В.В. Рыжов Педагогический институт иностранных языков, Горький

Отличительной чертой исследований общения, как и вообще социально-психологических исследований, ведущихся сейчас в нашей стране, является постепенный переход на позиции деятельностного подхода (см., например, крайне характерный в этом отношении сборник [19]). С этих позиций утверждается необходимость решительного пересмотра некоторых традиционных понятий и установок, причем не только частных аспектов общения (например, представления о реципиенте устной пропаганды и его контакте с пропагандистом, представления об объекте смыслового восприятия [20], [21]; понятия группы и коллектива, критериев их интеграции и дифференциации, показателей уровня развития группы [13], [14], [15], [16]), но и самого понятия общения, традиционно рассматриваемого как процесс передачи чего-то кому-то, как процесс воздействия кого-то на кого-то [8].

Только на основе широкого деятельностного изучения можно логически стройно и обоснованно рассмотреть всю систему общения, начиная от его исходных моментов и кончая его продуктом. При этом само общение надо рассматривать как деятельность со своими собственными объектом, субъектом, содержанием, средствами, продуктами и связями с другими видами деятельности.

Попытка такого рассмотрения, сделанная Б.Ф. Ломовым [17], привела к неверному, на наш взгляд, выводу о том, что «даже самый приблизительный анализ процесса общения показывает ограниченность применения схемы, разработанной для изучения деятельности» и поэтому «подход к общению как к деятельности не вполне правомерен». Ошибочность такого вывода явилась, по нашему мнению, следствием неверного выделения исходных моментов общения как деятельности, а именно ее объекта и субъекта, а отсюда не совсем правильного понимания сущности процесса общения, его содержательного стержня.

Наиболее широкое рассмотрение общения с деятельностных позиций, сделанное А.А. Леонтьевым ([8] и др.), дает богатые возможности для завершения начатой им картины общения.

В данной работе основное внимание будет уделено рассмотрению деятельности общения в его главных структурных компонентах — объект, субъект, содержание и продукт, хотя психологический анализ деятельности предполагает и ее микроструктурный анализ с точки зрения мотивацнонно-целевых, ориентировочных компонентов, состава действий и осуществляющих их операций и т.п. Однако для такого анализа необходимо сначала описать самую общую структуру общения.

Об объекте общения как деятельности

В большинстве существующих описаний общения (в том числе и понимаемого как деятельность) в качестве его объекта рассматривается другой человек (или другие люди): его (их) сознание, система мотивов, эмоциональная сфера, установки и ценности (см., напр.. [11]. [12], [17]). При этом в зависимости от того, на что именно в психике другого оказывается воздействие, содержание общения будет различным. При таком понимании объекта общения его субъектом является отдельная личность.

В тех немногочисленных случаях, когда утверждается, что другой человек не есть и не может быть объектом общения (см. [6]), поскольку общение возможно между двумя или несколькими людьми, каждый из которых обладает активностью и предполагает ответную активность другого (других), т.е. ориентируется на этого другого (других) как на субъектов, — в этих случаях анализ общения как деятельности часто заходит в тупик, происходит смена основного субъект-объектного критерия анализа субъект-субъектным и объект этой деятельности остается вне рассмотрения.

В других также немногочисленных случаях, рассматривающих частные случаи общения (например, смысловое восприятие публичного выступления или контакт коммуникатора и реципиента в устной пропаганде [20], [21]), в качестве объекта рассматривается не другой человек и не текст, адресуемый ему, а сообщение со всей его сложной структурой, включающей и самого коммуникатора как личность с его системой деятельности. Сущность же межличностного контакта оказывается состоящей в совмещении, взаимопроникновении сфер жизнедеятельности общающихся как целостных личностей.

