М.А. Матова НИИ общей и педагогической психологин АПН СССР, Москва

Разрабатываемая в отечественной психологии в течение последних десятилетий концепция деятельности (Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, В.В. Давыдов, В.П. Зинченко и др.) включает в себя в качестве основной позиции положение о том, что, «функционируя, организм сам формируется» [1.6].

Это положение подкрепляется целым рядом жизненных наблюдений и специальных психологических исследований, где показана зависимость всех видов чувствительности от той практической деятельности, в которой такая чувствительность формируется. Причем эффект достигается не просто многократным повторением одних и тех же операций, а обусловлен тем, что «при этом дифференцируются чувственные свойства, имеющие сигнальное значение для выполняемой деятельности, их дифференцировка «подкрепляется» результатом регулируемой ими деятельности» [16; 99]. И речь здесь идет не о внешнем присоединении практической деятельности к чувственному познанию, а «о включении ее в самый процесс чувственного познания» [там же; 100]. В процессе деятельности образуются новые «подвижные физиологические органы» (по А.А. Ухтомскому) или новые «функциональные системы» (по П.К. Анохину), происходит перестройка «ансамблей психофизиологических функций» (по А.Н. Леонтьеву) [12; 117].

Приведенные положения подчеркивают значение практической деятельности человека в формировании значимых для этой деятельности чувственных свойств, и в частности специфических форм восприятия. «Психология восприятия должна учитывать специфичность объектов восприятия жизненно важных для человека, а потому соответственно формирующих его чувственность, откладывающихся в ней в виде специфических форм восприятия» [16; 101].

Специфические формы восприятия, а именно зрительного, и составляют объект настоящего исследования, задачей которого является сравнительное изучение проявлений функциональной асимметрии и симметрии зрительного восприятия у людей, чья практическая деятельность характеризуется активностью либо монокулярного, либо бинокулярного восприятия объектов.

Литература, посвященная проблеме функциональной асимметрии, достаточно обширна. Изучение этой проблемы путем исследования деятельности различных анализаторов начинается с работ И.М. Сеченова, И.П. Павлова и А.А. Ухтомского. Однако самое пристальное внимание уделялось психофизиологическому аспекту данной проблемы психологами ленинградской школы, руководимой Б.Г. Ананьевым. На протяжении многих лет они искали подтверждение гипотезы о центральном происхождении явлений асимметрии, как отражающей взаимодействие правого и левого полушарий головного мозга. Узловым вопросом в решении этой проблемы был вопрос о соотношении асимметрии одних и симметрии других корковых структур человеческого мозга при всей очевидности того факта, что, несмотря на видимую симметрию мозговых концов основных анализаторов человека, постоянно наблюдается функциональная асимметрия в их деятельности, т. е. неравенство и изменение взаимодействия между обеими частями или двумя сторонами каждого анализатора.

В связи с задачей нашего исследования рассмотрим основные факты, полученные в работах Б.Г. Ананьева и его сотрудников, в отношении зрительного анализатора. Было установлено, что у одного и того же человека ведущее значение приобретает то один глаз, то другой, в зависимости от внешних условий, которые определяют характер парной работы больших полушарий. Выявлена роль взаимной индукции нервных процессов, определяющей пластичный характер взаимодействия монокулярных систем в определенных видах пространственного видения [2].

О многообразии и пластичности явлений зрительно-пространственной асимметрии свидетельствовали факты, полученные при изучении особенностей функциональной асимметрии обоих монокулярных полей зрения [5], [9] и др. При сравнении периметрических данных подтвердился факт резкой асимметрии монокулярных полей (правого и левого глаза) у взрослых людей, особенно по горизонтальной линии поля зрения [9]. При сопоставлении периметрических показателей нормальных и умственно отсталых детей [5] обнаружилось значительное концентрическое сужение обоих полей зрения и почти полное равенство (симметрия) монокулярных полей зрения у детей с задержками развития по сравнению с нормальными детьми.

Специальное внимание в работах этой школы было уделено поиску существенных связей между отдельными сторонами зрительной функции. Так, при сопоставлении остроты зрения с прицельной способностью глаза были подтверждены выводы Г.А. Литинского [13], не установившего корреляции между этими показателями в отношении как ведущего, так и неведущего глаза [1], [5], [6], [9], [14] и др. Сопоставление показателей ведущей по полю зрения стороны зрительного анализатора с прицельной способностью глаза также не выявило значимой корреляции у взрослых [6], [9] и др.

