Воеводина Елена Юрьевна — студент, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»; Москва, ул. Мясницкая, д. 20,
Лебедева Анна Александровна — к. психол. н., доцент Департамента психологии, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»; Москва, ул. Мясницкая, д. 20,

Ключевые слова: смысл жизни, жизненная цель, теория деятельности

“LIFE GOAL”: MEANING OF LIFE AS THE MAIN SENSE-FORMING MOTIVE IN THE A.N. LEONTIEV’S ACTIVITY THEORY

Voevodina Elena— undergraduate student, Faculty of Social Sciences, School of Psychology; Higher School of Economics, Moscow, Russia
Lebedeva Anna — PhD, Associate Professor, Faculty of Social Sciences, School of Psychology; Higher School of Economics, Moscow, Russia

Keywords: meaning of life, life goal, activity theory

Теория деятельности А.Н. Леонтьева наиболее известна своим когнитивно-психологическим компонентом, раскрывающим необходимость и механизм возникновения, строения и функционирования психики и сознания человека. По нашему мнению, она также содержит в себе глубокий экзистенциально-психологический компонент, касающийся личности, пути её развития в тесной связи с концептом смысла. В современной психологии личности после «закрытого перелома», где всё большую роль играет экзистенциальный подход [6], философско-методологические идеи А.Н. Леонтьева о личности, получают возможность быть развитыми в диалоге с современными теориями до полноценной, эвристически полезной высокоуровневой теории.

Данная работа является частью более полной реконструкции теории личности А.Н. Леонтьева [3] и сосредоточена на конструкте «жизненной цели»[5, с. 167], который рассматривается нами как генетический аналог конструкта «смысл жизни».

Личность в теории деятельности обычно представляется как иерархия мотивов, которые, в зависимости от рассматриваемой деятельности, могут быть смыслообразующими или мотивами-стимулами. Смыслообразующие мотивы имеют первостепенное значение вне зависимости от того, являются ли они эксплицитно осознаваемыми или нет. Соподчиненность этих мотивов в рамках одной деятельности, а также в общем устройстве жизни человека варьируется по степени иерархизации — вертикальной соподчиненности вплоть до выделяемого Алексеем Николаевичем главного смыслообразующего мотива, иначе называемого жизненной целью. Мотивы-цели отличаются от любых других мотивов тем, что они, как и цели, осознаются человеком, а значит могут быть озвучены самому себе и другим людям. Однако жизненная цель как главный смыслообразующий мотив может не сразу осознаваться: «её осознание в форме понятия, идеи, происходит не само собою, а в том движении индивидуального сознания, в результате которого субъект только и способен преломить свое внутреннее через систему усваиваемых им значений, понятий»[5, с. 167]. Во избежание путаницы мы установили следующее концептуальное разделение: жизненная цель — это уже открытый сознанию главный смыслообразующий мотив. В то время как последний может быть сознаваемым или не сознаваемым. По мнению А.Н. Леонтьева, гармоничной является та личность, у которой есть несколько высокоуровневых смыслообразующих мотивов, но все они подчинены одной жизненной цели.

Ключевой, на наш взгляд, постулат теории личности А.Н. Леонтьева гласит, что главной характеристикой личности является не наличие или отсутствие жизненной цели и не её конкретное содержание, а то в какие отношения с миром вступает человек, стремясь к реализации своей жизненной цели. Только те жизненные цели, что приводят ко всё более насыщенной и сознательной связи с миром путем сознательной, творческой и ответственной деятельности «способны создать внутреннюю психологическую оправданность его [человека] существования, которая составляет смысл и счастье жизни» [5, с. 167].

Еще один важный момент, необходимый для понимания исключительного положения жизненной цели в личностной структуре связан с «задачами на личностный смысл» [5, с. 157]. Согласно автору, человек в течение своей жизни регулярно сталкивается с «задачами на личностный смысл», иначе говоря, задачами на соотношение мотивов. Их суть заключается в необходимости провести рефлексию и проверить соотнесённость между тем, что в сознании является выражением мотива — смыслом и воплощающими его значениями — и собственно аффектогенным смыслообращующим мотивом. В случае, если это соотношение оказывается нарушенным, проводится работа по нахождению адекватных значений для воплощения смыслов, либо по переосмыслению актуальной мотивационной структуры, возможной горизонтальной или вертикальной перестановки мест в иерархии. Пока эти задачи касаются низко и среднеуровневых смыслообразующих мотивов, мы можем, используя терминологию Ф.Е. Василюка [2], говорить о стрессовых, фрустрационных или конфликтных эпизодах, которые хотя и могут сопровождаться значительным аффектом, но в плане личностной динамики не оставляют особых следов. Когда речь идёт о жизненной цели, мы говорим о кризисном эпизоде в жизни человека и возможно о кризисе развития личности или же о «нравственном переломе»[5, с. 157] в оригинальной терминологии А.Н. Леонтьева. Подобные эпизоды возникают не из-за спонтанной мозговой активности, а лишь в связи с изменениями в жизни человека, с получением им такого опыта, который, во-первых, каким-то образом соотносится с жизненной целью человека, и, во-вторых, который невозможно осмыслить в той системе мотивов, смыслов и значений, которая была адаптивной для прошлого, с трудом удерживается в настоящем и вовсе невозможна для будущего, если в нём предполагается ассимиляция в структуре личности этого нового опыта и связанных с ним отношений с миром и людьми в частности. Исходя из этой теории ясно, что «драматизм»[5, с. 120] личностной динамики проистекает из драматизма реальной жизни человека, как и драматизм внутреннего движения сознания порождается движением предметной деятельности человека.

