«Становление личности. Взгляд на психотерапию»

Часть II КАК Я МОГУ ПОМОЧЬ?

Глава 4. НАШИ СУБЪЕКТИВНЫЕ И ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПСИХОТЕРАПИИ

Весной 1960 года Калифорнийский технологический институт пригласил меня в качестве, лектора для участия в программе "Лидеры Америки". Спонсором этой программы была Ассоциация молодых христиан КТИ, организующая большинство культурных программ для института. В программу четырехдневного визита было включено чтение лекции перед собранием преподавателей факультета и служебного персонала. С одной стороны, я очень хотел рассказать о психотерапии так, чтобы это было понятно ученым-физикам, и мне казалось, что можно было сообщить результаты научных, объективных исследований, связанных с психотерапией. С другой стороны, мне хотелось, чтобы слушателям было совершенно ясно, что личное, субъективное отношение представляет собой по крайней мере не менее важную часть психотерапевтических изменений. Поэтому я осмелился представить обе эти стороны. В основном эта статья – то, что я представил перед аудиторией в КТИ, хотя и с некоторыми изменениями.

Я был доволен, что лекцию приняли хорошо, но еще более радует, что многие люди, после этого принявшие участие в психотерапии, познакомились с материалами этой лекции и восторженно приняли изложение внутреннего опыта клиента во время психотерапии (см. вторую половину статьи). Это очень приятно, так как я пытался схватить именно это – как сам клиент чувствует и понимает психотерапию.

*   *   *

В области психотерапии в последнее десятилетие был достигнут значительный прогресс в измерении психотерапевтического влияния на личность и поведение клиента. Последние два-три года принесли успех в выявлении основных условий, определяющих эффективность психотерапевтических отношений, способствующих развитию человека в направлении психической зрелости. Иначе говоря, мы достигли прогресса в выявлении тех составляющих человеческих отношений, которые стимулируют личностный рост.

Психотерапия не обеспечивает мотивацию для такого развития или роста. мотивация присуща самому организму, подобно способности развиваться и физически созревать, которая присуща животному и человеку, если для этого имеются хоть какие-то благоприятные условия. Но психотерапия играет исключительно важную роль в высвобождении и стимулировании этого стремления организма к психическому развитию или зрелости в случае, если эта наклонность была заблокирована.

Объективное знание

В первой части этой беседы я хотел бы сформулировать то, что мы знаем об условиях, способствующих психическому развитию, и то, что мы знаем о процессе и характеристиках этого психического роста. Разрешите мне объяснить, что я имею в виду, когда говорю, что собираюсь суммировать то, что мы "знаем". Я имею в виду следующее: я выскажу только такие утверждения, которые имеют объективное эмпирическое подтверждение. Например, я буду говорить об условиях психического развития. Каждое мое утверждение может быть подтверждено результатами одной-двух работ, свидетельствующими о том, что у индивида имели место изменения, когда соблюдались определенные условия, а когда эти условия не были созданы или были созданы лишь частично, изменения отсутствовали. По утверждению одного из исследователей, мы достигли успеха в определении главных элементов, способствующих развитию личности и поведения клиента. Конечно, следует добавить, что эти знания, как и любое научное знание, получены в результате конкретных экспериментов и сами по себе неполны. В дальнейшем, в ходе упорной работы, безусловно, будут внесены изменения и дополнения. Однако нет причины извиняться за те небольшие, но с трудом добытые результаты, которыми мы обладаем в настоящий момент.

Я бы хотел очень кратко и в доступной форме изложить эти результаты.

Было обнаружено, что развитие человека ускоряется, когда терапевт являет себя ему таким, каким он есть в действительности, когда его отношения с клиентом искренни, без "маски" или "фасада", когда он выражает чувства и отношения, которые в настоящий момент им переживаются. Чтобы обозначить это условие, мы воспользовались новым словом "конгруэнтность". Под ним мы подразумеваем, что психотерапевт сознает и понимает испытываемые им чувства, что он в силах переживать эти чувства и соответствующим образом давать о них знать другому человеку. Никто не в состоянии обеспечить это условие полностью, однако чем более терапевт способен положительно воспринимать все, что происходит у него внутри, и чем более он способен без страха принимать всю сложность своих чувств, тем выше степень его конгруэнтности.