Таким образом, поиск связей между различными показателями асимметрии зрительного анализатора у взрослых людей не дал положительных результатов. Отсюда Б.Г. Ананьев [2], сделал вывод о том, что в зависимости от задачи и условий пространственного различения изменяется взаимодействие обеих монокулярных систем в результате перестройки парной работы больших полушарий. В более поздних работах Б. Г. Ананьев высказывал убеждение, что асимметрия носит процессуальный характер и как бы дополняет морфологическую симметрию переднего мозга [3], [4]. Основанием для такого утверждения послужили исследования, в которых изучались изменения асимметрии зрительных функций в онтогенезе [17] и под влиянием специального индивидуального опыта [8], [21] и др.

А.А. Ухтомским при изучении микроскопистов было установлено, что слабые побочные раздражения открытого левого глаза усиливают возбуждение микроскопирующего правого глаза; этот факт объяснялся с позиций учения о доминанте [21].

Вопрос о роли ведущего глаза и устойчивости зрительной асимметрии изучался в школе Б.Г. Ананьева А.С. Егоровым [8], исследовавшим прицельную способность глаза при монокулярном и бинокулярном прицеливании у лиц, имеющих длительный опыт в стендовой стрельбе, и студентов, не имеющих такого опыта. Подавляющее большинство стрелков (15 из 18) оказалось симметриками по прицельной способности, т.е. они обладали способностью прицеливания любым глазом при открытом втором. Студенты же, не обладавшие ранее способностью к бинокулярному прицеливанию, после специальной тренировки также смогли целиться, опираясь на показания неведущего глаза. Таким образом, в эксперименте была осуществлена переделка асимметрии по прицельной способности в симметрию, однако после перерыва в упражнении эта возможность прицеливаться неведущим глазом угасала. Эти данные и послужили основанием для вывода о том, что функциональная асимметрия глаз — временное, функциональное образование в процессе деятельности человека, а затем и для предположения о том, что с образованием специального опыта «совершенствуется пластичность индуктивного механизма ведущего глаза, т.е. прогрессирует переключаемоcть сторон в процессе функциональной симметрии, возникающей путем уравновешиваний деятельности обоих полушарий» [2; 152].

Обобщая весь этот цикл исследований, Б.Г. Ананьев заключил, что после смены функциональной симметрии в процессе онтогенетического развития на асимметрию, в эволюции каждой деятельности, которой вновь овладевает человек, снова происходит смена асимметрии на симметрию [4].

В последние годы изучение функциональной асимметрии зрительного анализатора ведется в разных направлениях: с целью изучения; нейрофизиологических механизмов мозговой деятельности [11], [18], [19], [24] и др.; с целью диагностики психопатологии изменений деятельности мозга [7], [10] и др.; с целью изучения механизмов бинокулярного зрения и его нарушений [15], [22] и др.

Однако вопрос о влиянии различных видов практической деятельности на развитие или формирование асимметрии зрительного восприятия остается почти не разработанным, несмотря на его практическую и теоретическую значимость.

Методики и организация исследования

С целые изучения разных сторон функционирования зрительного анализатора и выявления функциональной симметрии и использовался комплекс методик: «методика диоптической экспозиции», «методика определения ведущего глаза при бификсации объекта в пространстве» и «методика измерения монокулярных полей зрения».

1. «Методика диоптической экспозиции», разработанная [20] по аналогии с широкоизвестной методикой дихотического прослушивания [25], заключается в раздельном предъявлении каждому глазу «своего» изображения. В данном варианте методики предъявлялись слайды Детских рисунков с цветными изображениями сюжетного содержания. Для этой цели использовался линзовый стереоскоп с обычными увеличительными стеклами вместо призмовых линз, который испытуемый подносил к закрытым глазам, и затем по команде 2 с смотрел на изображения, не переводя взора. Всего предъявлялось 10 пар слайдов, различающихся между собой по сюжету, контрастности, яркости и цветовой гамме. После просмотра очередной пары слайдов испытуемый должен был возможно подробнее описать увиденное, обращая внимание в первую очередь на пространственное расположение объектов и их цвет. Наряду с качественным анализом экспериментальных данных возможна и количественная оценка степени и глубины асимметрии зрительного восприятия. восприятие всех объектов принимается за 100%. Преобладание в процентном отношении (50% и более) восприятия слайдов, предъявляемых правому глазу, является признаком правосторонней асимметрии (эффект правого глаза). То же самое в отношении левого глаза (эффект левого глаза). Слитное восприятие сразу двух слайдов обоими глазами (наложение одного изображения на другое) рассматривается как симметрия монокулярного зрения.

