Проблема. О необходимости целостного рассмотрения процессов мышления в связке с личностными особенностями писал еще Л.С. Выготский: «Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл себе дорогу к объяснению причин самого мышления, потому что детерминистический анализ мышления необходимо предполагает вскрытие движущих мотивов мысли, потребностей и интересов, побуждений и тенденций, которые направляют движение мысли в ту или иную стороны» (Выготский Л.С., 1956 - с.54).

Какие уровни личности инициируют процесс мышления - активируют, включают его в поведение? Как эти уровни затем участвуют в анализе отношений между характеристиками малознакомой ситуации, в процессах постановки конкретных пробных целей и в регуляции действий по их осуществлению, в коррекции ситуативных интеллектуальных целей и их смене на цели, которые предположительно скорее приведут к нахождению решения возникшей проблемы? Как выделенные теоретически и в экспериментах уровни личности взаимодействуют друг с другом в ходе решения поставленной субъектом общей интеллектуальной цели? В какой мере личностные особенности человека обеспечивают успех решения субъективно лёгких и трудных умственных задач в сравнении со значением интеллектуальных способностей? Какие компоненты личности в первую очередь отвечают за нахождение оптимальных путей решения в трудных мыслительных ситуациях?

Личность - управляющая центральная часть психики, выполняющая функции долговременной и оперативной, здесь и теперь, организации и регуляции поведения для реализации актуальных потребностей организма. К этим управляющим функциям относятся: побуждение организма к активности; определение общего и ситуативного направления приложения этой активности (поведения) - общей цели (мотива) и ситуативной цели и подцелей; программирование поведения - стратегическое, на большой период времени, или оперативное создание плана действий с учетом найденных пробных ориентиров и своих возможностей; регуляция поведения - поддержание процесса его выполнения в избранном направлении (контроль сохранения целенаправленного поведения, своего состояния), анализ и оценка приближения к конечному желаемому результату - степени ситуативной эффективности совершаемого поведения, внесение по необходимости корректирующих действий (введение некоторых новых ориентиров взамен старых, и новых схем действий, способов действия, принятие решения о добавлении новой порции усилий для продолжения поведения).

Опираясь на современные данные психогенетики, можно заключить, что Личность имеет биокультурную природу, ею и рождаются, и становятся. Личность имеет также и двойственную сущность - многие ее стремления имеют и противоположный полюс. Эволюционная психология личности показывает, что Личность есть и у животных (Buss A.N.,1988; Buss D.M., 1991; Kenrick D.T.et al, 1990).

Поведение - система внешней (двигательной) и внутренней (психической и др.) активности животных и человека, направляемой актуальной потребностью и призванной удовлетворить эту потребность.

Мышление - познавательный процесс поиска и нахождения комплекса отношений между явлениями окружающего и внутреннего мира, а также способов действия в неопределённой, проблемной для личности ситуации, который направляется внутренней актуальной мотивацией и служит осуществлению ее требований. Вместе с мотивацией и психомоторной составляющими мышление образует целостное умственное поведение живого существа. Мышление может рассматриваться как познавательный процесс, и тогда это исполнительный механизм, подчиняющийся запросам личности, или - как целостное интеллектуальное поведение, включающее в свой состав личностные, познавательные и моторные компоненты.

Проведенный мною цикл экспериментов, тщательный анализ их результатов позволил получить начальные ответы на большинство поставленных здесь вопросов. Мышление в данном контексте рассматривается как познавательный процесс, организуемый личностными мотивационно–эмоциональными образованиями.

На первом этапе была создана стрессогенная методика на материале незнакомых испытуемым задач пространственно–комбинаторной игры «5» (упрощенной игры в «пятнашки»), позволяющей объективировать и исследовать ситуативные интеллектуальные намерения (цели), их связь с достижением успеха при решении легких и трудных задач и с уровнем развития оперативного мышления испытуемого (В.Н. Пушкин, 1965, 1971; Г.В. Шавырина, 1973; и др.). Объективная сложность задач определялась по степени деструктурированности их «условия» относительно «цели». Она на высоком уровне значимости соответствует субъективной трудности решения.