Очевидно, что если брать общение в целом, а не в виде частных случаев, то оно может возникнуть и возникает только в условиях установления определенной связи между людьми (пространственной, временной, предметной и т.п.) и является порождением этой объективной связи. Что это за связь? Она есть не что иное, как совместная деятельность людей, в какой бы форме она ни выступала (совместные трудовые и познавательные действия, дискуссия, беседа, простейший диалог и т.п.). «Условия, при которых происходит общение индивидов, — пишут К. Маркс и Ф. Энгельс, — ...представляют собой условия, относящиеся к их индивидуальности, и не являются чем-то внешним для них; это — условия, при которых эти определенные, существующие в определенных отношениях индивиды, только и могут производить свою материальную жизнь и то, что с нею связано: следовательно, они являются условиями самодеятельности этих индивидов, и создаются они этой их самодеятельностью» [1; 55]. Общение, следовательно, неразрывно связано с совместной деятельностью людей и порождено этой совместной деятельностью. При этом само оно является деятельностью, имеющей своим объектом совместную деятельность.

Речь в этом случае идет об анализе совместной деятельности, (понимаемой как объект общения) во всей ее сложности и многогранности, включающей в себя действующих субъектов (людей, совместно решающих ту или иную трудовую или познавательную задачу, обсуждающих ту или иную тему и пр.), объект совместной деятельности (преобразуемый предмет, решаемая проблема, обсуждаемая тема и т.п.), самый процесс деятельности (трудовые, познавательные, речевые действия и т.п.), используемые в деятельности средства, орудия, ее реальный, продукт и т.д.

В зависимости от того, на что преимущественно в структуре совместной деятельности (как объекте) направлена деятельность общения, ее содержание будет различным. При этом каждый реальный акт общения всегда характеризуется многообразием содержания, т.е. деятельность общения всегда, как правило, направлена на все стороны совместной деятельности как единого объекта и разделение этих сторон возможно лишь теоретически.

Наиболее близким к такому пониманию объекта общения как деятельности является понимание его социальными психологами ГДР (Г. Гибш, М. Форверг и др. [5], [22]), которые в своих исследованиях исходят из раскрытого К. Марксом понятия кооперации. Да и все современные пересмотры социально-психологических традиционных понятий и установок ведут к этому же.

О субъекте общения как деятельности

Рассмотрение в качестве объекта общения совместной деятельности людей, взятой в ее целостной системе, предполагает пересмотр также и понятия субъекта общения. Им не является и не может быть отдельный изолированный индивид, отдельно взятая личность. В большинстве существующих описаний и представлений, однако, в качестве субъекта, вернее, субъектов общения рассматриваются участвующие в нем партнеры, субъекты совместной деятельности, каждый из которых в свое время направляет свою активность на другого как на объект.

Однако специфический объект общения, в качестве которого выступает целостная система совместной деятельности двух или нескольких субъектов, имеет в качестве своей соотносительной категории, т.е. субъекта, социальную группу как определенное психологическое единство общающихся людей. Такая точка зрения высказана в советской психологии как явно (см., напр., [8]), так и неявно (см. [17], [19], [20]). Достаточно глубокий, хотя, казалось бы, и слишком специфический, анализ такого подхода, к субъекту общения сделан также в работе Г. Гибша и М. Форверга [5] при рассмотрении процесса координации в кооперативном акте. Г. Гибш и М. Форверг выделяют три функции руководства, отмеченные еще К. Марксом: согласование, управление, контроль. Рассматривая каждую из этих функций и привлекая к этому рассмотрению значительный экспериментальный материал, касающийся именно вопросов общения в группе, авторы показывают, что субъектом этих функций выступают не отдельные лица, а группа как целое; что эти функции по своей природе являются функциями коллективными и все отклонения от этого с социально-психологической точки зрения являются нарушениями.

