И.В. Волкова (Санкт-Петербург) - научный сотрудник РГПУ им. А.И. Герцена

Исследование проводилось в рамках проекта РФФИ № 15-06-10575 «Исследование личных и средовых детерминант подросткового буллинга»

Оценка распространенности буллинга в российских школах затруднена тем, что существующие инструменты оценивания часто представляют собой самооценочные опросники, основная проблема которых – искажение ответов в силу особенностей самооценки отвечающего и воздействия эффекта социальной желательности. Другой сложностью при исследованиях буллинга становится новизна этого понятия в научной литературе и ограниченное употребление среди носителей русского языка. Иными словами, описания, представленные в опросниках, иногда трудно понять из-за того, что сам термин «буллинг» еще недостаточно хорошо знаком респондентам. Как следствие, ответы на прямые вопросы могут нести в себе искажения. Для компенсации этого эффекта значительная часть современных инструментов содержат в себе более детализированные вопросы, которые помогают воссоздать ситуацию или припомнить некоторые детали. Между тем те исследования, где речь не идет о распространенности конкретных его проявлений, а лишь о явлении как таковом, опираются на ответы на прямые, общие вопросы (Harel-Fisch et al., 2011; Luxenberg, Limber, Olweus, 2015). В такого рода работах предполагается, что самономинирование на роль жертвы буллинга отражает реальное положение вещей (т.е. незначительно количество тех, кто ложно приписывает себя либо к жертвам, либо к не-жертвам). Другие исследования, в которых изучается распространенность видов буллинга, описывают лишь указанные виды, избегая говорить о распространенности буллинга как явления (Wolke et al., 2001). В таких исследованиях акцент смещен на исследование представленности в выборке конкретного вида буллинга, его частотности, но очень редко изучаются эффекты сочетания разных видов насилия.

В определении буллинга одним из ключевых аспектов выступает неоднократность и/или регулярность переживания (Goldsmid, Howie, 2014). Поскольку буллинг является одним из типов насилия над детьми, к нему должны быть применимы те же особенности, которые относятся к этой области. Среди прочего, при исследованиях буллинга можно применять и понятие поливиктимизации. Поливиктимизацией называется процесс, в котором человек или неоднократно подвергался одному виду насилия, или подвергался нескольким видам насилия. При каждом эпизоде травма становится глубже и страдания из-за каждого эпизода усугубляют друг друга (Finkelhor, Ormrod, Turner, 2007). В ситуациях буллинга, по определению, подразумевается неоднократность травмирования, но нерегулярное совершение разных видов насилия (например, если ребенка высмеивали, исключали из группы и насмехались над ним) буллингом может и не считаться. Между тем концепция поливиктимизации предполагает, что такое поведение не менее травматично, следовательно, имеет смысл считать этих детей если не жертвами буллинга, то жертвами насилия в целом.

Наше исследование проводилось в общеобразовательных школах Нижнего Новгорода. В исследовании приняли участие 717 респондентов, учащиеся 5–11 классов в возрасте от 11 до 18 лет. Согласие на участие в исследовании дали педагоги, дирекция школы и родители учеников. Проект одобрен Этическим комитетом СанктПетербургского государственного университета. После пояснения термина «буллинг» респондентам предлагалось оценить свою роль в ситуациях буллинга при помощи опросника Д. Олвеуса. Сначала респонденты отвечали на прямой вопрос «Как часто ты повергался буллингу в школе в течение последних 2-х месяцев?». Если респондент отвечал, что это происходило с ним чаще раза в неделю (т.е. минимум 4 раза за месяц), то такой респондент в нашем исследовании попал в число самономинированных жертв буллинга. Если подросток отвечал, что это происходило один или два раза, то такой респондент попадал в группу переживших единичный случай насилия. Про ответивших, что с ними такого не происходило за последние 2 месяца, можно предположить, что жертвами буллинга они себя не считают. Затем респонденту предлагалось ответить на вопросы о частоте переживания конкретных видов буллинга, например, как часто за последние 2 месяца его обзывали, дразнили и смеялись над ним. При помощи этих вопросов также возможна идентификация жертв буллинга, поскольку если ребенок переживает хотя бы один из видов издевательств чаще раза в неделю, то он может считаться жертвой буллинга. Интерес вызывает сопоставление ответов на прямой вопрос (число самономинированных жертв) и детальные вопросы об опыте переживания конкретных видов буллинга (идентифицированные жертвы).