2. «Методика определения ведущего глаза при бификсации объекта в пространстве»— прием, широко используемый в офтальмологии и основной методический прием для определения «ведущего» по прицеливанию глаза, применявшийся в упомянутых выше работах школы Б.Г. Ананьева. Испытуемому предлагалось, держа перед глазами карандаш в вытянутой руке и фиксируя, его взором, совместить с вертикальным объектом, находящимся на расстоянии 3—5 м. Вначале нужно фиксировать эту точку бинокулярно, затем монокулярно левым глазом, затем снова бинокулярно и, наконец, монокулярно — правым глазом. Отмечается, в каком случае монокулярная фиксация совпадает с бинокулярной (карандаш точно накладывается на объект), а в каком — «отходит в сторону» на некоторое расстояние. Проба повторялась трижды. По совпадению монокулярного показания с бинокулярным можно судить о том, какой глаз является «ведущим».

3. «Методика измерения монокулярных полей зрения» при помощи периметра Ферстера также широко известна. Периметр помещается вогнутой стороной перед испытуемым, и он опирается на подставку так, чтобы его глаза находились на уровне дуги и фиксировали точку в центре ее. Поле зрения одного глаза — это пространство, которое может видеть неподвижный глаз. Дуга устанавливается в горизонталь ном положении для измерения в дуговых градусах границ полей зрения кнутри и кнаружи, затем в вертикальном положении для измерения границ полей зрения кверху и книзу. Во всех опытах предъявлялся объект в виде белого кружка на черном фоне, который плавно скользил по дуге до момента, когда испытуемый фиксировал его появление в поле зрения одного глаза при другом закрытом. Размеры монокулярных полей зрения характеризовались суммой 4 радиусов. Для оценки глубины асимметрии высчитывался коэффициент по формуле

где Ап — размеры правого поля зрения, Ал — левого. В этом случае К>0 характеризует правую асимметрию, К<0 — левую, К = 0 — симметрию.

Кроме экспериментальных методик собирались данные анамнеза: наличие у испытуемых или у их ближайших родственников косоглазия и левшества, а также сведения об особенностях их зрения, поскольку выбранный контингент испытуемых регулярно проходит диспансеризацию с тщательным офтальмологическим обследованием. Основное внимание уделялось выявлению каких-либо дефектов Зрения (близорукость, дальнозоркость, астигматизм и др.) и неравноценности остроты зрения одного из глаз. В качестве испытуемых были выбраны квалифицированные спортсмены (мастера спорта, кандидаты в мастера спорта и перворазрядники), студенты I—П курсов Государственного Центрального ордена Ленина института физической культуры, специализирующиеся в теннисе (21 человек) и в стрельбе (15 человек). В той и другой спортивной специальности большую роль играет зрительный анализатор; однако для теннисистов характерна бинокулярная, а для стрелков — монокулярная локализация значимого объекта.

Разъяснение задач психофизиологического обследования и значимости его результатов для практической деятельности спортсменов вызвало интерес и обеспечило их высокую мотивацию при неоднократном участии в экспериментах. Комплексное обследование по широкой программе 36 спортсменов (17 мужчин и 19 женщин) проводилось на базе института, в котором они учатся, для решения целого ряда поставленных задач (совместно с В.В. Суворовой, З.Г. Туровской и Е.Л. Бережковской). В данной работе мы ограничимся анализом экспериментальных материалов, касающихся деятельности только зрительного анализатора, оставив для последующих публикаций другие материалы комплексного обследования.

Результаты исследования

Поскольку, материалы исследования двух групп спортсменов будут рассматриваться с учетом того, какое воздействие оказывают на них длительные занятия избранными видами спорта, полезно кратко охарактеризовать эти виды деятельности, так резко различающиеся между собой. Теннис — темповая, динамичная игра с быстрыми и значительными перемещениями по площадке, где зрительный анализатор несет высокую функциональную нагрузку по локализации в пространстве движущегося объекта — маленького мяча, его удаленности, скорости и направления полета. От точности и быстроты зрительного восприятия теннисиста зависят своевременность и результативность его ответных реакций — ударов по мячу. Несмотря на большое разнообразие технических приемов, выполняемых, как правило, одной «ведущей» рукой при поворотах корпуса в разные стороны, мяч фиксируется всегда двумя глазами одновременно, бинокулярно.