Экспериментальная серия состояла из двух тренировочных и четырех основных заданий различной объективной сложности (в условных единицах - 1:1:1:1:3:4). Неожиданный резкий перепад по сложности создавал предпосылки для возникновения состояний психического стресса. Объективация ситуативных целей осуществлялась с помощью инструкции, требующей перед каждой попыткой решения сообщать, что испытуемый намеревается делать, чего хочет добиваться в первую очередь. Разрешалось свободно манипу‑ лировать фишками и каждую приходящую на ум пробу проигрывать на поле задачи. Трудность решения повышалась требованием нахождения оптимального пути и показа решения. выборка: 21 взрослых с высшим и неполным высшим образованием. Фиксировалось 10 показателей по каждой попытке решения, среди них показатели содержания намерений и их действенности, динамики и результатов поисков, комментарии по ходу пробы и после нее, время и число попыток. Индивидуальное проведение. При обработке данных использовался метод ранговой корреляции по Спирмену и t–критерий достоверности различий Стьюдента.

Информационной основой ситуативных целей оказались отношения рассогласования и сходства между структурой элементов «условия» и структурой «цели», характеристики пути решения. Сущность общего намерения определяется стремлением испытуемого устранить все выделенные в ходе предварительного анализа ситуации рассогласования, частного намерения - стремлением к устранению лишь их части, с тем, чтобы упростить задачу и затем устранить оставшиеся различия. В основе 79,6% намерений лежат отношения наиболее ярких различий и сходств. Путь перемещения фишек в 81% случаев соответствует содержанию намерений, что доказывает их управляющую, организующую и регулирующую, функцию. Таким образом, можно заключить, что в структуре личности имеется особый блок - Оперативная личность, в котором с помощью механизмов Оперативного Я порождаются общая и частные пробные ситуативные цели мыслительного процесса в неопределённой проблемной ситуации, происходит смена частных целей (Мотков О.И., 2007, 2008). Успешность решения легких задач не связана с успехом в трудных заданиях. Следовательно, отсутствует связь между уровнем оперативного мышления испытуемых, определяемым по успеху в решении легких задач, и их способностью решать неожиданно трудные задачи.

Важнейшим показателем содержания намерений является степень учета отношений и признаков ситуации - их комплексность. Она важна при решении задач любой сложности. Это наиболее «интеллектуальный» показатель ситуативной целенаправленности, отражающий уровень предварительного анализа проблемной ситуации. Было показано, что комплексность намерений зависит от степени сохранения ситуативной целенаправленности - относительного числа неслучайных, намеренных попыток, - и от гибкости целеполагания, числа случаев смены намерения на другое. Успешность решения всей серии задач не связана с выраженностью этих показателей в легких ситуациях и, наоборот, тесно связана с их выраженностью в трудных задачах (р<0,01). Показатели сохранения и гибкости целеполагания наиболее важны именно в трудных, стрессовых ситуациях решения. Дезорганизация целеполагания (переход на «слепой» перебор путей решения) влечет за собой резкое снижение комплексности намерений и гибкости в их выдвижении. Я предположил, что показатель сохранения ситуативного целеполагания в решении трудных задач выявляет воздействие на познавательный процесс личностных факторов, так как достижение успеха в этих задачах не связано с уровнем оперативного мышления испытуемых. Значение неинтеллектуальных факторов подтверждает и следующий факт: три человека отказались от нахождения решения в первой трудной задаче, но решили следующую, более сложную.

Т.е. умственные способности этих людей были достаточны для решения обеих задач, однако их проявление стало ограниченным при неожиданной встрече с трудностями. Показатель сохранения целеполагания был выбран в качестве решающего индикатора, так как он связан с достижением успеха именно в трудных задачах и обусловливает изменение остальных показателей целеполагания.