Обратимся к банальному примеру. Каждый из нас так или иначе ощущает, насколько это качество присутствует в людях. Например, довольно часто мы возмущаемся и раздражаемся по поводу неискреннего, наигранного тона диктора, читающего текст по радио или телевидению. Это пример неконгруэнтности. В то же время каждый из нас знаком с людьми, которым можно доверять, потому что они не пытаются спрятаться за вежливой профессиональной маской, мы чувствуем, что они всегда искренни в выражении своих чувств и поступков. В исследованиях было обнаружено, что именно это свойство конгруэнтности, ощущаемое нами, связано с успешной психотерапией. Чем более искренен и конгруэнтен терапевт в отношениях с клиентом, тем выше вероятность того, что в личности последнего произойдут изменения.

Теперь о втором условии. Изменения ускоряются, когда терапевт испытывает теплое, положительное принимающее отношение к внутреннему миру клиента. Для этого необходимо, чтобы терапевт искреннее желал, чтобы клиент был тем, кем он есть в данный момент: испуганным, растерянным, страдающим, гордым, сердитым, ненавидящим, любящим, мужественным или обожающим. Это значит, что терапевт любит клиента без собственнического чувства. Это значит, что он высоко ценит клиента без всяких условий. Я имею в виду, что он не просто принимает клиента, когда тот ведет себя подобающим с его точки зрения образом, и не одобряет его, когда тот ведет себя по-другому. Это значит, что положительные чувства терапевта не ограничены никакими условиями и оценками. Для обозначения этого условия мы используем термин "безусловное положительное отношение". И снова исследования показывают, что чем более терапевт проявляет это отношение, тем более вероятна успешная психотерапия.

Третье условие можно назвать эмпатическим [16]. или со-чувственным пониманием. Когда терапевт ощущает чувства и личностные смыслы клиента в каждый момент времени, когда он может воспринять их как бы изнутри, так, как их ощущает сам клиент, когда он способен успешно передать свое Понимание клиенту, тогда третье условие выполнено.

Я подозреваю, что каждый из нас знает, что такое Понимание встречается чрезвычайно редко. Мы не часто находим такое Понимание и сами редко его проявляем. Обычно мы предлагаем вместо него совершенно другой, отличный тип понимания: "Я понимаю, что у тебя не все в порядке", "Я понимаю, что заставляет тебя действовать таким образом" или "У меня такие неприятности были, но я вела себя совершенно по-другому". Это – типы понимания, которые мы обычно получаем или предлагаем другим, это – оценивающее Понимание с внешней позиции. Но когда кто-то без желания анализировать или судить меня понимает, как чувствуется или видится мне, тогда я могу "расцветать" и "расти" в этом климате. Исследования подтверждают это общепринятое наблюдение. Когда терапевт, оставаясь самим собой, может улавливать ежемоментную внутреннюю жизнь клиента так, как тот ее видит и чувствует, тогда, вероятно, произойдут изменения.

Исследования, проведенные с многочисленными клиентами, показывают, что, когда все три условия соблюдаются и когда это до некоторой степени воспринято клиентом, психотерапия начинает действовать; клиент мучительно, но определенно учится и растет как личность; и он, и терапевт считают, что результат положителен. Наши исследования показывают, что основной причиной эффективности психотерапии служат именно такие отношения, а не знание психотерапевтических приемов и практические навыки.

Динамика изменения

Вы можете, имея на это основание, спросить: "Но почему человек, ищущий помощи, будучи какое-то время включен в такие отношения, изменяется к лучшему? Как это происходит?" Разрешите мне очень кратко ответить на этот вопрос.

Реакции клиента, в течение некоторого времени испытывавшего отношение терапевта, описанное мною, соответствуют действиям терапевта. Во-первых, когда он обнаруживает, что кто-то другой с участием воспринимает его чувства, он понемногу становится способным слышать себя. Он начинает получать сообщения от самого себя – понимать, что он злится, знать, когда он испуган, сознавать, когда он бывает смелым и т.д.. Как только он становится более открыт тому, что происходит внутри него, он получает возможность воспринимать те свои чувства, которые всегда отрицал и подавлял. Он становится способен воспринять чувства, которые казались ему такими ужасными, или такими дезорганизующими, или такими ненормальными, или такими позорными, что он был не в состоянии признать их у себя.