Пулевая стрельба характеризуется, напротив, статичностью поз и постоянством внешних условий. Зрительный анализатор несет основную функциональную нагрузку, в главной операции прицеливания, которое выполняется обычно одним «ведущим» глазом, монокулярно. И хотя в настоящее время проблема участия в прицеливании второго, «неведущего» глаза окончательно не решена, считается целесообразным стрелять с двумя открытыми глазами, не зажмуривая второй, нецелящийся глаз. Но при этом некоторые спортсмены закрывают этот глаз непрозрачным щитком, а другие — научаются психологически «подавлять» зрительное впечатление нецелящегося глаза.

Анализ экспериментальных данных необходимо начать с общей характеристики обследованных групп спортсменов.

В группу теннисистов входят 13 женщин и 8 мужчин 17—20 лет со стажем занятий спортом свыше 4 лет (1 мастер спорта, 1 кандидат в мастера и 19 перворазрядников). По данным офтальмологического обследования 4 человека имеют близорукость (не выше—1,5 диоптрий) и 1 —дальнозоркость (+1), одна спортсменка из них имеет монокулярную асимметрию по остроте зрения и астигматизм. Двое спортсменов имеют в семье левшей — сестру и мать. Все испытуемые играют в теннис правой рукой.

Группу стрелков составляют 6 женщин и 9 мужчин в возрасте от 18 до 22 лет со стажем занятий стрельбой свыше 3 лет (2 мастера спорта, 11 кандидатов в мастера, 2 перворазрядника). По данным офтальмологического обследования, 5 спортсменов имеют близорукость, у 3 из них — монокулярная асимметрия по остроте зрения. У одной спортсменки отмечено небольшое косоглазие. Только у одного спортсмена есть в семье левша (отец). Все испытуемые этой группы также правши: стреляют в правосторонней стойке, прицеливаясь правым глазом.

Как видно из описаний, обследованные группы спортсменов в целом идентичны: и по возрасту, и по спортивному стажу, и по уровню квалификации в избранных видах спорта. Положив в основу деления на группы эти признаки, мы на данном этапе исследования сознательно игнорируем возможные половые различия, несмотря на недавно установленные некоторые особенности в проявлениях асимметрии в работе больших полушарий у мужчин и женщин [23], [26] и др. Рассмотрение этого вопроса будет возможно только на следующих этапах изучения данной проблемы.

В таблице представлены данные теннисистов и стрелков, характеризующие проявление асимметрии и симметрии в различных зрительных функциях: при бификсации объекта в пространстве, при определении границ монокулярных полей зрения и при диоптической экспозиции.

Цифры, приведенные в таблице, отражают количество случаев (в %) преобладания одной монокулярной системы над другой или их симметричной работы при выполнении той или иной зрительной задачи. Так, при определении «ведущего» (по прицеливанию) глаза методом бификсации объекта в пространстве установлены значительные различия между группами спортсменов: у теннисистов в 43% случаев ведущим оказался правый глаз и в 24%—левый, в 33% наблюдалось полное равенство, т. е. симметрия в этом отношении обоих глаз. У стрелков же наблюдалась асимметрия во всех случаях, кроме одного, что в процентном отношении к общему количеству испытуемых выглядит следующим образом: 87%—правостороннее преобладание, 6,5% (или 1 случай) — левостороннее и 6,5% (или также 1 случай) — симметрия. Такой характер взаимодействия монокулярных систем у стрелков в этой задаче пространственного различения более соответствует нормальному распределению, установленному для взрослых людей, не занимающихся спортом [6]. Однако у стрелков в подавляющем большинстве случаев наблюдалась только правосторонняя асимметрия. Группу же теннисистов отличает довольно значительное по сравнению со стрелками количество случаев симметрии (33% по сравнению с 6,5% соответственно).

Еще более четко эта закономерность выявилась у теннисистов при сравнении размеров монокулярных полей зрения: симметрия обнаружена в 55% случаев; в других случаях незначительно преобладает правосторонняя асимметрия (25%) по сравнению с левосторонней (20%). В то же время для стрелков характерным оказалось наличие большего поля зрения левого глаза (50% случаев) по сравнению с правым (36% случаев) и только в 14% случаев поля зрения левого и правого глаза оказались практически равными.