Во второй серии анализировалось содержание первоначальных и окончательных мотивов участия в решении задач «игры 5» испытуемых, находилось соответствие между этими ориентациями и результатом решения, между содержанием тех и других мотивов.

Использовалась методика, аналогичная методике первой серии, но с существенными добавлениями. Перед началом опытов испытуемые опрашивались о первоначальных мотивах выполнения интеллектуальной деятельности, в конце эксперимента - о мотивах отказа или мотивах продолжения решения до полного успеха. Эти осознанные ответы о мотивах рассматривались в качестве относительно устойчивых ориентаций испытуемых. выборка: 40 взрослых с высшим и неполным высшим образованием.

Найдено четыре вида первоначальных мотивировок участия в опытах: желание узнать что–то об особенностях своей личности, зарабатывание денег, интерес к психологическому эксперименту, помощь экспериментатору. У всех наблюдалась полимотивированность деятельности. Расчет показал, что на каждую ориентацию приходится в среднем одинаковое число случаев отказов и случаев решений. Следовательно, первоначальные мотивы не детерминируют результат решения трудных задач. Одной из причин недейственности этих ориентаций является их абстрактность, проистекающая из незнания испытуемыми задач игры «5» и стрессового характера эксперимента.

Возникающие после перехода к трудным задачам окончательные ориентации были разделены на три основных вида. I: «могу и решу во что бы то ни стало» - у стремящихся поддержать свой интеллектуально–волевой «престиж», самооценку, «самолюбие».

Все лица этой группы I решили трудную задачу (15 чел.) . II: «не могу решить» - у людей с низкой уверенностью в себе, страхом перед новой неудачей, чувством бесполезности дальнейших усилий, чувством, что не справятся с задачей - все отказались от решения трудной задачи (гр. II, 12 чел.). III: «хочу сразу решить, иначе трудно и не хочу» - у стремящихся к быстрому, лёгкому решению задач и избегающих систематических и длительных умственных усилий - все отказались от решения трудной задачи (гр. III, 6 чел.). Лица с переориентацией (7 чел.): в первой трудной задаче они отказываются по мотивировкам II и III видов, а следующую, более трудную задачу, решают до «победного конца». Колебания в выборе окончательной ориентации и самооценке, стремление в конечном счете реабилитировать себя, как и у лиц I группы.

Окончательные ориентации процесса мышления полностью детерминируют результат решения трудных задач и не соответствуют первоначальным мотивам участия в опыте. Их формированию предшествует борьба мотивационных тенденций в пользу или против продолжения решения, борьба личности за самое себя, попытка «реабилитации» себя. Испытуемые I группы повышают потолок затрат усилий и времени на решение трудных задач, лица II и III групп сохраняют его на прежнем уровне. Данные самоотчетов показывают высокую фрустрированность большинства испытуемых, возникающую при столкновении с неожиданными трудностями, и что именно в состоянии психического стресса создаются окончательные ориентации дальнейшего поведения. 90% участников переживали сильные отрицательные эмоции при решении трудной задачи. Но некоторые из них сумели преодолеть дезорганизацию поведения, отвлечься от стресса и продолжили поиски оптимального пути решения, другие же занижали свою самооценку, обесценивали деятельность, отказывались от увеличения усилий и времени на решение, что неминуемо вело и к отказу от продолжения поисков. Т.о., работу Оперативной личности по созданию ситуативных целей поддерживает или выключает вышележащий блок личности - Относительно устойчивый уровень мотивов (начальных и окончательных ориентаций), образований Я–личности (Мотков О.И., 2008; 2014, гл. 1.2). Он задаёт общее отношение к решению данных задач. Функционирование этих двух уровней личности в свою очередь определяется, по моей гипотезе, и факторами более фундаментального Базового её уровня.