В нашем исследовании сами себя жертвами буллинга назвали 104 (14,5%) опрошенных, еще 110 (15,3%) сказали, что с ними это происходило однажды или дважды, но большая часть (70,2%) опрошенных отметила, что они не жертвы буллинга.

С другой стороны, если рассмотреть ответы на более детальные вопросы о частоте видов насилия, то можно выделить четыре категории детей:

• Отметившие, что они не повергались ни одному из видов насилия на протяжении последних двух месяцев, или подвергались одному или двум видам насилия один или два раза. С большой вероятностью предположим, что эти подростки – не жертвы буллинга или насилия. Таких респондентов было 483 чел. (67,4%);
• Отметившие, что они подвергались трем и более видам насилия, но один или два раза. Скорее всего, эти подростки будут страдать от эффектов поливиктимизации, так как регулярно сталкиваются с разными видами издевательств. Таких респондентов в нашей выборке было 68 чел. (9,5%);
• Отметившие, что они подвергались нескольким видам насилия, и хотя бы одному из них чаще раза в неделю. Эти подростки являются жертвами буллинга в классическом понимании: они неоднократно и продолжительно подвергаются разным видам издевательств со стороны сверстников в школе. Число таких респондентов в нашей выборке составило 119 чел. (16,6%);
• Отметившие, что они подвергались одному виду насилия чаще раза в неделю. Эти подростки тоже считаются жертвами буллинга, наиболее уязвимыми к конкретному виду насилия. Таких в нашей выборке было 36 чел. (5,0%).

При сопоставлении обнаруживается, что имеет место ложное самономинирование: 14 (13,6%) опрошенных, которые считают себя жертвами, не были идентифицированы как жертвы буллинга по вопросам о конкретных видах насилия. Это может происходить как вследствие личностных особенностей респондентов, так и в результате недостаточной представленности форм и видов буллинга в опроснике. Одновременно с этим из тех детей, кто не считает себя жертвами, 21 чел. (4,2%) сталкивался как минимум с тремя видами буллинга, но однократно 28 чел. (5,7%) подвергались разным видам буллинга и хотя бы одному из них регулярно, 28 чел. (5,7%) переживали один вид насилия регулярно. Кроме того, из тех, кто посчитал, что произошедшее с ними – единичный случай: 34 чел. (31,5%) сталкивались однократно как минимум с тремя разными видами насилия, 20 чел. (18,5%) подвергались разным видам буллинга и хотя бы одному из них регулярно и 3 чел. (2,8%) регулярно переживали один вид насилия.

Таким образом, число непредставленных жертв при ответе на прямой вопрос составило 134 чел. (18,7% от общего числа респондентов). 14 респондентов (1,9% от общего числа респондентов) ложно назвали себя жертвами. Значительная часть жертв буллинга страдала от поливиктимизации, т.е. подвергалась разным видам насилия со стороны обидчиков. Все эти эффекты необходимо учитывать при оценке распространенности буллинга, особенно при использовании опросников с общими, неподробными вопросами.

Литература

1. Finkelhor D.O., Ormrod R.K., Turner H.A. Poly-victimization: A neglected component in child victimization // Child Abuse and Neglect. 2007. V. 31. № 1. P. 7–26.
2. Goldsmid S.H., Howie P. Bullying by definition: an examination of definitional components of bullying // Emotional and Behavioural Difficulties. 2014. V. 19. № 2. P. 210–225.
3. Harel-Fisch Y., Walsh S. et al. Negative school perceptions and involvement in school bullying: A universal relationship across 40 countries // Journal of Adolescence. 2011. V. 34. № 4. P. 639–652.
4. Luxenberg H., Limber S.P., Olweus D. Bullying in U.S. schools. 2014 status report. Center City: Hazelden Publishing, 2015.
5. Wolke D., Woods S., Stanford K., Schulz H. Bullying and victimization of primary school children in England and Germany: prevalence and school factors // British journal of psychology. 2001. V. 92. № 2. P. 673–696.