (от лат. «интроспекто» - смотрю внутрь). Считалось, что объектом сознания являются не внешние объекты, а идеи (образы, представления, чувства и т.д.), какими они предстают «внутреннему взору» наблюдающего за ними субъекта.
Из подобного отчетливо и популярно разъясненного Локком постулата возникло в дальнейшем Понимание предмета психологии. Отныне на место этого предмета претендовали явления сознания. Их порождают два опыта - внешний, который исходит из органов чувств, и внутренний, накапливаемый работой собственного разума индивида.
Взгляд на психический мир этого индивида отражал успехи новой науки, прежде всего механики Ньютона.
Локковские простые идеи, из которых строится сознание, являлись подобием неделимых частиц материи (атомов, корпускул), образующих физическую природу. Недаром психологию Локка назвали ньютоновским космосом в миниатюре.
Лейбниц как критик Локка
Свое учение Локк изложил в ставшей для многих образованных европейцев своего рода Евангелием книге «Опыт о человеческом разумении» (1690), над которой работал около 20 лет. У этой книги нашелся великий критик - Лейбниц. В год смерти Локка он, разобрав пункт за пунктом аргументы Локка, дал их критический анализ в рукописи «Новые опыты о человеческом разуме».
Рукопись была опубликована в 1765 году, через много лет после смерти ее автора. Позицию Лейбница можно условно обозначить как установку на то, чтобы примирить рационализм с эмпиризмом. Эмпиристы считали (используя оборот Аристотеля), что сознание - это «чистая доска» («табула раса»), на которую органы чувств заносят свои знаки (в виде ощущений и идей). Их главная формула гласила:
«Нет ничего в разуме, чего бы не было в чувствах». Лейбниц к этому добавил: «Кроме самого разума».
Способность к восприятию общих понятий и истин - это только «предрасположение». Оно определяет нашу душу, благодаря которой истины могут быть извлечены из нее. Это подобно разнице между фигурами, произвольно высекаемыми из камня или мрамора, и фигурами, которые прожилками мрамора уже обозначены или предрасположены обозначиться, если ваятель воспользуется ими.
Вместе с тем неверно было бы предположить, что теоретическое знание воспринимается непосредственно, не нуждаясь в опоре на частные (эмпирические) истины и активную деятельность разума.
Рукопись Лейбница оказалась в стороне от магистральной линии разработки проблем психологии в западных странах. Ко времени ее появления в середине XVIII века восторжествовала идея всемогущества опыта. Элементами этого опыта («нитями»), из которых соткано сознание, считались образы (сперва чувственные, а затем возникающие из них умственные), которыми правят законы ассоциаций (см. ниже).
Механизм и индивидуализм как принципы психологической мысли XVII века
Под знаком этой картины сознания Декарта и Локка складывались психологические концепции последующих десятилетий. Они были пронизаны духом дуализма новейшего времени. За этим дуализмом в теории стояли реалии социальной жизни, общественной практики. С одной стороны, научно-технический прогресс, сопряженный с великими теоретическими открытиями в науках о физической природе и внедрением механических устройств. С другой - самостояние человека как личности, которая, хотя и сообразуется с промыслом Всевышнего, но способна иметь опору в собственном разуме, сознании, понимании. Эти внепсихологические факторы обусловили как механодетерминизм, так и обращенность к внутреннему опыту сознания. Именно эти два решающих признака в их нераздельности определили отличие психологической мысли нового времени от всех ее предшествующих витков.
Как и прежде, объяснение психических явлений зависело от знания о том, как устроен физический мир и какие силы правят живым организмом. Речь идет именно об объяснении, адекватном нормам научного познания, ибо в практике общения люди руководствуются житейскими представлениями о мотивах поведения, умственных качествах, влияниях погоды на состояние духа или расположения планет на характер и т.п.
XVII век радикально повысил планку критериев научности. Он преобразовал объяснительные принципы, доставшиеся ему от прежних веков. Созданные в лоне механики понятия о рефлексе, ощущении, представлении, ассоциации, аффекте, мотиве вошли в основной фонд научных знаний. Эти понятия заимствовали свое содержание в новой детерминистской трактовке организма как «машины тела». Схема этой машины являлась умозрительной. Она не могла выдержать испытание опытом. Между тем именно опыт в сочетании с новым способом рационального его объяснения определил успехи нового естествознания.
Для великих ученых XVII века научное познание психики как познание причин ее явлений имело в качестве непреложной предпосылки обращение к телесному устройству. Но эмпирические свидетельства о нем были, как показало время, столь фантастичны, что прежние мнения о его работе следовало игнорировать. На этот путь стали приверженцы направления, считавшие его эмпирической психологией. Однако они понимали под опытом обработку отдельным субъектом содержаний его собственного сознания. Они использовали понятия об ощущениях, ассоциациях и т.д. как фактах внутреннего индивидуального опыта, не задумываясь о социоисторической родословной этих понятий. Истинным же источником являлся общественно-исторический опыт, обобщенный в научных теориях нового времени.
[1] Выготский Л.С. Собр. соч. Т.6. М., 1984, С.301
[2] Локк. Д. Избр. филос. произв.: В 2 т. Т.1. М., 1960, С.138