«Хрестоматия по психологии»

Часть I
ЛИЧНОСТЬ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИИ

А.В. Петровский. Быть личностью

Проблема социогенных потребностей человека в последнее время все больше привлекает внимание психологов. Перечень этих потребностей весьма велика. К ним относят такие фундаментальные потребности, как потребность в общении, познании, творчестве, труде, подражании, эстетическом наслаждении, самоопределении и многие другие.

Исходя из всего вышеизложенного, не следует ли выделить еще одну социогенную потребность индивида, а именно потребность быть личностью, потребность в персонализации. У нас нет, очевидно, оснований опасаться упреков в банальности постановки вопроса. Если видеть в личности не просто индивида как носителя той или иной социальной роли или держателя «пакета» своих индивидуально-психологических особенностей, а некое «сверхчувственное» качество человека, которое полагается в других людей, в межличностные отношения и в него самого «как другого» посредством социально детерминированной деятельности, то мы вправе задуматься над источником и условиями процесса такого полагания. Обратимся для этого к основному источнику активности человека - к его потребностям: «Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей...»¹.

Можно предположить наличие у индивида некой социогенной потребности быть личностью во всей полноте ее общественных определений. Именно личностью! Потому что потребность быть, точнее, оставаться индивидом в значительной степени совпадает с потребностью самосохранения, со всем ансамблем витальных потребностей человека.

Личностью человек становится в труде и общении. «Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: личностью не родятся, личностью становятся»². Совместный труд невозможен без взаимного обмена представлениями, намерениями, мыслями. Но он предполагает также необходимость знания о том, что представляют собой участники труда. Это знание получают главным образом опосредствованно через деятельность, которая осуществляется совместно. О человеке судят не по тому, что он о себе говорит или думает, а по тому, что он делает. Так не следует ли предположить, что в единстве с потребностью что-то сказать друг другу по поводу общего дела проявляется также потребность как-то показать себя друг другу, выделить свой вклад в общую удачу, быть наилучшим образом понятым и оцененным окружающими.

¹  Маркс К, Энгельс Ф. Лейпцигский собор, Соч., т.3, с.245.
²  Леонтьев А.Н. Деятельность. сознание. Личность, с.176.

Обеспечивая посредством активного участия в деятельности свое «инобытие» в других людях, индивид объективно формирует в группе содержание своей потребности в персонализации, которая субъективно может выступать как желание внимания, славы, дружбы, уважения, лидерства, может быть или не быть отрефлектирована, осознана. Потребность индивида быть личностью становится условием формирования у других людей способности видеть в нем личность. Выделяя себя как индивидуальность, добиваясь дифференцированной оценки себя как личности, человек в деятельности полагает себя в общность как необходимое условие ее существования. Общественная необходимость персонализации очевидна. В противном случае исчезает доверительная, интимная связь между людьми, связь между поколениями, ибо индивид впитывает в себя не только знания, которые ему передаются, но и личность передающего знания.

Прибегая к метафоре, можно сказать, что в обществе изначально складывается своеобразная система «социального страхования индивида». Осуществляя посредством деятельности позитивные «вклады» в других людей, щедро делясь с ними своим бытием, индивид обеспечивает себе внимание, заботу, любовь на случай старости, болезни, потери трудоспособности и т.д. Не следует понимать это слишком прагматически. Полагая свое бытие в других людей, человек вовсе не обязательно предвкушает будущие дивиденды, а действует, имея в виду конкретные цели деятельности, ее предметное содержание (хотя не исключена и намеренная, осознанная потребность персонализации). Если рассматривать, к примеру, любовь и заботу деда о внуке объективно, без сентиментальности, то это отношение как момент персонализации продолжается в будущем любовью внука к деду, т.е. возвращает ему его собственным бытием, обогащенным бытием молодого поколения.

Здесь можно отчетливо увидеть собственно человеческое начало, заложенное в процессе персонализации. Советский психолог К.К. Платонов как-то шутливо сказал во время разговора по поводу романа Веркора «Люди или животные?», где в остро гротескной форме поставлен вопрос об отличии человека от животных: «А я укажу вам на одно заведомое отличие - животные не знают дедушек и бабушек!» В самом деле, только человек способен продолжить себя не только в следующем поколении, но и через поколения, создавая свою идеальную представленность во внуках.

Потребность человека быть личностью, осуществлять свои деяния с пользой для общности, которой он принадлежит, и потому для себя как ее члена в самой себе уже содержала возможность расщепления поступка «для себя» и «для других», в свою пользу или в пользу общности, группы, коллектива. При этом деяние легко могло обернуться злодеянием.

Социогенная потребность быть личностью существует всегда в конкретно-исторической форме, имеет классовое содержание. В антагонистических общественно-экономических формациях эта потребность могла быть полностью реализована только представителями господствующего класса и всеми способами подавлялась у порабощенных.

