К настоящему времени проведено довольно много исследований, позволяющих говорить о том, что текущие эмоциональные состояния оказывают различное влияние на переработку эмоциональной информации. Кроме того, люди с разной выраженностью тех или иных стабильных эмоциональных характеристик (черт), характеризуются и различиями в эмоциональной переработке.

В исследованиях, проводившихся в рамках широко представленных в этой области теорий конгруэнтности настроения и конгруэнтности черт, были получены во многом противоречивые результаты. Согласно этим теориям, преимущество при переработке должна получать информация, которая по эмоциональной валентности совпадает с переживаемыми человеком в данный момент эмоциями (конгруэнтность настроения) или с валентностью свойственной ему эмоциональной личностной черты (кон‑ груэнтность черт) (Rusting, 1998). Эмпирически эффекты конгруэнтности обнаруживались довольно часто (например, Rusting, 1999), однако эффекты взаимодействия либо не были показаны (Gomez et al., 2002; Rafienia et al., 2008), либо проявлялись только для индуцированных в эксперименте, а не естественных эмоций (Quarto et al., 2014).

Заметим, что в исследованиях чаще всего рассматриваются такие личностные черты как нейротизм и тревожность для иллюстрации негативных диспозициональных эмоций, и экстраверсия и импульсивность как примеры позитивных диспозициональных эмоций. При этом эмоциональные состояния и учитываемая эмоциональная окраска перерабатываемой информации делятся на общие категории «негативных» и «позитивных». В ряде работ, в которых использовались когнитивные задачи на автоматическую переработку информации, были получены эффекты взаимодействия личностных особенностей и состояний (MacLeod, Rutherford, 1992; Edwards et al., 2010).

Полученные в исследованиях данные плохо подлежат обобщению, что происходит не только из-за различий в теоретических подходах авторов, но и вследствие использования сильно различающихся методик на переработку эмоциональной информации (задействующих более ранние или более поздние этапы переработки), выбора различных эмоциональных состояний и личностных черт. Таким образом, прояснение специфики влияния эмоциональных состояний и эмоциональных личностных черт на переработку эмоциональной информации остается актуальной исследовательской задачей. При этом продуктивным с точки зрения получения новых данных и перепроверки полученных прежде будет разработка исследований, которые позволят обеспечить как можно более всесторонний охват проблемы. А именно

1. использование разных когнитивных задач (задействующих как ранние, автоматические, так и более поздние и контролируемые процессы переработки);
2. изучение разнообразных эмоциональных состояний (не только позитивных и негативных, но и их различных вариантов – страх, гнев, печаль и т. п.);
3. исследование более широкого спектра личностных черт, имеющих отношение к переработке эмоциональной информации.

В настоящем исследовании предпринята попытка применить указанные выше критерии. Кроме того, мы полагаем, что использование наиболее простых когнитивных задач, результаты которых будут максимально приближены к исходным данным и просты в интерпретации, позволит получить более наглядные результаты исследования в целом.

В разработанной нами методике в качестве такой задачи использовалась задача на скорость различения эмоциональных и нейтральных стимулов. Испытуемые должны как можно быстрее и точнее определить, является ли предъявленный одиночный стимул эмоционально окрашенным или нейтральным. В методике присутствует два типа стимульного материала – вербальный (по-разному эмоционально окрашенные слова) и невербальный (изображения лиц, выражающих различные эмоции). Для каждого из этих типов стимулов использовалось пять эмоциональных категорий (радость, злость, страх, грусть, а также отсутствие эмоционального содержания).

Для отбора стимульных слов использовалась база ENRuN (см. Люсин, Сысоева, 2015), в которой приведены нормативные оценки существительных русского языка по пяти эмоциональным категориям. Из базы было выбрано по 15 слов, ассоциирующихся с радостью, грустью, злостью и страхом (критерием отбора были более высокие нормативные показатели по целевой категории по сравнению с остальными), а также 60 нейтральных слов (оценки для которых по всем категориям были низкими). Все группы слов уравнены по частотности и длине. Слова предъявляются в методике в случайном порядке. Каждое Слово предъявляется дважды. Фиксируется точность и среднее время реакции для каждой группы слов.

Для отбора изображений лиц использовалась база NimStim Set of Facial Expressions (Tottenham et al., 2009). Стимульный материал методики составили 25 изображений лиц, которые выражали 4 эмоции (радость, страх, злость, грусть), а также нейтральное состояние.

Все стимулы предъявляются при помощи программного обеспечения для психологических экспериментов PsychoPy.