По мере того как он учится слышать себя, он также начинает в большей мере принимать себя. По мере того как он все больше и больше обнажает глубоко скрытые "ужасные" стороны своей личности, он обнаруживает, что терапевт выказывает постоянное и безусловное положительное отношение к нему и его чувствам. Медленно он продвигается к тому, чтобы так же относиться к себе, принимая себя таким, каков он есть, и оттого готовым двигаться вперед в своем развитии.

И наконец, по мере того как он все тоньше воспринимает свои внутренние чувства и становится по отношению к себе менее оценивающим и более принимающим, он также продвигается к большей конгруэнтности. Он находит, что можно выйти из-за "фасада", который он всегда использовал, отбросить защитное поведение и быть более открытым тому, кем он есть на самом деле. Когда происходят эти изменения, когда он становится более понимающим и принимающим себя, менее защищающимся и более открытым, он в конце концов обнаруживает, что может свободно расти и изменяться в направлении, свойственном человеческому организму.

Процесс

А сейчас разрешите мне описать этот процесс с помощью фактов, каждый из которых подтвержден результатами эмпирических исследований. Мы знаем, что у клиента наблюдается движение в каждой из различных протяженностей. Начиная с какой-то точки, показывающей его начальное состояние в каждой из протяженностей, о которых я упомяну, он движется по направлению к верхней точке протяженности.

В отношении чувств и личностных смыслов он уходит от состояния, в котором чувства не сознаются, не принадлежат ему, невыражаемы. Он движется к состоянию, в котором постоянно меняющиеся чувства воспринимаются в момент их проявления, они осознаваемы, приняты и могут быть точно выражены.

Этот процесс связан с изменением способа восприятия своего внутреннего мира. Вначале клиент отстранен от него. Например, разглагольствующий человек, который рассказывает о себе и своих чувствах в отвлеченной форме, оставляет вас в недоумении, что же он действительно чувствует. От этой отстраненности он движется к непосредственности переживания, в котором он открыто живет, и знает, что может обратиться к переживанию и выявить его текущие смыслы.

Этот процесс требует ослабления когнитивных рамок его опыта. Клиент движется от негибкого истолкования своего внутреннего опыта, воспринимаемого как факты, существующие вне его, к развитию изменяющихся свободных толкований смыслов своих переживаний, к конструктам, изменяемым с каждым новым переживанием.

Доказано, что этот процесс уходит от фиксированности, отдаленности от чувств и переживаний, от застывшего представления о себе, отдаленности от людей, от безличности жизненного функционирования. Процесс движется к текучести, изменяемости, к сиюминутности чувств и переживаний, к принятию чувств и переживаний, к вероятности личностных структур, к обнаружению изменений "Я" при изменяющемся опыте, к подлинности и близости отношений, к единству и цельности функционирования.

Мы постоянно узнаем все больше и больше о процессе, с помощью которого происходят изменения, и я не уверен, что это краткое сообщение раскрывает богатство полученных результатов.

Результаты психотерапии

Разрешите мне обратиться к результатам психотерапии, к тем относительно длительным изменениям, которые появляются у клиента. Как и в отношении других тем, о которых я говорил, я буду утверждать лишь то, что подтверждено экспериментальными доказательствами. Клиент изменяет и переструктурирует представление о себе. Он уходит от представления о себе как о человеке, не принятом самим собой, недостойном уважения, должном жить по чужим нормам. Он движется к представлению о себе как о достойном самоуправляемом человеке, способном определять свои нормы и ценности на основе своего опыта. У него формируется гораздо более положительное отношение к себе. Исследование показало, что в начале психотерапии текущее отношение к себе было в основном отрицательное (соотношение отрицательного к положительному равно 4:1). В конечном периоде (последней, пятой части периода) положительное отношение к себе проявлялось в два раза чаще, чем отрицательное. Клиентом реже использовались защитные механизмы, а отсюда – он был более открыт своему и чужому опыту. Его восприятие стало более реалистичным и дифференцированным. У него стала улучшаться психическая адаптация, независимо от того, измерялась ли она с помощью теста Роршаха, тематического апперцепционного теста, с помощью оценок консультантов или другими методами. Сильно уменьшилась первоначальная разница между тем, какой клиент есть и каким он хочет быть. Также уменьшилось напряжение другого вида – физиологическое напряжение, психический дискомфорт, беспокойство. Клиент начал воспринимать других людей более реалистично, лучше принимать их. По его словам, его поведение стало более зрелым и, что еще важнее, близкие ему люди также заметили это.