Значительный интерес представили и результаты сравнения границ полей зрения раздельно по каждому из изученных направлений (наружу, внутрь, вверх и вниз), а также сопоставление границ полей зрения в вертикальном и горизонтальном направлениях; однако эти данные будут рассмотрены нами в отдельной работе. Здесь же отметим лишь, что абсолютные размеры полей зрения у обеих групп спортсменов существенно не отличаются от установленных нормальных границ монокулярных полей зрения взрослого человека (по П. О. Макарову, 1959); статистические различия в целом недостоверны.

С целью оценки выраженности («глубины») асимметрии были высчитаны индивидуальные коэффициенты асимметрии полей зрения каждого испытуемого (К). Как указывалось в методическом разделе статьи, если К=0, это означает симметрию или равенство полей зрения правого и левого глаза; сюда же, к симметрии, относятся случаи крайне незначительного преобладания одного из полей зрения (К±2). Характерно, что среднегрупповой показатель «глубины» асимметрии у стрелков оказался равным 7,3%, а у теннисистов — в два с лишним раза меньше (К—3,5%), независимо от направленности асимметрии. Этот факт является дополнительным свидетельством тенденции к развитию асимметрии монокулярных полей у стрелков и к развитию симметрии у теннисистов.

В методике диоптической экспозиции при определении ведущего по функциональной активности (как наиболее часто и наиболее полно воспринимающего предъявленные изображения) глаза не было установлено каких-либо существенных различий в количестве случаев проявлений симметрии и асимметрии между спортсменами разных специальностей.

Далее, для того чтобы представить, насколько совпадают показатели доминирования латеральности или симметрии зрительного восприятия, выявленные в разных методиках, сопоставим эти показатели. В целом в группе теннисистов обнаружено более частое совпадение характеристик асимметрии и симметрии, чем у стрелков. Чаще такое совпадение прослеживается при сопоставлении доминирования латеральности одного из монокулярных полей зрения или их симметрии с теми же показателями в «методике диоптической экспозиции» (у 47,6% теннисистов по сравнению с 26,6% случаев у стрелков).

В то же время совпадение латеральности доминирования или симметрии при бификсации объекта в пространстве и в диоптической экспозиции чаще у стрелков (46,6% по сравнению с 38% у теннисистов). Меньше всего совпадений сторон доминирования или симметрии обнаружено при сопоставлении методик «бификсация объекта» и «измерение монокулярных полей зрения» (у 33% теннисистов и 20% стрелков). Подобные факты были получены и ранее [6], [9].

Совпадение показателей асимметрии и симметрии, установленных во всех этих трех методиках, встречается у 24% теннисистов и 13% стрелков. Понятно, что такое сопоставление дает лишь общее представление о картине функциональной симметрии и асимметрии, выявленных в разных методиках.

Обсуждение

Итак, в итоге проведенного исследования получены данные о функционировании зрительной системы, монокулярном и бинокулярном зрении у спортсменов различных по характеру специальностей.

Для теннисистов, имеющих длительный опыт в бинокулярном восприятии значимых объектов, характерной явилась функциональная симметрия в работе монокулярных систем при выполнении различных зрительных задач. В то же время для стрелков, с функциональной нагрузкой на монокулярное восприятие значимого объекта, характерной оказалась асимметрия в работе зрительного анализатора. Полученные экспериментальные факты свидетельствуют о формировании особенностей монокулярного и бинокулярного зрения в процессе приобретения индивидуального опыта, а именно в процессе целенаправленной и длительной тренировки этих функций.

В результате тренировки у квалифицированных стрелков происходит функциональная специализация упражняемой монокулярной системы и целящийся глаз приобретает ведущее значение в тех условиях, в той зрительной функции («прицеливания»), где выработан специальный механизм «подавления» функций второго, неведущего глаза. В то же время поле зрения ведущего глаза, по сравнению с неведущим, чаще бывает у стрелков меньше, что также, по-видимому, объясняется специализацией глаз: ведущий осуществляет точную локализацию объекта, а не ведущий выполняет «наблюдательную» функцию. По всей вероятности, такая функциональная специализация парного зрительного рецептора возникает подобно образованию «ведущей» стороны в других парны рецепторах, например «ведущей» руки.