Отчуждение результатов труда, характерное для антагонистических формаций, порождало извращенные формы личностной атрибуции индивида. Запечатлев в произведенном предмете свой труд, его создатель не мог надеяться, что он тем самым продолжает себя в тех, кому этот предмет предназначен. Этот парадокс деперсонализации творца в обществе эксплуатации человека человеком превосходно схвачен в гротескной форме Э. Т.А. Гофманом в новелле «Крошка Цахес, называемый Циннобером», где маленькому уродцу Цахесу силой волшебства приписываются все заслуги окружающих, а все его собственные недостатки и промахи относят кому-нибудь другому.

В социалистическом обществе отсутствует подавление личности в угоду чьим-либо экономическим расчетам и интересам.

Свободное и всестороннее развитие способностей позволяет человеку посредством общественно полезной деятельности осуществлять позитивный вклад в других людей, в жизнь общества в целом.

Итак, гипотетическая социогенная потребность быть личностью реализуется в стремлении быть идеально представленным в другом человеке, жить в нем, изменить его в желательном направлении. Подобно тому как индивид стремится продолжить себя в другом человеке физически (продолжить род, произвести потомство), личность индивида стремится продолжить себя, заложив идеальную представленность, свое «инобытие» в других людях. Еще раз спросим: не в этом ли сущность общения, которое не сводится только к обмену информацией, к актам коммуникации, а выступает как процесс, в котором человек делится своим бытием с другими людьми, запечатлевает, продолжает себя в них и предстает перед ними как личность.

Реализация потребности быть личностью, очевидно, лежит в основе художественного творчества, где транслятором, с помощью которого достигается полагание себя в других, выступают произведения искусства. Конечно, отнюдь не предполагается, что потребность персонализироваться через другого человека ясно осознается как теми, кто эту потребность переживает, так и теми, посредством которых осуществляются акты персонализации. Скульптор, высекающий статую, удовлетворяет свою творческую потребность воплотить в мраморе свой замысел и осознает прежде всего само данное стремление. Именно этот момент схватывают и на нем застревают различные теории «самовыражения» и «самоактуализации» личности типа концепции А. Маслоу. Зачем художник стремится продемонстрировать свое творение максимально большому кругу людей, в особенности тем, кого он считает «ценителями», т.е. своей референтной группе? Казалось бы, осуществил акт «самоактуализации», выразил себя, реализовал в предмете, деньги, в конце концов, получил - и переходи к текущим делам! Так, может быть, все дело в том, что «субъект-объектным» актом (художник - скульптура) творческая деятельность не кончается и потребность остается неудовлетворенной, пока не удастся достроить следующее звено субъект-объект-субъектной связи (художник - скульптура - зритель), которое позволит осуществить необходимую персонализацию художника в значимых для него других.

Можно возразить: ну, разумеется, художник имеет в виду будущего ценителя, когда создает свое произведение. Но это не столько возражение, сколько поддержка — просто третье звено существует пока в идеальной форме в голове художника, но существует. В повести Владимира Орлова «Альтист Данилов» в образе скрипача, создателя «тишизма», особого направления в музыке (беззвучных музыкальных произведений), представлена субъект-объектная связь (скрипач - инструмент), устраняющая вместе с последним звеном и саму музыку, - образец «самореализации» и ссамоактуализации» в чистом виде.

Потребность «быть личностью», потребность в персонализации обеспечивает активность включения индивида в систему социальных связей и вместе с тем оказывается обусловленной этими социальными связями, складывающимися в конечном счете объективно, вне зависимости от воли индивида. Стремясь включить свое Я в сознание, чувства и волю других посредством активного участия в совместной деятельности, приобщая их к своим интересам и желаниям, человек удовлетворяет тем самым потребность в персонализации. Однако удовлетворение потребности, как известно, порождает новую потребность более высокого порядка, и процесс продолжается либо путем расширения предмета персонализации, появления новых индивидов, в которых запечатлевается данный индивид, либо путем углубления самого процесса.

Преобразование предмета деятельности изменяет и самого преобразующего субъекта. Применительно к психологии личности эта психологическая закономерность выступает в двоякой форме. Совершив благородный или недостойный поступок, личность самим фактом этого поступка изменяет самою себя. Здесь «вклад» через акт деятельности вносится в самого индивида, «как в другого». Индивид может интерпретировать благородный поступок как не имеющий значения, «пустой», «нормальный», а подлый - как «вынужденный», «безобидный» и даже вообще как деяние, продиктованное более чем благородными побуждениями (механизм психологической защиты). В то же время совершенное деяние перестраивает аффектнопотребностную и интеллектуальную сферу другого индивида, по отношению к которому благородно или подло повел себя первый. Человек вырастает или падает в глазах других людей, и это выступает как характеристика его, именно его личности.