Социальная группа как субъект общения является сложнейшим психологическим явлением, представляющим собой и специфическую нейродинамическую систему, которую составляют общающиеся, и «переплетение и взаимопроникновение их сфер жизнедеятельности» [20], и определенную ассимиляцию, усвоение («присвоение») личности другого [17] и так далее до высших уровней развития группы. Однако в любом случае именно такое специфическое единение людей и делает возможным осуществление совместной деятельности. С другой стороны, само оно невозможно без совместной деятельности (в любой ее форме). Следует при этом подчеркнуть, что группа как субъект общения (ее создание, ее формирование) не только предшествует общению, но и создаемся им. Это аналогично тому соотношению личности как субъекта деятельности и самой деятельности, осуществляемой личностью, которое раскрывается А.Н. Леонтьевым при формулировке принципа общественно-исторической сущности личности: «Положение это означает, что личность впервые возникает в обществе, что человек вступает в историю (и ребенок вступает в жизнь) лишь как индивид, наделенный природными свойствами и способностями, и что личностью он становится лишь в качестве субъекта общественных отношений. Иначе говоря, в отличие от индивида личность человека ни в каком смысле не является предсуществующей по отношению к его деятельности, как и его сознание, она ею порождается» [9; 173].

Данный принцип в отношении субъекта общения и самой этой деятельности заключается в том, что группа как субъект общения в отличие от отдельных, изолированных личностей, выступающих субъектами совместной деятельности, не предшествует общению, а порождается им. Совокупность индивидов становится группой лишь в качестве субъекта общения, т.е. деятельности, направленной на совместную деятельность этих субъектов. Четко и определенно это положение раскрывается в исследованиях теории групп и коллектива, разрабатываемой под руководством А.В. Петровского [3], [13], [16], [14], [15], в которых обнаруживается опосредствованность социально-психологических феноменов (межличностные отношения, сплоченность, уровень развития коллектива, ценностно-ориентационное единство и т.п.) целями, задачами и содержанием совместной деятельности.

В этой связи можно отметить, что группа, будучи субъектом общения, является и одним из его результатов, или продуктов.

Очевидная декларативность высказанных представлений об объекте и субъекте общения как деятельности, а именно деятельность общения — это специфическая деятельность социальной группы как субъекта, направленная на совместную деятельность членов группы (субъектов совместной деятельности) как на объект общения, может быть снята при рассмотрении самого содержания деятельности общения, т.е. при выявлении того, в чем именно проявляется, выражается, состоит активность социальной группы, направленная на совместную деятельность ее членов. При таком рассмотрении: а) понятия субъекта и объекта наполняются конкретным содержанием и одновременно б) осуществляется проверка правильности самого их понимания.

Содержание общения как деятельности

Анализ содержания общения — необходимое следствие анализа его субъекта и объекта. В существующих описаниях этого содержания исходным является понимание одного из партнеров как субъекта, а другого как объекта; содержание общения сводится к рассмотрению того, на что именно в психике другого мы воздействуем (см., напр., [11]), и в зависимости от этого к выделению разных содержательных аспектов: информирования, убеждения или побуждения к действию.

В случае же отказа от подобного субъект-объектного рассмотрения и перехода к субъект-субъектному [6] содержание общения сводится к некоей «активности» одного субъекта, направленной на другого, остающегося при этом субъектом же, без раскрытия конкретного содержания этой активности или с указанием, что она есть материальная деятельность, состоящая в воплощении передаваемой информации в систему знаков.

В других случаях, также связанных с решительным отказом от субъект-объектных отношений и столь же решительным утверждением субъект-субъектных [20], [21], содержание общения рассматривается как «взаимопроникновение сфер жизнедеятельности», «взаимопереплетение их», «взаимное вхождение» партнеров по общению в сферу жизнедеятельности друг друга. Указывается при этом, что «процессы информационного обмена, интеракции, интерперсональной перцепции и т.п., в которых современная Социальная психология усматривает системные составляющие процесса общения между людьми, — это не что иное, как различные моменты технической реализации взаимного включения сторон, взаимного проникновения их сфер жизнедеятельности». Иначе говоря, утверждается универсальность так понимаемого содержания общения.

