Шаньков Федор Михайлович, научный сотрудник лаборатории консультативной психологии и психотерапии ФГБНУ «Психологический институт РАО», психолог I категории ФБУ «Московской службы психологической помощи населению», Россия, г. Москва

Ключевые слова: COVID-19, скрининговое исследование, теория сохранения ресурсов, духовные ресурсы, контент-анализ, ценность, отношения

WHAT APPEARED TO BE OF MOST VALUE AT THE BEGINNING OF COVID-19 PANDEMICS IN RUSSIA. KEY RESULTS OF THE RESOURCE LOST AND GAIN SCREENING

Shankov Fedor Mikhailovich, researcher at Laboratory of Counseling Psychology and Psychotherapy, Psychological Institute of Russian Academy of Education; First category psychologist at the Moscow Service for Psychological Help to Population, Moscow, Russia

Keywords: COVID-19, screening study, conservation of resources, spiritual resources, content analysis, value, relationships

Всемирная организация здравоохранения объявила новый коронавирус (COVID-19) пандемией 11 марта 2020 года. Россия, как и другие страны предприняла ряд мер для контролирования распространения заражения (рекомендации самоизоляции, удаленной работы, социальное дистанцирование, ношение средств защиты и др.). Разворачивающийся кризис затронул практически все сферы жизни общества. Ряд масштабных метааналитических исследований [Cénatetal., 2020; Krishnamoorthyetal., 2020; Xiaongetal., 2020] предрекает резкий рост угрозы психологическому благополучию, который в итоге приведет к росту количества депрессии, тревоги, ПТСР и других связанных с дистрессом расстройств.

В конце мая 2020 года мы (Федор Шаньков, Мария Чумакова, Мария Васильчук, Наталья Кисельникова – статья с описанием результатов готовится к печати) провели скрининг, опираясь на теорию сохранения ресурсов (ТСР) С. Хобфолла [Иванова, 2013].

В настоящей статье мы бы хотели представить для обсуждения ключевые результаты количественной и пилотажной качественной части нашего исследования.

Исследование проводилось с помощью платформы 1KA и Zoom, респонденты, преимущественно, искались посредством сервиса Яндекс.Толока и получали оплату за прохождение скрининга. Всего в исследовании поучаствовало 1900 испытуемых. После отсеивания чересчур быстро ответивших участников и тех, кто неверно ответил на контрольные вопросы, для обработки данных были отобраны 1100 респондентов с более валидными данными. выборка достаточно сбалансирована: 53% женского пола, 47% – мужского; возраст от 18 до 74 лет, большинство (64%) от 25 до 44 лет, с высшим образованием, поровну с высоким, средним и низким материальным достатком, большинство (62%) в текущих отношениях. Участники были из всех 84 регионов России, поровну из городов-миллионеров и обычных городов. выборка не представляет общую популяцию и не была специально сформирована, тем не менее, может претендовать обнаружение общих тенденций.

Посредством экспертной оценки[1] нами были выделены из 74 исконных в опроснике Хобфолла ресурсов 18, подверженных наибольшим изменениям в условиях пандемии: 1. Хороший сон; 2. Свободное (личное) время; 3. Хорошие отношения с близкими; 4. Стабильность семьи; 5. Личное здоровье; 6. Здоровье близких; 7. Хорошие отношения хотя бы с одним другом; 8. Статус на работе; 9. Стабильная работа; 10. Поддержка со стороны коллег; 11. Финансовая стабильность; 12. Ощущение независимости; 13. Чувство, что у жизни есть цель и смысл; 14. Чувство, что я управляю своей жизнью; 15. Вещи и материальные ресурсы (машина, одежда, хорошая еда, жилье и др.; 16. Чувство компетентности и успешности; 17. Надежда и оптимизм; 18. Чувство безопасности (национальной, семейной, социальной, личной). Респонденты отмечали по шкале от 0 до 4 степень утраты, угрозы утраты и приобретения ресурсов за период 3 месяцев со времени первых рекомендаций о самоизоляции. Помимо этого, основываясь на ряде критических замечаний к теории и оценке ресурсов С. Хобфолла [Halbeslebenetal. 2014; Morelli, Cunningham, 2012], мы также ввели шкалу ценности ресурса. Вторая часть исследования, которую мы бы хотели здесь включить в обсуждение, заключалась в открытом вопросе анкеты с предложением назвать от одного до трех духовных ресурсов (см. формулировку вопроса ниже). Третья часть – пилотажные интервью с протоколом, нацеленным на выявление структурно-динамических характеристик духовного совладания в условиях пандемии. Данные интервью мы здесь будем использовать в качестве иллюстраций для более глубокого понимания обсуждаемых результатов количественной и контент-аналитической части[2].