По данным многочисленных исследований, подобные изменения происходят не только во время психотерапии, но и сохраняются в течение некоторого времени (от 6 до 18 месяцев) после ее окончания.

Возможно, эти факты поясняют, почему я чувствую, что можно записать настоящее уравнение в этой запутанной области межличностных отношений. Используя фактические результаты исследований, мы можем дать предварительную формулировку зависимости, которая, я думаю, содержит полученные нами факты.

Вот она. Чем более клиент воспринимает терапевта как настоящего, искреннего человека, который способен к со-чувствию и относится к нему безусловно положительно, тем более он уходит от статичного, жесткого, бесчувственного, безличного типа функционирования, тем более он способен двигаться по направлению к текучей, изменчивой, наполненной дифференцированными чувствами жизнедеятельности. Следствием этого движения становится изменение личности и поведения в направлении физического здоровья, зрелости, более реалистичного отношения к себе, другим и своему окружению.

Субъективное описание

До этого я говорил об объективной картине процесса консультирования и психотерапии, подчеркивая то, что мы знаем; записывая его как приблизительную зависимость, в которой по крайней мере возможно использовать присущие ему термины. А сейчас разрешите мне приблизиться к этому процессу изнутри и, принимая во внимание факты, представить эту зависимость так, как она субъективно проявляется и у терапевта, и у клиента. Я хочу сделать это потому, что процесс психотерапии представляет собой очень личный и субъективный опыт. Этот опыт обладает свойствами, отличными от его объективных характеристик, наблюдаемых извне.

Опыт терапевта

Для терапевта этот процесс – новая попытка установить отношения. Он чувствует: "Вот это – другой человек, мой клиент. Я немного боюсь его, боюсь его внутренней глубины так же, как я побаиваюсь и своей внутренней глубины. Однако, когда он начинает говорить, я чувствую уважение к нему, мое родство с ним. Я ощущаю, как его ужасает собственный внутренний мир, как он старается крепко держаться в нем. Мне бы хотелось ощутить его чувства, я бы хотел, чтобы он знал, что я понимаю их. Я бы хотел, чтобы он знал, что я вместе с ним воспринимаю его тесный, суженный, маленький мирок, что я могу смотреть на этот мирок и почти не бояться... Возможно, я могу сделать его более безопасным для него. Я бы хотел, чтобы мои чувства в отношениях с ним были как можно более ясными и прозрачными, чтобы они могли быть видимы и подлинны для него с тем, чтобы он мог возвращаться к ним снова и снова. Я бы хотел вместе с ним отправиться в это ужасное "путешествие" в его внутренний мир, в захороненные там страх, ненависть и любовь, которые он никогда не разрешал себе переживать. Я понимаю, что это "путешествие" непредсказуемо и для меня, и для него, и я могу, даже не зная о своем страхе, отпрянуть от каких-то чувств, которые он откроет в себе. Я знаю, что в той мере, в какой я поддамся этому, моя способность помочь ему будет ограниченна. Я понимаю, что временами его собственный страх может заставить его воспринять меня как человека, не любящего и отвергающего его, вторгающегося в его жизнь и не понимающего ее. Я хочу полностью принять его чувства, и, однако, я также надеюсь, что мои собственные подлинные чувства будут выражены так ясно, что далее он не сможет не увидеть их. Более всего я хочу, чтобы он увидел во мне живого, подлинного человека. Мне вовсе не нужно беспокоиться, "психотерапевтичны" ли мои чувства или нет. То, что я собой представляю, и то, что я чувствую, достаточно хорошо, чтобы быть основой психотерапии, если я могу быть тем, кто я есть, и при этом выражать свои чувства в отношениях с ним. Тогда, возможно, он сможет быть тем, кто он есть, открыто, без страха".

Опыт клиента

Со стороны клиента наблюдаются гораздо более сложные превращения, чем можно было предположить. Схематически изменение его чувств может быть представлено так:

"Я боюсь его. Мне нужна помощь, но я не знаю, можно ли ему доверять. Он может увидеть во мне что-то, чего я и сам не знаю, например что-то плохое, страшное. Кажется, он не осуждает меня, но я в этом не уверен. Я не могу рассказать ему, что в действительности меня беспокоит, но могу поделиться некоторыми прошлыми впечатлениями, которые связаны с моей бедой. Кажется, он их понимает, можно и немного раскрыться".