Логически стройная содержательная структура общения не может быть построена при таком субъект-объектном подходе, когда в качестве субъекта и объекта берутся его отдельные участники. Невозможна она и в рамках субъект-субъектного подхода, когда участники общения рассматриваются лишь как субъекты по отношению друг к другу. В первом случае можно говорить об «обработке людей людьми» (Маркс), а не об общении, во втором—нельзя говорить о деятельности, так как отсутствует рассмотрение объекта. Кроме того, сама категория «объект» существует лишь в отношении категории «субъект», и наоборот, т.е. они являются соотносительными категориями.

Построить такую структуру можно, если в качестве объекта брать то главное, что определяет любое взаимодействие людей, а именно совместную деятельность, а в качестве субъекта — социальную группу. В этом случае, оставаясь на марксистских субъект-объектных критериях анализа деятельности, мы не сводим общение к воздействию одного человека на другого, а содержательные аспекты общения выступают перед нами не в зависимости от того, на что именно в другом человеке мы воздействуем, а в зависимости от того, на что именно в совместной деятельности воздействует группа и ее члены.

Если рассматривать эту деятельность как направленную на объект совместной деятельности (единый для всех субъектов в одних отношениях и различный для каждого субъекта в других отношениях), то она выступает перед нами в виде обмена действиями, предметами, информацией и т.п., связанными с этим объектом, и является, в сущности, процессом интеграции объекта совместной деятельности (координации объектов, согласно Гибшу и Форвергу [5]), которая в каждом реальном акте общения достигается в той или иной форме и в той или иной мере определяет успешность общения и совместной деятельности в целом.

Частным случаем такой интеграции можно считать распад единого объекта на психологически разные объекты как выражение принципиальной противоположности взглядов, мнений и т.и. В этом случае деятельность общения выступает наиболее ярко (см., напр., теории конфликтов).

Когда мы обращаемся к анализу общения как деятельности, направленной на субъектов совместной деятельности, то оно предстаёт перед нами в виде интерперсональной перцепции [12], [20], «ориентировки в собеседнике» [8], взаимовлиянии и взаимопонимании [12], взаимном изменении и унификации [7], [8], ассимиляции личности другого [17] и т.п. и, самое главное, в виде познания группой личности своих членов, воздействия группы на личность, в изменении личности в соответствии с требованиями группы на основе механизмов внушения, подражания, идентификации и т.п. Все это, в сущности, — процессы интеграции субъекта совместной деятельности, создание из отдельных субъектов деятельности единого субъекта, несводимого к их сумме. Достигаемый при этом уровень такой интеграции в реальных актах общения рассматривается (и переживается группой) как уровень успешности общения и совместной деятельности в целом. Частными случаями при этом являются как дезинтеграция субъектов и распад совместной деятельности, так и полное их слияние, Интеграция в виде, например, гомфотерной группы. В любом случае общение как интегрирующая деятельность группы, направленная на субъектов совместной деятельности, выполняет свою функцию, хотя незавершенность его, например в виде очевидной разъединенности субъектов или переживания ее всеми или некоторыми субъектами, всегда связана с неудовлетворенностью общением и тенденцией его продолжить, если, конечно, сам этот «разрыв» не был бы целью общения.

Рассматривая общение как деятельность, направленную на сам процесс совместной деятельности, мы обнаружим, что оно есть согласование совместных действий, упорядоченность их [5]., [12], групповая регуляция деятельности и поведения и т.п., что конкретно выражается в разнообразных действиях, относимых именно к общению. А.А. Леонтьев, например [8], выделяет три группы таких действий: 1) когда на основе прошлого опыта совместной деятельности возможен выбор стиля и формы ее в данном акте; 2) когда необходима выработка стиля в зависимости от условий и ситуации; 3) когда возможна корректировка стиля в соответствии с «планом», «образом будущего».