Первоначальные ориентации в процессе мышления проходят через ряд изменений. В ходе обобщения виутрипроцессуальных затрат усилий и времени на решение легких, малознакомых задач «игры 5» у испытуемых неосознанно формируется высокая самооценка своих возможностей по их решению и соответствующий ей уровень притязаний на быстрое и легкое достижение успеха в данных задачах. На эти притязания переносится энергетический запал первоначальных ориентаций. В блоке Оперативной лично- сти, помимо ситуативных целей, неосознанно возникают новые образования - ситуативные самооценка и уровень притязаний. Неосознаваемый перенос ситуативных притязаний в решение труд‑ ной задачи ведет к столкновению высокой ситуативной самооценки с низкими текущими самооценками успешности решения трудной задачи («плохо...», «это никуда не годится...»). Сформированный в легких задачах ситуативный уровень притязаний является внутренней причиной возникновения психического стресса при решении трудной задачи.

Гипотеза: черты характера и психические состояния личности детерминируют в стрессовой ситуации выбор той или иной окончательной ориентации и эмоциональные реакции в эксперименте. В третьей серии опытов перед началом решения задач определялись особенности характера и психических состояний испытуемых. Применялся стандартизированный метод исследования личности СМИЛ Л.Н. Собчик, представляющий собой рестандартизированную на группе здорового населения модификацию личностного опросника ММРI. Подъемы по основным шкалам СМИЛ образуют профиль личности, синдромная интерпретация которого позволяет выявить структуру личностных черт и состояний. Можно количественно измерять степень приближения текущих психических состояний человека к невротическим состояниям.

Через день испытуемым предъявлялась стрессогенная методика «игры 5». В ней после тех же легких заданий сразу предъявлялось самое трудное задание (сложность задач выражалась пропорцией - 1 : 1 : 1 : 1 : 4), что провоцирует более сильный стресс и исключает формирование переориентации в трудной задаче. Фиксировались: содержание окончательных ориентаций, показатель сохранения ситуативного целеполагания, успешность решения легких и трудной задач. Перед началом опыта, в ходе и после него велась регистрация кожно–гальванических реакций (КГР) по Тарханову на энцефало‑ графе 4ЭЭГ–1 (Мотков О.И., 1978). выборка: 20 случайно набранных взрослых с высшим и неполным высшим образованием.

Решившие трудную задачу избрали окончательную ориентацию I вида (40%), отказавшиеся - II и III (40% и 20%). Различия между группами по успешности решения легких задач недостоверны. Успешность в легких заданиях не связана с успехом при решении трудной задачи, что говорит о несущественном значении уровня оперативного мышления в детерминации ее решения. Лица женского пола чаще избирали ориентацию II вида (50%), лица мужского пола - I вида (50%). Среди и тех, и других нахо‑ дятся лица, формирующие мотивы II и III видов, что позволяет ис‑ кать детерминанты мышления, общие для лиц обоего пола. Группа I достоверно отличается от остальных групп более высокой степенью сохранения ситуативного целеполагания в трудной задаче. Чем выше сохранение, тем выше успешность её решения (р<0,01).

Степень выраженности у испытуемых субневротических состояний - тревожности, депрессии и др. - определялась по факторам эмоционального стресса А, тяжести состояния и шкалам невротической триады СМИЛ, подъемам всех шкал профиля. Выраженность невротических состояний тесно связана с неудачей в решении трудной задачи (р<0,01), с величиной дезорганизации ситуативного целеполагания (р<0,01) и не связана с низкой успешностью при решении легких задач. В группе решивших трудную задачу выраженность невротических состояний достоверно ниже, чем в группах отказавшихся (р<0,01). Ведущими чертами характера испытуемых группы I являются инициативность, оптимизм, стремление к достижению цели и игнорирование неудач, склонность к риску, импульсивность и некоторый авантюризм - код по ведущим пикам 9 (64 Т), 4 (62). Они стремятся к самоутверждению путем достижения реальных успехов. Для лиц II группы характерно преобладание сомнений, неуверенности, избегания неудач, страхов, состояний активной тревожности - код 8 (75), 9 (70), 7 (65). У отказавшихся III группы преобладают субдепрессивные состояния, реакции ухода из ситуаций, требующих принятия важных решений и приложения систематических, длительных усилий - код 8(78), 2(71), 7(68). Лица женского пола группы решивших обнаруживают черты мужественности в характере, отказавшихся мужчины - черты женственности, что способствует усилению у последних невротических реакций в стрессовых ситуациях.