"Но сейчас, когда я поделился с ним и рассказал о моих недостатках, он начал презирать меня. Я уверен в этом, но странно, я не могу найти каких-то открытых проявлений этого. Вы полагаете, что то, что я ему рассказал, не так уж плохо? Возможно, мне и не надо стыдиться этого в себе? Я больше не чувствую, что он меня презирает. Это заставляет меня почувствовать, что хочется идти дальше, выясняя все это во мне, возможно, лучше выражая себя. Делая это, я нахожу, что он действительно меня понимает, становясь как бы моим товарищем".

"А сейчас я опять боюсь, и на этот раз очень сильно. Я не понимал, что, влезая в неизвестные закоулки своей внутренней жизни, я испытаю такие чувства, которые никогда ранее не испытывал. Хотя мне кажется, что эти чувства не новы, они всегда были там, но казались такими скверными и беспокоящими, что я никогда не осмеливался выпускать их на свободу. И сейчас вместе с ним я испытываю их, я чувствую себя ужасно неуверенно, как будто мой мир раскалывается на части. Раньше он был прочный и безопасный. А сейчас он шатающийся, проницаемый и уязвимый. Не так приятно чувствовать то, чего я всегда пугался. Это он виноват. Однако любопытно, что мне хочется встретиться с ним, потому что с ним я чувствую себя в безопасности".

"Больше не знаю, кто я, но иногда, когда я чувствую что-то, на минутку мне кажется, что я надежный и подлинный человек. Меня беспокоят противоречия, которые я вижу в себе – я думаю одно, а чувствую другое. Это приводит меня в замешательство. А иногда, когда я пытаюсь найти самого себя, меня охватывает волнующее чувство риска. Иногда я ловлю себя на ощущении, что я, пожалуй, стоящий человек, что бы это ни значило".

"Я начинаю думать, что очень неплохо делиться тем, что я чувствую в данный момент, хотя зачастую это весьма болезненно. Вы знаете, действительно помогает, когда стараешься прислушаться к себе. Я больше так не пугаюсь того, что во мне происходит. Это кажется довольно-таки заслуживающим доверия. Я использую часть времени, проводимого с ним, чтобы "копнуть" себя поглубже и узнать, что я сейчас чувствую. Это, конечно, пугает, но я хочу знать о себе все. Я доверяю ему по большей части, и это помогает. Я чувствую себя довольно-таки уязвимым, чувствительным, как бы лишенным кожи, но я знаю, он не хочет причинить мне боль, я даже верю, что я ему нравлюсь. Когда я стараюсь все глубже и глубже влезть себе в душу, мне приходит в голову, что, может быть, если бы я смог почувствовать, что происходит во мне, и понять это, я бы узнал, кто я и что мне делать".

"Я даже в любой момент могу сказать ему о своих чувствах к нему. И наши отношения не разрушаются, как я боялся. Они углубляются. Вы думаете, я мог бы обнажать свои чувства также и перед другими людьми? Возможно, это также не будет очень опасно".

"Вы знаете, я чувствую, будто я, будучи самим собой, с большим риском плыву по потоку жизни. Иногда я чувствую себя побежденным, иногда мне больно, но постепенно я узнаю, что этот опыт вовсе не смертелен. Я не знаю, кто я, но я способен чувствовать, как реагирую на разные события. Я понимаю, что это хорошая основа моего поведения. Может, это и значит – "быть собой". Но, безусловно, я могу это делать лишь потому, что чувствую себя в безопасности в отношениях с моим терапевтом. А может быть, я мог бы быть самим собой вне этих отношений? Сомневаюсь, сомневаюсь. Возможно, мог бы".

То, что я только что представил, происходит не мгновенно. Могут пройти годы. Это может и не случиться вообще по причинам, которые мы до конца не понимаем. По крайней мере это может быть взглядом изнутри на ту фактическую картину процесса психотерапии, которую я постарался представить. Это процесс, протекающий в обоих – и в терапевте, и в клиенте.

[16] эмпатия – постижение эмоций и мыслей другого человека в форме сопереживания и сочувствия. – Прим. ред.