По завершении методики испытуемых просят воспроизвести слова, которые они запомнили. Подсчитывается относительное количество воспроизведенных слов разных эмоциональных категорий. Если выполнение задачи на скорость распознавания задействует более ранние этапы переработки информации, то задача на отсроченное воспроизведение, предположительно, имеет отношения к более поздним этапам переработки.

Для оценки текущего настроения испытуемого использовалась методика ШПАНА (Осин, 2012)., которая заполняется испытуемым до прохождения методики на скорость реакции. Также измерялись следующие эмоциональные черты: депрессивность (Шкала депрессивности Бека (Тарабрина, 2001)), тревожность (Шкала реактивной и личностной тревожности (Ха‑ нин, 1976)), агрессивность (опросник Басса-Перри (Ениколопов, Цибульский, 2007)), субъективное благополучие (Шкала субъективного счастья и Шкала удовлетворенностью жизнью (Осин, Леонтьев, 2008)).

В исследовании проверяется предположение о том, что будут обнаружены связи личностных черт и настроений со скоростью переработки конгруэнтного с ними по эмоциональному содержанию материала. Также мы хотим выяснить, есть ли взаимодействие факторов личностных особенностей и настроений при переработке эмоциональной информации.

В настоящее время исследование находится на этапе сбора данных. Результаты будут представлены в устном докладе.

Литература

1. Edwards M.S., Burt J.S., Lipp O.V. Selective attention for masked and unmasked emotionally toned stimuli: Effects of trait anxiety, state anxiety, and test order // British Journal of Psychology, 2010. V.101. P.325–343.
2. Gomez R., Gomez A., Cooper A. Neuroticism and extraversion as predictors of negative and positive emotional information processing: Comparing Eysenck’s, Gray’s, and Newman’s theories // European journal of personality, 2002. V. 16. P.333-350.
3. MacLeod C., Rutherford E.M. Enxiety and the selective processing of emotional information: mediating roles of awareness, trait and state variables, and personal relevance of stimulus materials // Behavioral Research Therapy, 1992. V. 30(5), P.479-491.
4. Mauer N., Borkenau P. Temperament and early information processing: Temperament-related attentional bias in emotional Stroop tasks // Personality and Individual Differences, 2007. V. 43. P.1063–1073.
5. Quarto T., Blasi G., Pallesen K.J., Bertolino A., Brattico E. Implicit Processing of Visual Emotions Is Affected by Sound-Induced Affective States and Individual Affective Traits. PLoS ONE, 2014. V. 9(7). e103278.
6. Rafienia P., Azadfallah P., Fathi-Ashtiani A., Rasoulzadeh-Tabatabaiei K. The role of extraversion, neuroticism and positive and negative mood in emotional information processing // Personality and individual differences, 2008. V. 44. P.392-402.
7. Rusting C.L. Interactive Effects of Personality and Mood on Emotion- Congruent Memory and Judgment // Journal of Personality and Social Psychology, 1999. V. 77(5). P.1073-1086.
8. Rusting C.L. Personality, Mood, and Cognitive Processing of Emotional Information: Three Conceptual Frameworks // Psychological Bulletin, 1998. V. 124(2). P.165-196.
9. Tottenham N., Tanaka J.W., Leon A.C., McCarry T., Nurse M., The NimStim set of facial expressions: Judgments from untrained research participants // Psychiatry Research. 2009. Vol. 168. P.242–249.
10. Ениколопов С.Н., Цибульский Н.П. Психометрический анализ русскоязычной версии Опросника диагностики агрессии А. Басса и М. Перри // Психологический журнал. 2007. №1. C.115–124.
11. Люсин Д.В., Сысоева Т.А. Аффективная окраска слов русского языка: создание базы данных для исследований переработки аффективной информации // Когнитивная наука в Москве: новые исследования. Материалы конференции. Материалы конференции 16 июня 2015 г. / Под ред. Е.В. Печенковой, М.В. Фаликман. М.: БукиВеди, ИППиП, 2015. С.279 – 283.
12. Осин Е.Н. Измерение позитивных и негативных эмоций: разработка русскоязычного аналога методики PANAS // Психология. Журнал Высшей школы экономики, 2012. Т.9. №4. С.91-110.
13. Осин Е.Н., Леонтьев Д.А. Апробация русскоязычных версий двух шкал экспресс-оценки субъективного благополучия // Материалы III Всероссийского социологического конгресса. М.: Институт социологии РАН, Российское общество социологов, 2008
14. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб: Питер, 2001.
15. Ханин Ю.Л. Краткое руководство к применению шкалы реактивной и личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера. Л., 1976