У квалифицированных теннисистов, которым в игровой деятельности приходится с высокой скоростью и точностью определять параметры полета маленького быстродвижущегося объекта (мяча), в процессе приобретения спортивного опыта вырабатывается симметрия в работе монокулярных систем зрительного анализатора. Особенно эта симметрия выражена при сопоставлении границ полей зрения обоих глаз. Далее, отсутствие каких-либо характерных особенностей в проявлениях симметрии и асимметрии в методике диоптической экспозиции у изученных групп спортсменов может быть объяснено совершенно иным характером функционирования зрительной системы в условиях этих экспериментов. Здесь перед испытуемым стояла задача, связанная не с непосредственной фиксацией объекта в пространстве (за определенный промежуток времени), а со словесным воспроизведением кратковременно предъявленных объектов. Ясно поэтому, что эта методика не адресовалась к тренированным спортсменам.

В этом свете находит свое подтверждение положение Б.Г. Ананьева о том, что «абсолютного для всех функций светового анализатора одного ведущего глаза у одного и того же человека не существует» [3; 173]. То же относится и к фактам совпадения или несовпадения доминирования латеральности или симметрии, определяемых в разных методиках, о чем уже говорилось при обсуждении литературных, данных.

Вместе с тем полученные факты свидетельствуют, насколько вариативны изученные показатели асимметрии и как они изменяются в профессиональной деятельности. И потому совершенно очевидно, что при оценке асимметрии зрительных функций взрослых необходимо строго учитывать имеющийся профессиональный опыт и упражненность тех или иных функций. Однако даже в едва ли не единственной работе, упомянутой выше, где учитывалась профессиональная принадлежность части испытуемых [8], не были указаны уровень спортивной квалификации и стаж занятий, не анализировался характер зрительного восприятия в деятельности обследованных спортсменов. В первую очередь этим и объясняется резкое расхождение наших данных с данными, полученными в работе А.С. Егорова: у 93,5% наших испытуемых, занимающихся пулевой стрельбой, была установлена асимметрия, в то время как у 83% занимающихся стендовой стрельбой, проанализированных в его работе, проявлялась симметрия в операции прицеливания. Несомненно, что такое расхождение данных объясняется и некоторыми различиями методик выявления асимметрии, а также главным, образом различиями этих видов стрельбы: в пулевой стрельбе операция прицеливания выполняется монокулярно, а в стендовой — бинокулярно, кроме того, в первом случае цель — неподвижная мишень, а во втором — движущийся объект (тарелочка).

Таким образом, вывод Б.Г. Ананьева [4] о том, что в эволюции каждой деятельности, которой вновь овладевает человек, обнаруживается смена функциональной асимметрии на симметрию, сделанный в основном по данным А.С. Егорова, представляется весьма спорным.

Скорее, наоборот, результаты этого исследования подтверждают наше заключение о влиянии практического опыта на формирование асимметрии и симметрии зрительного восприятия (бинокулярное прицеливание в реакции на движущийся объект (РДО) приводит к формированию у стрелков-стендовиков симметрии зрительного восприятия, подобно тому, Как это происходит у теннисистов).

Далее, касаясь вопроса об оценке влияния профессионального опыта на формирование каких-либо качеств у человека, необходимо учитывать и значение происходящего по мере совершенствования в любой человеческой деятельности отбора — естественного и искусственного.

Итак, полученные в исследовании факты целиком отвечают положению о том, что, «функционируя, организм сам формируется» [16], и свидетельствуют, что в процессе деятельности благодаря пластичному характеру и лабильности во взаимодействии монокулярных систем в определенных видах пространственного видения [2] происходит формирование асимметрии или симметрии зрительного восприятия.

Но вместе с тем полученные экспериментальные факты свидетельствуют и об устойчивости тренированных механизмов пространственной локализации, т.е. о формировании устойчивых функциональных систем, функциональной приспособленности зрительного анализатора к работе в строго заданных условиях, которая приобретается в процессе длительного профессионального опыта. Это заключение вполне согласуется с положением о том, что «динамика восприятия как процесса, постоянно изменяющегося по ходу жизни и деятельности человека, не исключает его относительной устойчивости» [16; 100].

