А.В. Торопова Учреждение РАО «Психологический институт», г. Москва

Музыкальность как феномен, находящийся на пересечении многих психических функций – от сенсорно-перцептивных до экспрессивно-когнитивных – и от них зависящий, претерпела и претерпевает в своем развитии фило- и онтогенетические трансформации, впрочем, как любое проявление «языкового сознания».

Рассмотрение музыкальности как проявления «языковости» (Земцовский, 1996) психической организации человека никак не противоречит ее изучению с позиций специальных способностей (по Б.М. Теплову (2003)). Музыкальные способности человека могут рассматриваться как орудия продвижения данной языковой функции в своем развитии к высшим уровням, где под высшими уровнями понимаются такие ее формы, которые способствуют опосредованному интонационному закреплению когнитивных и аффективных достижений человечества и отдельных личностей в объективированных выразительных (музыкальных, в частности) формах.

Какова же функция музыкальности и самой музыки? Это функция вневербальной категоризации переживаний и явлений внешней и внутренней жизни личности, семьи, клана, рода и этноса в экспрессивном («мягком», по Ю. Лотману (1992)) языке (речи) – языке интонаций и развернутых интонационных форм, закрепленных в культуре. Названную функцию вневербальной категоризации событий психической жизни уместнее назвать интонирующей функцией психики или интонирующим сознанием.

Путь становления интонирующего сознания таков: субъективная спонтанная интонема – культурно-обусловленная интонация – фиксированный музыкальный символ и его «знак» (закрепленный в устном ритуале или письменной форме). Итак, в музыкальности можно выделить два слоя:

1. праслой – интонирующее сознание или его функция, которое является общей основой для многих выразительных форм искусств, не только музыки (но и танца, жеста и пластики, речевой декламации);
2. слой культурно-обусловленный – собственно музыкальное сознание, опосредованное символами и знаками интонационного словаря определенной культуры и эпохи.

Таким образом, музыкальность (музыкальное сознание, действующее произвольно и опосредовано через интонационные символы и знаки) можно считать еще одной (в ряду, открытом Л.С. Выготским) высшей психической функцией, сопряженной с общественной формой существования музыкальных знаков и символов, которая произрастает из общего слоя первичных психических функций, а именно – интонирующей функции сознания.

Интонирующая функция психики является мостом между так называемой «биологией переживаний» человека и его общественно-социальной сущностью – межличностным пространством людей, общения, культуры, социума, традиций, моделей жизни, наконец. Эта сторона развития человека непрерывна, постоянна и многовариантна в истории человеческих культур и общей эволюции сознания (то есть обладает характеристиками общими, особенными и единичными).

Объективированно генез «музыкальных орудий» развития культуры и личности зафиксирован в самом музыкальном языке, понять структуру которого можно с помощью методологии реконструкции музыкальной психосемантики.

Пространство музыкальной психосемантики многоуровневое. Можно выделить три основных пласта на срезе «музыкального вещества культуры», отражающих: общее (архетипическое), особенное (культурно-языковое); «знаковое» в музыкальном смыслообразовании. Эти пласты имеют между собой обратимую, исторически-обусловленную связь.

I пласт – праформы или архетипы, общечеловеческие энерго-временные паттерны музыкального сознания, выраженные и закрепленные в универсалиях музыкального языка.
II пласт – культурно-конвенциональные языковые стереотипы интонирования переживаний (этнокультурный интонационный словарь).
III пласт – устоявшиеся семиотические формулы, закрепившиеся знаки или мифологемы музыкального сознания.

Почему для психологии музыки и музыкального образования так важно определение иерархии психических функций: от первичной к высшей? Да потому, что мы должны понимать – на какой спонтанной психической активности произрастает музыкальное развитие и каким образом музыкальная культура и образование прививает управляемый символогенез музыкальной грамотности, дает возможность развития музыкального восприятия и творчества как высших психических функций.

В онтогенезе музыкальность человека претерпевает несколько стадий становления и факторов более или менее успешного развития тех самых эталонных способностей, выделенных в классической концепции Б.М. Теплова.

