Бобылев Е.Л.

Актуальность вопроса о связи гениальности с помешательством в конце XIX – начале XX веков была обусловлена устойчивой позицией таких именитых ученых как Ч. Ломброзо, категорически указывающих на близкое родство гениальности и душевной болезни. Пси хиатр В.Ф. Чиж также приписывал творческие достижения болезням, а не высокой личностной сопротивляемости таланта психопатологическим проявлениям, сочетающейся с незаурядной чувствительностью к явлениям жизни. Известна длительная полемика ученого с целым рядом оппонентов относительно творчества Н.В. Гоголя, которого В.Ф. Чиж считал человеком больным с признаками неврастении, и периодического психоза. Позднее в работе об А.С. Пушкине В.Ф. Чиж сам же опроверг свои первоначальные позиции относительно связи между гением и психопатологией личности. Эти выводы В.Ф. Чижа об идеальном здоровье А.С. Пушкина ставил под сомнение психиатр М.О. Шайкевич: «Прежде всего я сомневаюсь, чтобы такое состояние было нормально, когда человек «похудел, пожелтел, вздрагивал при внезапном шуме» (Шайкевич М.О., 1904). Таким образом, казалось бы, спор снова сводился в пользу патологии.

В 1905 году к рассмотрению проблемы психопатологического исследования творчества и личности Н.В. Гоголя обратился Г. Трошин в цикле статей «Гений и здоровье Н.В. Гоголя». Особенность теории Г. Трошина относительно личности Н.В. Гоголя заключалась в том, что он считал писателя «душевно-здоровым человеком при явлениях душевной болезни». Свои исследования Г. Трошин, как Н.Н. Баженов, основывал на особенностях психологии высшего типа. Высшие функции психики, по мнению Г. Трошина, раньше рассматривали как патологию. Но критик считал, что высшие функции проявляются в человеке не случайно, а по особым законам, как одно из звеньев психической эволюции. Высшие функции наслаиваются на старые и подчиняют их себе. Г. Трошин писал, что особенно тесная связь всякой высшей функции устанавливается с аффективной сферой: «Если у обыкновенного человека тонкость восприятия, точность восприятия и широта ассоциаций усиливается под влиянием эмоций, то еще в большем масштабе это наблюдается у людей, одаренных высшими функциями. Под влиянием этих эмоций, как вдохновение (и эквивалентных ему состояний) у высших типов психические продукты доходят до колоссальных размеров. То же самое и в художественном творчестве» (Трошин Г., 1905). В связи с этим утверждением Г. Трошин считал, что в основе изучения Н.В. Гоголя должны стоять творчество и условия его создания. Нельзя отделять, как это делал В.Ф. Чиж, личность Н.В. Гоголя от его гениального творчества, а, наоборот, в условиях гениального творчества, в особенностях психологии высшего типа искать объяснение непонятных фактов биографии и творчества писателя, которые не сводимы к безумию.

Работа Г. Трошина получила высокую оценку М.О. Шайкевича. Несмотря на это, М.О. Шайкевич указывал на неразработанность и «сырость» теории высшего типа (теории прогенерации). Непонятно, почему высший тип, как конечный продукт развития, характеризуется неустойчивостью, отклонения от этого высшего типа должно быть неустойчивым, а не он сам. Неустойчивость же является признаком патологии с любых позиций ― объективно-эволюционных или психологических. Поэтому Г. Трошин, критикуя В.Ф. Чижа и Н.Н. Баженова, сам не смог полностью исключить болезненные черты Н.В. Гоголя.

В итоге можно сделать вывод о том, что клиницисты конца XIX ― начала XX века опровергали начальную позицию Ч. Ломброзо относительно зависимости гениальности от психопатологии. Врач М.О. Шайкевич констатировал: «Подлежит также сомнению то утверждение, что художественное творчество и деятельность по интенсивности психического процесса и характеру психических элементов ему присущих близки, стоят на границе с таковыми при помешательстве. … Состояния эти скорее аналогичны, чем родственны и различаются не только количественно, но непременно качественно» (Шайкевич М.О., 1904).