Итак, по переживаниям реальной утраты за первые месяцы пандемии лидировали следующие ресурсы: 1. Финансовая стабильность(M=2,70; SD=1,50); 2. Чувство безопасности (национальной, семейной, социальной, личной)(M=2,38; SD=1,40); 3. Чувство, что я управляю своей жизнью(M=2,29; SD=1,38). По степени воспринимаемой угрозы утраты: 1. Финансовая стабильность(M=2,99; SD=1,50); 2. Чувство безопасности (национальной, семейной, социальной, личной)(M=2,77; SD=1,45); 3. Здоровье близких(M=2,54; SD=1,36). Как наиболее приобретенные ресурсы оценивались: 1. Свободное (личное) время(M=2,70; SD=1,47); 2. Хорошие отношения с близкими(M=2,44; SD=1,32); 3. Хороший сон(M=2,38; SD=1,35).Наконец, добавленная шкала ценности позволила обнаружить, что наиболее значимы в начальные периоды пандемии стали: 1. Здоровье близких(M=4,03; SD=1,39); 2. Личное здоровье(M=3,83; SD=1,39); 3. Хорошие отношения с близкими(M=3,82; SD=1,41).

Полученные результаты вызывают интерес и служат поводом для отдельных дискуссий. Для обсуждения на симпозиуме мы бы хотели подсветить последний результат: наибольшая ценность хороших отношений с близкими – это то, что подтвердилось как в рамках контент-анализа, так и пилотажного интервью. На открытый вопрос «что бы Вы сами могли указать в качестве Ваших личных духовных ресурсов, т.е. источников воодушевления и сил, которые также, возможно, в какой-то степени утратились или, наоборот, пополнились в текущей ситуации пандемии в течение последних двух месяцев (ресурсами могут быть предметы, условия, личностные качества и какие-либо возможности)» подавляющее большинство испытуемых ответило… «общение и отношения с близкими, семьей» (к этой категории могут быть отнесены более половины из почти двух тысяч ответов). Далее, сказанное респондентами в рамках интервью еще более уточняет полученные данные. Респондент с низкими показателями религиозности, придерживающийся секулярных взглядов и живущий один, выразил следующую динамику переживаний ситуации пандемии[3]: поначалу самоизоляция и ограничения воспринялись положительно и позволили заняться всем, что долго откладывалось (по дому и работе), затем респондент свидетельствует, что наступила тоска и депрессивные переживания, но в какой-то момент пришло глубокое Осознание, что он не один в подобной ситуации, что в ней и близкие, и друзья, и другие люди, и парадоксальным образом почувствовал единение, желание общения как никогда. Другая респондент с высокими показателями духовности и низкими по религиозности выразила в качестве основной и единственной фрустрации в течение пандемии – невозможность встретиться с близкими, которые проживают в другой стране, а также запреты, ограничивающие возможность помогать другим людям в качестве волонтера, чувствуя, сколько вокруг страдания и невозможности что-либо сделать личностно. Респондент с религиозным мировоззрением обозначил в качестве основной трудности во время пандемии, кроме тревоги за здоровье близких, невозможность вести привычную религиозную жизнь, посещения религиозных служб, пребывания в общине, но в качестве приобретения – возможность больше времени находиться вместе с женой и детьми дома и выстраивать с ними более качественные отношения. Во всех интервью, изначально нацеленных на определение духовных ресурсов и способов совладания, главным нарративом выявились отношения с близкими.

Итак, сразу три части исследования (1 – оценка ценности среди прочих ресурсов, 2– обозначение в качестве духовного ресурса – источника благополучия, утешения и смысла, 3 –интервью) ставят в центр переживания пандемии близкие отношения. Это служит подтверждением ценности смещения научно-исследовательского фокуса с изолированного индивида к жизненному миру [Василюк, 1984], актуальности в текущее время развивать только зарождающиеся и особенно редкие в нашей стране исследования соборного [Василюк, 2014], совместного [Lyonsetal., 1998] и диадического [Екимчик, Крюкова, 1998] совладания, а также развития понятия духовности в отношениях (relationalspirituality) [Tomlinsonetal., 2016]. Для психологической практики это, помимо напоминания о важности культивирования особого качества отношений в рамках самой психотерапии, отражает ценность смещения фокуса к экспириентальным, эмоционально-фокусированным и ориентированным на отношения подходам [Карягина, 2015; Хендрикс, Хант, 2020] как первых рекомендациях для фасилитации жизнеспособности (resilience) и жизнестойкости (hardiness) при переживании критических ситуаций, возникших во время пандемии коронавируса. Всматриваясь в полученные результаты, можно заключить, что человек во время пандемии обнаружил себя в высшей степени уязвимым и зависимым, нуждающимся в Другом [Снегирева, 2012]. В новое время распространения культуры нарциссизма, деперсонализированной социализации и виртуальности, менеджеризма [Василюк, 2007] природа напомнила о нашем скромном месте, немощности, зависимости и – связности: когда политические и экономические системы рушатся, всякая иллюзия стабильности утрачивается, а технологический прогресс вместо спасения сулит только новые источники тревог, из всех сфер и источников надежды и смысла у человека остается уповать лишь на самое хрупкое, сложное, неподконтрольное, рождающееся в условиях свободы– любовь и близость близких. Нам кажется, что выявленный результат – важное напоминание и самый главный смысл, урок, который мы можем вынести из переживания текущих природных и социальных катастроф. Энн Морроу Линдберг писала: «Нет жатвы для сердца в одиночку. Семена любви должны пересеиваться бесконечно».