Содержание общения может быть описано здесь и в виде рассмотрения его функций, в частности путем выделения и анализа «регуляционно-коммуникативной» функции [17] или функции координации, планирования [8] или путем детализации этих функций применительно к функциям речи в трудовом процессе [23]. Можно указать и на описание тактик поведения в конфликте (см., напр., [17]). В сущности, все эти процессы являются процессами интеграции совместных действий, самого протекания совместной деятельности. Рассматривая уровень этой интеграции в качестве продукта или результата общения, необходимо учитывать, что этот уровень может быть различным (включая дезинтеграцию и распад совместной деятельности) в каждом реальном акте общения, но он всегда выражает эффективность общения и совместной деятельности в целом.

Ограничившись рассмотрением только трех аспектов содержания общения (по отношению к объекту, субъектам и самому процессу совместной деятельности), подчеркнем важность подхода к анализу содержания, вытекающего из признания субъектно-объектной структуры общения.

Продукт (результат) общения как деятельности

В качестве продукта общения, исходя из предыдущего анализа, следует рассматривать тот уровень интеграции совместной деятельности в целом, который достигнут в данном акте (или совокупности актов) общения. Его составляющие, относящиеся к разным сторонам совместной деятельности (объекту, субъектам, процессу и т.п.), могут быть вычленены лишь теоретически, поскольку практически они составляют нерасчленимое единство (как едина и нерасчленима сама деятельность общения и вообще любая другая деятельность, составляющие которой могут быть выделены лишь в теоретическом плане). Поэтому, называя в качестве таких составляющих уровень интеграции объекта совместной деятельности (в виде единства направленности, мотивации, когнитивного единства, ценностно-ориентационного единства и т.п.), или уровень интеграции субъекта совместной деятельности (в виде уровня взаимопонимания, совместимости и пр.), или уровень интеграции процесса совместной деятельности (в виде согласованности, упорядоченности коллективных действий и т.п.), мы всегда помним об условности такого вычленения, ибо каждый из этих элементов целостного продукта общения включает и элементы всех других.

Этот продукт является действительно общим, совместным, хотя бы и, при восприятии его каждым участником общения по-своему (в зависимости от того, является ли Интеграция действительной или только кажущейся им). Однако этот продукт может быть следствием интеграционных процессов разного типа. Обозначим эти процессы.

1. Поглощение деятельности одного субъекта деятельностью другого или сведение совместной деятельности к деятельности одного из них (в полном: объеме или в существенных характеристиках) — так называемое авторитарное общение, или авторитарное включение (см. [20]).
2. Действительная кооперация деятельностей каждого из субъектов, когда они составляют психологически единый субъект, направляющий свою деятельность (также единую в своем процессе) на единый объект. При этом естественно, что субъекты входят в деятельность друг друга и вносят в совместную деятельность каждый свое, личное, индивидуальное, но общий результат несводим ни к вкладу каждого, ни к сумме вкладов, а есть нечто новое, порожденное общением и обогащающее каждого из субъектов. Это новоприобретение (являющееся продуктом общения) есть не что иное, как общественное достояние, общественный опыт, ставшие личным достоянием, личным опытом общающихся. Существует много терминов для обозначения этого типа интеграции: демократический сталь общения [12], диалогическое включение [20] и др.
3. Дифференциация, разделение деятельностей субъектов, когда и они сами, и общий объект деятельности, и сам процесс ее осуществления оказались разъединенными, несовместимыми.

В любом случае важным результатом общения, его реальным продуктом, является созданная общением группа (разная по своему уровню в каждом из рассмотренных случаев, хотя собственно группу мы имеем только во втором случае) в совокупности сложившихся в ней отношений, норм, оценок, способов коллективной деятельности и т.п. При этом уровень интеграции (развития) группы как субъекта общения не может измеряться ничем иным, кроме как уровнем интеграции ее как субъекта совместной деятельности. Именно это показали работы А.В. Петровского и его сотрудников, и именно это отражает концепция деятельностного опосредствования групповой активности.