При решении трудной задачи испытуемые достоверно различаются по числу случаев высокоамплитудных КГР, апатии кривой КГР (р<0,05), это разделение соответствует структуре их черт и со‑ стояний. У лиц I группы после всплеска восстанавливаются средние по величине эмоциональные реакции, во II и III группах стрессовые реакции усиливаются: в группе II – высокие, активные реакции, а в группе III - апатичные. Черты характера I группы позволяют преодолевать состояния стресса на конечном этапе решения. Активность КГР в серединах попыток позволяет различать спокойный и стрессовый характер поведения. Женщины чаще демонстрируют активные реакции КГР, мужчины - умеренные и апатичные.

При решении трудной задачи в состоянии психического стресса базовый уровень личности, представленный устойчивыми чертами характера, играет главную роль в детерминации успешности процессов мышления, эмоциональных характеристик, в выборе той или иной окончательной ориентации, в сохранении ситуативного целеполагания - по сравнению со значением уровня оперативного мышления и первоначальных мотивов испытуемого.

Этот вывод подтвердился в четвёртом сравнительном исследовании значения эмоционально–волевых черт характера и навыков оперативного мышления в обеспечении эффективности профессиональной деятельности авиадиспетчеров Главного командного диспетчерского пункта а/п Внуково. Авиадиспетчер в условиях моральной и юридической ответственности за безопасность полетов принимает около 5 решений и совершает до 23 рабочих действий в минуту, что в несколько раз превышает показатели диспетчеров жел.–дор. участка и строительного управления. Подобный характер работы выдвигает жесткие требования к системе ее психической регуляции, особенно при возникновении трудных ситуаций.

выборка: 12 линейных авиадиспетчеров и 24 старших. Методы: Шкала оценки деловых качеств авиадиспетчера (метод независимых судей, здесь и внешняя оценка черт характера), Анкета самооценки эмоционально–волевой регуляции, Стрессогенная методика «игра 5» - сложность задач 1 : 1 : 1 : 1 : 3. Уровень оперативного мышления определялся также с помощью открытого и закрытого вариантов «игры 5» с наборами сравнительно лёгких задач, и др. (В.П. Пушкин, 1971; Л.С. Нерсесян с соавт., 1971; О.И. Мотков, 1978). Индивидуальное проведение.

Показатель эффективности управления воздуш‑ ным движением УВД оказался тесно связан с внешней оценкой и самооценкой эмоционально–волевых черт (р<0,01 и р<0,05), с суммарной характеристикой ситуативного целеполагания (р< 0,01) и с успешностью решения трудной задачи (р<0,05). Его связи с показателями целеполагания и успешности решения легких задач стрессогенной методики и открытого и закрытого вариантов игры «5» незначимы. Успешность решения трудной задачи не связана с успехом решения легких заданий. Т.о., базовые черты характера являются главным фактором эффективности профессиональной деятельности авиадиспетчера по сравнению со значением уровня его оперативного мышления. Характеристики ситуативного целеполагания решения трудной задачи могут служить не только индикаторами развития эмоционально–волевых черт авиадиспетчеров, но и показателями их профессиональной эффективности.

