«Феномены, которые должны быть проинтерпретированы, - это в основном языковые феномены. Мы знаем, что содержание существования нигде нельзя увидеть более ясно или более точно, чем в языке; именно в языке устраивается и оформляется наш миро–проект, следовательно, именно, там он может быть обнаружен и передан другим людям». Ролло Мэй

Речь - дар человеческий, средство прямой связи с психикой и мозгом. Сквозь нарушения языковой реальности можно отслеживать нарушения общего функционирования внутреннего мира человека. Патология психики прослеживается через разные признаки, но нарушение дихотомии «мышление–речь» первично в данном случае. Представим ситуацию, что, проведя беседу, можно было бы определить психическое состояние пациента/клиента/испытуемого.

В жизни такая диагностика возможна при наличии богатого психиатрического и психологического опыта, и то, едва ли можно говорить о достоверности такой диагностики. Именно поэтому хотелось бы разработать универсальный метод психолингвистической диагностики патологических состояний, который позволял бы в краткие сроки давать хотя бы частичный анализ психического состояния человека. Разговорный язык является невероятно широкой сферой жизни, где есть свои правила, даже обыватель способен заметить грубые нарушения гласных и негласных норм речи, но хотелось бы уметь отмечать особенности языка, сигнализирующие о патологии, еще до того, как они станут грубыми, либо их наличие вообще.

С этой целью разрабатываются методы психолингвистики, которые относительно новы и неразработаны, как и сама наука на стыке психологии и лингвистики, поэтому изучение этой тематики является актуальным.

Нами было проведено исследование связи «мышление–речь» сквозь психолингвистическую призму. Отправной точкой стало понятие «жизненного мира» - индивидуального многосоставного пространства сознания человека, определяющего поведение и его восприятие мира. В жизненном мире заключено множество концептов, нами были выбраны следующие: «Я, глазами других», «Мой внутренний мир», «Мир других людей», как наиболее важные для описания индивидуального и чужих миров. Исследование проводилось на 8 пациентах дневного стационара в ПКБ №1 им. Алексеева в городе Москва. Всем испытуемым поставлены психиатрические диагнозы: 7 из них параноидная шизофрения повторного характера, 1 из них ядерная шизофрения первичного характера. Трое мужчин. возраст от 29 до 53 лет. Методы исследования: ТАТ (базовый набор Хартмана, интерпретация по Г. Мюррею), клиническое Интервью (интерпретация по методу Новиковой–Грундт М.В.).

По результатам исследования оказалось, что ярко выражена закрытость и неясность мира других для испытуемых. Проявилось отождествление значимого другого с собственным Я: «…знала одну подругу. Но сейчас мы уже не общаемся. Но у нас общего было много. Она, наверное, так бы нарисовала», «…с такими же заболеваниями, только у нее семья, ребенок, внучка родилась», «…да, была девочка, тоже у нее были голоса, я думаю, у нее тоже самое».

Одна из основных характеристик самоописания - наличие болезни: «…у кого попросить сил, я не знаю, чтобы и работать полноценно и книги читать», «…если я раньше была цельным человеком, то сейчас личность пропадает. Постоянная борьба, постоянное терпение».

Кроме того прослеживается преимущественное описание другого во внешних предикатах. Обилие безагенсных конструкций возможно трактовать, как иллюстрацию избегания ответственности, что подкрепляется частыми высказываниями своей непричастности к судьбе: «От меня мало, что зависит. Я завишу от окружающего мира очень сильно», «Ничего не измениться, чтобы я не делал. Даже, если бы я спас кого–то из пожара - все равно бы это ничего не изменило».

У каждого испытуемого отмечены конфликты родительско–детских отношений в текстах. Родительская фигура представлена как амбивалентная: эмоционально холодная, но к ней испытывается симбиотическая привязанность: «…а после уйдет он от матери к этой женщине и будет жить. Переживать конечно будет. А мать не будет разговаривать с сыном».

Предполагалось, что в ТАТ будет замечен страх смерти по принципу избегания темы или демонстрации собственного бессмертия («смерть существует, но не имеет ко мне прямого отношения»), однако эта гипотеза не подтвердилась. Тема смерти раскрывается прямо: «Мужчина убил женщину любимую или она сама умерла, скорее всего. Он сильно переживает, слезы вытирает. Он знал, что она болеет, пришел к ней, а она уже умерла и он плачет».

Наиболее часто повторяющиеся конфликты ТАТ:

1. трансляция переживаний;
2. болезнь;
3. межличностные отношения.

Основные особенности текстов, выявленная нами: отсутствие будущего в историях, недоступность прогнозирования, двойственное отношение к фигуре родителя, избегание ответственности, описание другого во внешних предикатах, закрытость и неясность мира других, отождествление значимого другого с собственным Я. В результате, можно сказать, что в речи испытуемых были найдены лингвистические особенности, которые можно характеризовать, как значимые. Следует заметить, что выборка была достаточно маленькой для того, чтобы обнаружить более тонкие лингвистические особенности жизненного мира, но даже она смогла показать наличие ярких признаков патологических текстов.