А.Н. Леонтьев описывает два сюжета такой драмы. Первый — наличие в сознании «стереотипов»[5, с. 120]— значений, не имеющих почвы в реальном, практическом жизненном опыте человека. Согласно теории деятельности, значения по природе своего происхождения в совокупной общественной практике разделяются многими людьми. В этом смысле они «объективны» как нечто, существующее «вне» отдельного взятого человека, но никак не «вне» общества. Психологически, а не в качестве предмета или продукта сознания, значения существуют только реализуя «движение воплощающего в них себя личностного смысла — этого для-себя-бытия конкретного субъекта»[5, с. 118]. Продолжая мысль Алексея Николаевича, можно сказать, что смысл — это то исключительно субъективное свойство, которое значения приобретают в сознании человека при их преломлении в сложившейся структуре деятельностных отношений человека с миром, иначе говоря, в структуре его личности. Так, шкура медведя может обладать общественным значением не большим, чем «кожный покров вместе с шерстью, снятый с медведя», в то время как для одного человека она будет обладать смыслом хлеба, которым тот зарабатывает на жизнь, а для другого материальным воплощением человеческого варварства. В то же время смыслы не существуют никак иначе, кроме как воплощенными в значениях. У «стереотипов», вне зависимости от того, сколь многими людьми они разделяются, нет первичного объективного бытия в общественной практике. Поэтому «стереотипы» не дают смыслам возможность «высказать себя». По мнению Алексея Николаевича, стереотипы могут быть поколеблены лишь серьезными жизненными конфронтациями, а их мучительная дискредитация будет сопровождаться явлениями «рационализации» людьми их «действительных побуждений» и в переживании «муки перехода от мысли к слову»[5, с. 118]. Загвоздка в том, что недостаточно лишь избавиться от стереотипов. Человеку необходимо выработать новые, адекватные своим личностным смыслам значения. Второй сюжет драмы — это конфликт между мотивами-целями, то есть, между эксплицитно осознаваемыми мотивами. Подобные конфликты могут формировать стабильные точки напряжения в личностной структуре и сохраняться продолжительное время, если при этом это оказывается адаптивным в текущих жизненных отношениях. Подобная внутренняя борьба, по мнению А.Н. Леонтьева, естественна так же, как постоянное столкновение с «задачами на личностный смысл», описанными ранее. Однако, когда эта внутренняя борьба становится главным, что определяет весь облик человека, если она касается его жизненной цели, мы можем говорить о «структуре трагической личности» [5, с. 169]в терминологии А.Н. Леонтьева или о «структуре кризисной личности» в нашей терминологии.

В заключение отметим ещё один ключевой постулат теории личности А.Н. Леонтьева. Любое событие в жизни человека становится личностными лишь тогда, когда человек сознательно и активно встает в отношениек ним самим и к тем влияниям, которые они оказывают на его жизнь. В первую очередь это касается отношения к собственной жизненной цели — к смыслу своей жизни. Когда человек обнаруживает «стереотип» на месте своей жизненной цели, «когда цель оказывается иллюзией, тогда сама жизнь становится бессмысленной […] Такую жизнь человек может прекратить, может отказаться от нее…» [4, с. 198]. стремление к подобной «ложной» жизненной цели, по мнению А.Н. Леонтьева, отчуждает человека от общества. Единственно верный путь как к благополучию, так и к развитию личности связан буквально с «выходом в люди» — проактивной работой, состоящей из множества поступков по отношению к самому себе, своей биографии и к тем, с кем нас связывают личностно значимые отношения, в результате которой выстраивается новая связь с миром и людьми в нём. Один человек не может выстроить другому иерархию его личности, иначе говоря, никто за нас не может определить смысл нашей жизни. Однако только в деятельности и диалоге с другими мы возможны как личности. Поэтому универсальную инструкцию по нахождению смысла жизни от А.Н. Леонтьева сформулировать вряд ли получится, в то время как формула его утраты широко известна: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку»[1].

Литература

1. Бродский И. Не выходи из комнаты [Электронный ресурс]. URL: https://sites.google.com/site/poetryandtranslations/joseph-brodsky/-don-... (дата обращения: 28.02.2021).
2. Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций // Психологический Журнал. 1995. Т. 16. № 3. С. 90–101.
3. Воеводина Е.Ю. Реконструкция понятия кризиса личностного развития в отечественной психологии: к.р. бак., М., 2020. – 56 с.
4. Леонтьев А.Н. Методологические тетради // Философия психологии: Из научного наследия / под ред. А.А. Леонтьев, Д.А. Леонтьев. Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1994. С. 163–225.
5. Леонтьев А.Н. Деятельность. сознание. Личность. / под ред. Д.А. Леонтьев. Москва: смысл, 2004. 352 с.
6. Леонтьев Д.А. «Закрытый Перелом» 1970-х как веха в истории Научной психологии. Институт философии РАН. Москва: Межрегиональная общественная организация «Русское общество истории и философии науки», 2018. С. 56–59.