Было также установлено, что процент числа отказов у диспет- черов (33%) даже выше, чем в обычной группе (24%). В то же время обнаружено, что успешность решения легких задач всех вариантов игры «5» у авиадиспетчеров достоверно выше, чем в обычной группе (р<0,01), т.е. они достоверно превосходят обычных испытуемых по развитию оперативного мышления и не проявляют такого превосходства в отношении развития эмоционально–волевых черт личности. Диспропорция в развитии сообразительности и черт характера может вести к ошибкам в работе: потере воздушной обстановки, подаче неверных команд, растерянности в трудной ситуации. Сравнение внешних оценок эмоционально–волевых черт отказавшихся и решивших трудную задачу диспетчеров показывает достоверно более высокую оценку уровня развития этих черт у решивших (р<0,05). Т.о., важным фактором возникновения диспропорции в развитии профессионально значимых качеств у некоторых авиадиспетчеров является недостаточное развитие черт эмоционально–волевой саморегуляции. Эти результаты позволили сформулировать рекомендации по проведению профессионального подбора и организации учебных тренировок авиадиспетчеров с включением серии профессиональных задач, в которых вслед за легкими неожиданно следует трудная задача.

Потребность самоутверждения Р. Кеттел считал одной из базовых, наследственно закреплённых мотиваций (Первин Л., Джон О., 2001, с.277). В парном эксперименте изучалось её влияние на успешность решения задач «игры 5». Она выражалась в двух формах: как общеличностное стремление повысить веру в себя, силу своего Я в собственных глазах, и как локальное стремление утвердиться в глазах друга, имеющего более высокий рейтинг в паре.

выборка: 20 старшеклассников и студентов составляли 10 пар друзей: 14 чел. мужского и 6 женского пола. Методы: Социометрия (место в паре с другом); Опрос о мотивах участия в опытах; СМИЛ; методика «Целеполагание» на материале 15 задач «игры 5» различной сложности от очень лёгких до очень трудных, со свободным выбором задачи с известной трудностью поочередно каждым из друзей и сообщением результата решения другу (для каждого по 7 выборов задач); Опрос о влиянии партнёра на выбор задачи.

71% лиц со сравнительно низким социометрическим рейтингом в паре выбирали и успешно решали задачи большей сложности, чем их высокостатусные друзья. Их более высокая мотивация самоутверждения в своих глазах и в глазах друга обеспечивала более выраженную умственную активность и более высокие результаты, нежели чем у друга. Т.о., в ситуации возможного повышения веры в себя, самооценки своих умственных способностей и оценки себя другом базовое стремление к самоутверждению является действенным фактором вложения больших интеллектуальных усилий и достижения большего успеха в решении мыслительных задач. В мужских парах этот феномен обнаружен в 100% случаев. У женщин повышенная тенденция к интеллектуальному самоутверждению и к гармонизации своего рейтинга в паре с подругой выражена меньше. Возможно. Они придают меньшее значение своей успешности в интеллектуальных занятиях, чем мужчины.

Гармоничность личности ГЛ определяется степенью оптимальности проявления большинства ее основных параметров: потребностей и ценностей, процессов функционирования и результатов самоорганизации поведения. При высокой выраженности ГЛ развиты как потребности и ценности дефицита, так и бытийные, духовные. В поведении преобладает чувство меры и внутреннего равновесия, интересности и разнообразия жизни (гармоничный образ жизни). Характерны адекватная позитивная самооценка и развитая субъектность, преимущественно позитивный эмоциональный тон. Существуют и наследственные предпосылки к большей или меньшей гармоничности личности: она прямо связана с некоторыми свойствами темперамента и характера.

В исследовании, проведенным под моим руководством М.А. Руденцовой, изучалась взаимосвязь характеристик оперативного мышления и гармоничности личности у 20 московских студентов - гуманитариев 2–3 курсов (10 мужчин и 10 женщин). Методики: 4 субъективно легкие задачи «игры 5» (по 4–8 ходов, требование быстрого нахождения оптимального решения каждой задачи в уме), опросник «Личностная биография» со шкалой «Гармоничность личности», и др. (Руденцова М.А., 2004).