Индивид переносит себя в другого отнюдь не в безвоздушной среде «общения душ», а в конкретной деятельности, осуществляе­мой в конкретных социальных общностях. Из основных положений стратометрической концепции следует, что, например, альтруистические побуждения (альтруизм - это чистейший случай полагания себя в другом) в зависимости от того, опосредствуются ли они социально ценным содержанием совместной деятельности или нет, в одном случае могут выступать в форме коллективистической идентификации, а в другом - как всепрощение, попустительство. В одном случае тот, кому адресован альтруистический поступок (или сторонний его наблюдатель), характеризуя личность первого, говорит «добрый человек», в другом — «добренький». Человек, продолжающий свое бытие в другом, удовлетворяет свою потребность в позитивной персонализации, если его деяние в наибольшей степени соответствует содержанию и ценностям деятельности, объединяющей его с другими людьми и конечном счете с общественными интересами, отраженными в ней.

Потребность в персонализации может не осознаваться ни испытывающим эту потребность человеком, ни объектами его деяний. Она может быть осознана, вербализована в обостренной, иногда в болезненно гипертрофированной форме. Жажда прославиться (а следовательно, запечатлеть себя в людях) приводит к курьезам, многократно описанным писателями-сатириками. Помещик Бобчинский имел, как помним, только одну бесхитростную просьбу к «ревизору». «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский»¹.

¹ Гоголь Н.В. Собр. соч. В 7-ми т. М., 1977, т.4, с.62

Социально оправданный и ценный способ выражения потребности и персонализации лежит в трудовой деятельности.

Можно спорить об этических аспектах честолюбия - имеет ли человек право обнаруживать для других в явной и осознанной форме свое стремление, если таковое в наличии, выступить в качестве примера и тем самым продолжить себя в себе подобных. Но, по-видимому, если это стремление опосредствуется общественно ценной трудовой, творческой деятельностью, то вряд ли будет справедливо брать под сомнение уместность подобной мотивации.

Потребность индивида осуществить себя как личность, чаще всего проявляющаяся неосознанно, как скрытая мотивация его поступков и деяний, представлена в многочисленных и хорошо изученных в психологии феноменах притязаний, склонности к риску, альтруизма и т.п.

Зависимость личности от общества проявляется в мотивах ее действий, но сами они выступают как формы кажущейся спонтанности индивида. Если в потребности деятельность человека зависит от ее предметно-общественного содержания, то в мотивах эта зависимость проявляется в виде собственной активности субъекта. Поэтому система мотивов поведения личности,  мотивации достижений, дружбы, альтруизма, «надситуативного» риска богаче признаками, эластичнее, подвижнее, чем потребность, в данном случае потребность в персонализации, составляющая их сущность.

Потребность быть личностью предполагает способность быть ею. Эта способность, как можно предположить, есть не что иное, как индивидуально-психологические особенности человека, которые позволяют осуществлять деяния, обеспечивающие его адекватную персонализацию в других людях. Итак, в единстве с потребностью в персонализации, являющейся источником активности субъекта, как ее предпосылка и результат выступает социально обусловленная способность быть личностью, как собственно человеческая способность.

Подобно всякой способности она индивидуальна, выделяет данного человека среди других людей н в известном смысле противопоставляет его им. Очевиден драматизм судьбы человека, который в силу внешних условий и обстоятельств лишен возможности реализовать свою потребность в персонализации. Однако бывает и так, что способность быть личностью остается у человека неразвитой или приобретает уродливые формы. Человек, который чисто формально выполняет свои обязанности, уклоняется от общественно полезной деятельности, проявляя равнодушие к судьбам людей и дела, которому они служат, утрачивает способность быть идеально представленным в делах и мыслях, в жизни других людей. Человек, кичащийся своей индивидуальностью, отгораживающийся от других, также в конечном счете деперсонализируется, перестает быть личностью. Парадокс! Человек подчеркивает свою «самость», но тем самым лишается какой-либо индивидуальности, теряет «свое лицо», стирается в сознании окружающих. «Пустое место» - так говорят о человеке, утратившем способность персонализироваться, а пустота, как известно, своей индивидуальности не имеет.

Но, помимо индивидуального, в способности персонализации заключено и общее. Оно проявляется в трансляции субъектом элементов социального целого, образцов поведения, норм и вместе с тем в его собственной активности, носящей надындивидуальный характер, столь же принадлежащий ему, как и другим представителям данной социальной общности.

Таковы в общих чертах психологические характеристики потребности и способности быть личностью, выступающих в неразрывном единстве.

Не следует забывать, что в основе формирования личности, помимо потребности индивида быть личностью, безусловно, лежат и другие потребности, как материальные, так н духовные. К последним должна быть отнесена фундаментальная социогенная потребность в познании и ее многочисленные производные (например, потребность в эстетическом наслаждении). Нет ни оснований, ни возможности свести потребность в персонализации к познавательной потребности человека, н наоборот. Личность индивида конструируется в процессе реализации всех ее возможностей и потребностей в социально детерминированной деятельности. Однако выделение среди них еще одного класса потребностей и способностей человека - быть личностью, а также осуществление экспериментальной проверки их реальной созидательной роли, как можно надеяться, будет способствовать дальнейшей разработке марксистско-ленинской теории личности в коллективе.

Петровский А.В. Личность. Деятельность. Коллектив. М., 1982, с.235-252