В итоге представляется возможным полагать, что в процессе разных видов практической деятельности человека происходит формирование устойчивой асимметрии или симметрии зрительного восприятия. Дальнейшее развитие исследований в этом направлении имеет большую практическую значимость, поскольку здесь затрагиваются сразу две важные проблемы: первая — проблема оптимального использования индивидуальных особенностей восприятия, что может предопределить отбор, и вторая — проблема целенаправленного формирования профессионально значимых качеств. В теоретическом же плане интерес представляют гипотезы, рассматриваемые в современной науке пока в основном в отношении «ведущей» руки, о генетической обусловленности и о влиянии человеческой цивилизации на развитие функциональной асимметрии в работе парных рецепторов, в основе которой лежит функциональная асимметрия больших полушарий головного мозга.

1. Ананьев Б.Г. Опыт исследования монокулярной локализации объекта.— В сб.: Проблемы психологии / Под ред. Б.Г. Ананьева. — Л., 1948, с. 40—48.
2. Ананьев Б.Г. Пространственное различение. — Л., 1955.— 188 с.
3. Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания. — М., 1960. — 487 с.
4. Ананьев Б.Г. Системный механизм восприятия пространства и парная работа полушарий головного мозга. — В сб.: Проблемы восприятия пространства и пространственных представлений. — М., 1961, с. 5—10.
5. Бруксон М.Г. К. вопросу о взаимодействии монокулярных функций. — Ученые записки ЛГУ; № 147. Психология. Л., 1953, с. 158—168.
6. Горячева Е.М. О монокулярной локализаций объекта в пространстве при изменении угла зрения. — Ученые записки ЛГУ, № 147. Психология. Л., 1953, с. 127—147.
7. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Функциональная асимметрия и психопатология очаговых поражений мозга. — М., 1977. — 359 с.
8. Егоров А.С. Опыт исследования прицельной способности глаза. — Вопросы психологии, 1958, № 5, с. 47—55.
9. Кауфман В.И. Определение ведущего глаза по площади поля монокулярного зрения. — Ученые записки ЛГУ, № 147. Психология. Л., 1953, с. 148—157.
10. Кок Е.П. Общее и различное в высших функциях симметричных отделов правого и левого полушарий мозга. — Физиология человека, 1975, т. 1, № 3, с. 427—439.
11. Констандов Э.А., Рещикова Т.Н., Шостакович Г.С., Генкина О.А. Асимметрия зрительного восприятия. — Журнал высшей нервной деятельности, вып. 3, 1977, с. 545—552.
12. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. — М., 1975. — 304 с.
13. Латинский Г.А. Причины возникновения функциональной асимметрии глаз.— Русский офтальмологический журнал, 1929, № 1, с. 24—28.
14. Мирошина-Тонконогая Е.П. Об условных рефлексах со зрительного анализатора при монокулярной асимметрии. — Ученые записки ЛГУ, № 185. Психология.— Л., 1954, с. 143—151.
15. Порк М.Э. Исследование межполушарной асимметрии в процессе стереоскопического восприятия: Автореф. канд. дис. — М., 1977.— 16 с.
16. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. — М., 1957. — 328 с.
17. Рыбалко Е.Ф. К вопросу о функциональной асимметрии зрения. — В сб.: Проблемы общей и индустриальной психологии. — Л., 1963. с. 14—23.
18. Симерницкая Э.Г. Вызванные потенциалы коры больших полушарий человека как показатель специфики выполняемой деятельности: Автореф. канд. дис. — 1967—14 с.
19. Сперри Р. Глаз и мозг. — В кн.: восприятие. Механизмы и модели. Пер. с англ. М., 1974, с. 330—337.
20. Суворова В.В., Туровская З.Г., Бережковская Е.Л. О некоторых феноменах периферического зрения. — Вопросы психологии, 1976, № 6, с. 114—117.
21. Ухтомский А.А. Очерки физиологии нервной системы. — Собр. соч. Т. IV.— Л, 1945, с. 130—181.
22. Abadi В.V. Induction masking a study of some inhibitory interactions during dichoptic viewing. — J. Vision Research, v. 16, Pergamon Press, 1976, pp. 269—275.
23. McGlone J. Sex differences in human brain asymmetry. Abstract Guide XXI-st International Congress of Psychology. — Paris, 1976.
24. McKeever W.T. & Huling M.D. Lateral dominance in tachistoscopic word recognition performance obtained with simultaneous bilateral input. — Newropsychologia, 1971, 9, pp. 15—20.
25. Kimura D. Cerebral dominance and perception of verbal stimuli. — Can. J. Psychol., 1961, 15, pp. 166—171.
26. Kimura D. & Durnjord M. Nornal studies on the function of the right hemisphere in vision. In: Hemisphere function in the human brain. — London, 1974.