Меньшему времени решения пространственно-комбинаторных задач соответствует более высокая ГЛ (р < 0,002). Чем выше уровень оперативного мышления, тем выше и выраженность гармоничности личности. Видимо, высокая ГЛ способствует быстрому нахождению правильных решений в малознакомых, не очень сложных мыслительных задачах, оперативной гармонизации своих связей с внешним и внутренним миром. Конечно, верно и обратное утверждение: развитое оперативное мышление способствует быстрой адаптации в несложных ситуациях, оптимизации психических состояний и отношений личности с миром.

Выводы

Результаты серии экспериментов позволяют утверждать, что процесс мышления организуется и регулируется системой личностных уровней различной степени фундаментальности и устойчивости. В этой иерархической системе, помимо базового и относительно устойчивого блоков, существует и отдельный оперативно–личностный уровень, передний край личности, её разум и субъект, выполняющий функции оперативной, здесь и теперь, постановки общей и пробных ситуативных целей, их удержания и смены, а также оперативной регуляции и контроля осуществления этих интеллектуальных целей в поведении.

Работу Оперативной личности по созданию ситуативных целей и регуляции их выполнения поддерживает или выключает вышележащий блок - Относительно устойчивый уровень мотивов (начальных и окончательных ориентаций) и образований Я–личности. В малознакомых проблемных ситуациях в блоке оперативной личности могут неосознанно возникать ситуативные самооценка и уровень притязаний.

При решении трудных задач в состоянии психического стресса базовый уровень личности, представленный устойчивыми чертами характера, играет главную роль в детерминации успешности процессов мышления, эмоциональных характеристик, в выборе окончательной ориентации, в сохранении ситуативного целеполагания - по сравнению с уровнем оперативного мышления и первоначальных мотивов человека. Базовые эмоционально–волевые черты характера являются и главным фактором эффективности профессиональной деятельности авиадиспетчера по сравнению со значением уровня его оперативного мышления. Необходима специальная тренировка этих черт для улучшения управления воздушным движением.

Базовое стремление к самоутверждению является действенным фактором повышения умственной активности и достижения больших успехов в решении задач у людей с более низким социо‑ метрическим рейтингом достижений в паре друзей. Особенно этот феномен характерен для друзей мужского пола.

Обнаружена значимая связь показателей оперативного мышления (биологического интеллекта по Г. Айзенку) с выраженностью гармоничности личности. Видимо, высокая ГЛ способствует быстрому нахождению правильных решений в малознакомых, не очень сложных мыслительных задачах, оперативной гармонизации своих связей с внешним и внутренним миром. Верно и обратное: высокая сообразительность помогает быстрее адаптироваться в несложных проблемных ситуациях, находить в них оптимальные пути и способы решения, что способствует гармонизации личности в целом.

Литература

1. Айзенк Г.Ю. Интеллект: новый взгляд / Психол. журнал, №1, 1995.
2. Выготский Л.С. Избр. психол. исследования. М., 1956.
3. Мотков О.И. Соотношение личностных и познавательных компонентов интеллектуальной деятельности в условиях психического стресса. Автореферат канд. дисс. 19.00.01 — Общая психология. М., 1978
4. Мотков О.И. Природа личности: сущность, структура и развитие. М.: Воскресенская .типография, 2007
5. Мотков О.И. Природа и гармония личности: От теории к исследованию. Саарбрюкен: LAP Lambert Academic Publishing, 2014
6. Пушкин В.Н. Оперативное мышление в больших системах. М.– Л.: Энергия, 1965
7. Пушкин В.Н., Шавырина Г.В. О системности интеллекта. / Вопросы психологии, 1972, №5
8. Первин Л., Джон О. Психология личности: Теория и исследования. М.: Аспект Пресс, 2001 - 607с.
9. Руденцова М.А. Соотношение уровня оперативного мышления и особенностей личности у студентов. Курсовая работа. М.: РГГУ, 2004
10. Buss D.M. Evolutionary personality psychology / Annual Review of Psychology, 1991, 42, p.459–492