Музыкальное сознание личности опирается на глубинный протослой «языкового» психического опыта индивида, выраженный и запечатленный в интонемах: опыт эмоционально-значимых отношений, опыт спонтанно-интонированных (вербально и невербально) чувств и аффектов, опыт ритмизованных действий и движений, опыт выразительного музыкального высказывания, опыт слухового и процессуального ориентирования во времени и пространстве.

Эмоционально-значимые отношения – это присутствие близких и дальних людей, создающих особое энергетическое поле для произрастания основных базовых эмоций, на котором расцветает многообразие интонированных переживаний. Разнообразие эмоциональных связей между людьми, возможно, создает опору для развития ладовых взаимоотношений, их функционального соподчинения. Ладовое чувство происходит также еще из ощущений пространства, гравитационных ощущений и многого другого, то есть опять же переживаний жизни «из плоти и крови».

Опыт музыкальных спонтанно-интонированных (вербально и невербально) чувств и аффектов – это атмосфера свободной экспрессии текущих музыкальных переживаний, обретение личностью собственного «голоса» и пластического самовыражения. Восполнить этот опыт при его отсутствии ставила своей целью в «школе свободного танца» знаменитая А. Дункан и ее последователи.

Опыт музыкально-ритмизованных действий и движений ― целесообразная организация совместно-разделенной деятельности с ребенком, будь то игра, физические упражнения или передвижение в пространстве (по земле или по воде). Музыкально-ритмизованные действия и движения создают легкость в освоении пространства и создают базис для музыкально-ритмического чувства.

Опыт выразительного высказывания ― это эмоционально-осмысленная воздействующая музыкальная речь, служащая развитию общения и вербальной экспрессии у ребенка. «Слово» свернуто в музыкальной интонации подчас также явственно, как и движение.

Слуховое и процессуальное ориентирование во времени и пространстве – это освоение с самого раннего детства способа исследования пространства с помощью слуха и звука: вслушивание, повышающее чувствительность к акустическим, тембральным и высотным характеристикам звучащего вокруг; процессуальное ориентирование во времени – это первичное спонтанное измерение времени ребенком, например, при ожидании чего-либо – количеством пропевания знакомых песен, заполнение времени передвижения в пространстве мысленными «куплетами», а то и более сложными «масштабно-тематическими структурами» (пением считалок, стихов и т.д.) Этот прафеномен индивидуального музыкального сознания отражен А. Милном в «ворчалках» Винни-Пуха. Примером измерения времени и длины пути интонированной процессуальностью служат, например, ямщицкие песни.

Далее орудиями развития музыкальности в онтогенезе становятся: накопление сенсорных и эстетических эталонов – вокальных интонаций-штампов, попевок и ритмических фраз; опыт музыкально-пластического интонирования и общения с музыкальными инструментами; жанровые и стилевые обобщения как классификаторы музыкальных знаков и форм.

В процессе приобретения сложного опыта интонирования от рождения до смерти происходит развитие знаково-символической и интонирующей функций психики.

Таким образом, в плане изучения и понимания логики развития интонирующей функции психики в феномен музыкальности выстраиваются основные стадии.

Вначале – онтогенетически заданное спонтанное интонирование опыта переживаний личности или родного этноса («голоса крови»). Затем – восприятие и присвоение стереотипов (сенсорных и экспрессивных эстетических эталонов) актуальной доминирующей культуры или конфессии. И наконец, распознавание в звуковом информационном потоке значащих интонационных знаков и этнокультурных или конфессиональных символов как когнитивно-аффективных ориентиров и стимуляторов различных форм поведения.

Литература:

1. Земцовский И.И. Человек музицирующий – Человек интонирующий – Человек артикулирующий // Музыкальная коммуникация: Сб. научных трудов. Сер. «Проблемы музыкознания». СПб., 1996. Вып. 8.
2. Теплов Б.М. Психология музыкальных способностей. М., 2003.
3. Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992.