Ю.В. Бочек (Ярославль) - магистрант (1 курс) ЯрГУ

Изучение рассеянного склероза сегодня является одним из наиболее динамично развивающихся разделов клинической неврологии и актуальным направлением для врачей-неврологов, психиатров и клинических психологов (Завалишин и др., 2011).

Разнообразие эмоциональных нарушений, а также возможные подходы к их коррекции являются главными определяющими факторами изучения и самого рассеянного склероза, и уровня психологического благополучия больных этим заболеванием (Резникова и др., 2012; Рассказова, Гордеева, 2011).

Целью данной работы является диагностика эмоциональных нарушений и копинг-стратегий у больных рассеянным склерозом.

Гипотеза исследования: у больных рассеянным склерозом есть эмоциональные нарушения, а именно – депрессивные, астенические, повышенный уровень личностной и ситуативной тревожности, а также склонность к дезадаптивному совладающему поведению.

Обследование проводилось на базе Кафедры нервных болезней с медицинской генетикой и нейрохирургией Клинической больницы № 8 г. Ярославля. В обследовании принимали участие 51 чел., больные рассеянным склерозом в возрасте от 18 до 60 лет (из них 30 женщин и 21 мужчина). Все больные когнитивно сохранны, не подвержены инвалидизации.

При диагностике депрессии было выявлено, что у 53% испытуемых депрессия отсутствует, а у 47% депрессия колеблется от легкого уровня до выраженной степени. Это объясняется тем, что больные рассеянным склерозом сталкиваются с множеством трудностей, например, в процессе самого лечения (который не всегда проходит благополучно), а также с проявлением физиологических изменений (нарушением сна, аппетита и др.), изменением памяти, внимания, пониженным настроением и др.

При исследовании астении было выявлено, что у 55% испытуемых астения отсутствует, а у 45% астения слабо выраженная или легкого уровня. Это можно объяснить тем, что испытуемые обладают меньшим потенциалом сил, но стараются работать в ритме, как и здоровые люди. Также астения является показателем того, что рассеянный склероз – признак именно эмоциональных изменений, а не только неврологических.

При диагностике личностной тревожности было выявлено, что у 16% испытуемых уровень тревожности низкий, у 41% – умеренный, а у 43% – высокий уровень. Это объясняется тем, что осознание своей болезни вызывает тревогу у больных, что впоследствии делает тревожность не только актуальным состоянием, но и личностной чертой. На высокий уровень проявления тревожности также влияют неудобства (особенно в психологическом аспекте), которые приносит заболевание, а также постоянная тревога за свое здоровье, за свое будущее и т.д.

В исследовании при диагностике ситуативной тревожности, было выявлено следующее: низкая тревожность – у 11% испытуемых; умеренная тревожность – у 33% и высокий уровень тревожности – у 56%. Стоит отметить, что ситуативная тревожность связана с тем, в каком состоянии испытуемый находится в актуальной ситуации. Соответственно, менее чем у половины испытуемых, было спокойное, равновесное состояние. У большей части испытуемых – наоборот, неспокойное состояние, дискомфорт и напряженность. Вероятно, это связано с их внутренним состоянием, дискомфортом по поводу вопросов в методике, актуализации неприятных эмоций, вызывающих тревогу.

Были выявлены значимые различия между мужчинами и женщинами в проявлении депрессии (где t-кр. Стьюдента=3,55, при p=0,01), астении (где t-кр. Стьюдента=4,16, при p=0,01), личностной тревожности (t-кр. Стьюдента=2,6, при p=0,05) и ситуативной тревожности (t-кр. Стьюдента=3,47, при p=0,01). Таким образом, у женщин среднее значение значимо выше, чем у мужчин, больных рассеянным склерозом.

В результате изучения копинг-стратегий было выявлено, что наиболее используемой копинг-стратегией среди больных рассеянным склерозом является «Принятие» (принятие реальности произошедшего, стрессовой ситуации), а также «Активное совладание» (активные шаги или прямые действия, направленные на преодоление стрессовой ситуации) и «Планирование» (обдумывание того, как вести себя в отношении сложной жизненной ситуации, разработка стратегии поведения).

Самыми редко используемыми копинг-стратегиями являются «Использование „успокоительных“» (принятие алкоголя, лекарственных средств или наркотиков как способ избегания проблемы и улучшения самочувствия, поднятия настроения) и «Поведенческий уход от проблемы» (отказ от достижения цели, регулирование усилий, направленных на взаимодействие с источником стресса).

Также нами были выявлены значимые различия между двумя группами (мужчины и женщины), где t-критерий Стьюдента = 2,220 (при р=0,05) при выборе копинг-стратегии «Концентрация на эмоциях и их активное выражение». Это значит, что женщины больше склонны фокусироваться на неприятных эмоциях, негативных ситуациях и выражать отрицательные эмоции, чем мужчины, больные рассеянным склерозом.

Были выявлены значимые различия по копинг-стратегии «юмор», где t-критерий Стьюдента равен 4,210 (при р=0,01), т.е. мужчины чаще используют юмор, чем женщины, в стрессовых ситуациях, а именно – переводят сложившуюся ситуацию в шутку, стараются воспринимать произошедшее с юмором, находят в случившемся забавные моменты.

Таким образом, выявив эмоциональные нарушения у больных рассеянным склерозом, а именно – проявления депрессии, астении, повышенную личностную и ситуативную тревожность, будет целесообразно составление программы, направленной на коррекцию этих нарушений. Также изучение нарушений, связанных с протеканием рассеянного склероза, может значительно повысить качество имеющейся лечебно-реабилитационной работы и способствовать созданию индивидуально-ориентированных лечебных программ.

Литература

1. Завалишин И.А., Спирин Н.Н., Бойко А.Н., Никитин С.С. Хронические нейроинфекции. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2011.
2. Рассказова Е.И., Гордеева Т.О. Копинг-стратегии в психологии стресса: подходы, методы и перспективы // Психологические исследования. 2011. № 3.URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 01.09.2017).
3. Резникова Т.Н., Селиверстова Н.А., Никифорова И.Г., Ароев Р.А. Психологические варианты эмоциональных нарушений у больных с рассеянным склерозом // Вестник психотерапии. 2012. № 41. С. 99–108.