Литература

1. Василюк Ф.Е. Психология переживания. – М, 1984. – Т. 195.
2. Василюк Ф.Е. Типы духовного совладания //Консультативная психология и психотерапия. – 2014. – Т. 22. – №. 5. – С. 139-152.DOI:10.17759/cpp.2014220507
3. Василюк Ф.Е. (2007) Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта // Культурно-историческая психология. № 1. С. 80–92.
4. Екимчик О.А., Крюкова Т.Л. Диадический копинг в российских парах: исследование психометрических качеств Опросника диадического совладанияГ.Боденманна // Психологические исследования. 2017. Т. 10, № 55. С. 4. 
5. Иванова Т.Ю. Теория сохранения ресурсов как объяснительная модель возникновения стресса //Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2013. – Т. 10. – №. 3.
6. Карягина Т.Д. Экспириентальные подходы в современной психотерапии// Консультативная психология и психотерапия. 2015. Том 23. № 1. С. 126–152.
7. Снегирева Т.В. «Другой» как опыт духовности // Консультативная психология и психотерапия. 2012. Том 20. № 4. С. 30–59.
8. Хендрикс Х., Хант Х. Любовь на всю жизнь: Руководство для пар. – " // М.: Манн, Иванов и Фербер. – 2020.
9. Cénat J.M. et al. Prevalence of symptoms of depression, anxiety, insomnia, posttraumatic stress disorder, and psychological distress among populations affected by the COVID-19 pandemic: A systematic review and meta-analysis //Psychiatry research. – 2020. – С. 113599.
10. Halbesleben J. R. B. et al. Getting to the “COR” understanding the role of resources in conservation of resources theory //Journal of management. – 2014. – Т. 40. – №. 5. – С. 1334-1364. DOI:10.1016/j.psychres.2020.113599 
11. Krishnamoorthy Y. et al. Prevalence of psychological morbidities among general population, healthcare workers and COVID-19 patients amidst the COVID-19 pandemic: A systematic review and meta-analysis //Psychiatry research. – 2020. – Т. 293. – С. 113382. DOI:10.1016/j.psychres.2020.113382
12. Lyons R.F., Kristin D. Mickelson, Michael J.L. Sullivan, James C. Coyne Coping as a communal process //Journal of Social and Personal Relationships. – 1998. – Т. 15. – №. 5. – С. 579-605. DOI:10.1177/0265407598155001
13. Morelli N.A., Cunningham C. J. L. Not all resources are created equal: COR theory, values, and stress //The Journal of Psychology. – 2012. – Т. 146. – №. 4. – С. 393-415. DOI:10.1080/00223980.2011.650734
14. Tomlinson J. et al. What is the “relational” in relational spirituality? A review of definitions and research directions //Journal of Spirituality in Mental Health. – 2016. – Т. 18. – №. 1. – С. 55-75. DOI:10.1080/19349637.2015.1066736
15. Xiong, J., Lipsitz, O., Nasri, F., Lui, L. M., Gill, H., Phan, L., ... & McIntyre, R. S. (2020). Impact of COVID-19 pandemic on mental health in the general population: A systematic review. Journalofaffectivedisorders. DOI:10.1016/j.jad.2020.08.001

[1] Благодарим Наталью Кисельникову, Олега Васильчука, Яну Михайлову за экспертную оценку при отборе ресурсов
[2] Благодарим Наталью Кирееву за помощь в обработке и контент-анализе ответов на открытый вопрос
[3] В связи с ограничениями объема тезисов приводим здесь пересказ слов, а не прямую выдержку из протокола