В заключение уместно рассмотреть с указанных выше позиций соотношение общения и других видов деятельности.

Известно, что решение этого вопроса как в общей, так и в социальной психологии далеко от завершения. Исследуя онтогенетическую картину смены деятельностей (ведущих видов деятельности), выделяют игру, учение и труд [18], подчеркивают, что, «исследуя и игру, и учение, и труд, мы всюду обнаруживаем общение» [17]. Отмечают также, что по ряду оснований общение вообще не может считаться деятельностью, но лишь «стороной образа жизни индивида» наряду с другой его стороной, представленной деятельностью [17]. В других работах рассмотрение смены деятельностей в онтогенезе начинается с анализа общения как первого ведущего вида деятельности, являющегося условием всех других видов деятельности [6]. Как три равноправные формы деятельности выделяются труд, общение и познание [2], общественно-трудовая, коммуникативно-общественная (общение) и индивидуально-психическая (познавательная). Соотношение их трактуется по-разному. Это и утверждение о том, что взаимосвязанная, прежде всего предметно-практическая, деятельность является предпосылкой общения, и о том, что общение есть предпосылка других видов деятельности, и о том, что «общение может выступать как атрибут деятельности и как недетерминированное деятельностью свободное общение» [10] и т.д. При всем этом поиск соотношения общения и других видов деятельности осуществляется в одной плоскости, на основе понимания их как деятельностей одного уровня, тогда как они являются деятельностями разного уровня. Общение есть деятельность, для которой другие виды деятельности выступают в качестве объектов.

Нельзя не согласиться в этой связи с мнением Ю.М. Жукова [17] о том, что «группа отображает структуру осуществляемой ею деятельности в форме процессов общения. И в общении осуществляется функция координации действий членов группы в ходе совместной деятельности».

Дальнейший, более детальный, микроструктурный психологический анализ деятельности общения с изложенных позиций представляется нам весьма перспективным: он будет углублением ведущего принципа советской психологии, принципа деятельности, при рассмотрении важнейшего вида деятельности — общения.

1. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е изд. — М., 1955, т. 3.
2. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. — Л., 1968. — 337 с.
3. Вайсман Р.С. Связь межличностных отношений и эффективности групповой деятельности. — Вопросы психологии, 1977, № 4, с. 64—73.
4. Выготский Л.С. Избранные психологические произведения. — М., 1956.
5. Гибш Г., Форверг М. Введение в марксистскую социальную психологию. — М., 1972. — 296 с.
6. Каган М.С. Человеческая деятельность: (опыт системного анализа). — М., 1974. — 328 с.
7. Коломинский Я.Л. Психология общения. — М., 1974. — 65 с.
8. Леонтьев А.А. Психология общения. — Тарту, 1974.
9. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. — М., 1975. — 304 с.
10. Мудрик А.В. Общение как объект педагогического исследования. — В сб.: Проблемы общения и воспитания. — Тарту, 1974, т. 1.
11. Общая психология. Учебник для пед. ин-тов / Под ред. А.В. Петровского. — М., 1976. —479 с.
12. Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. — М., 1971. — 351 с.
13. Петровский А.В. Опыт построения социально-психологической концепции групповой активности. — Вопросы психологии, 1973, № 5, с. 3—17.
14. Петровский А.В. Некоторые новые аспекты разработки стратометрической концепции групп и коллективов, — Вопросы психологии, 1976, № 6, с. 34—44.
15. Петровский А.В., Шпалинский В.В. Социальная психология коллектива. — М., 1978. — 175 с.
16. Психологическая теория коллектива / Под ред. А.В. Петровского. — М., 1979.— 240 с.
17. Психологические проблемы социальной регуляции поведения. — М., 1976. — 368 с.
18. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — М., 1946. — 704 с.
19. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии / Под ред. Г.М. Андреевой, Н.Н. Богомоловой. — М., 1977,— 204 с.
20. Хараш А.У. Межличностный контакт как исходное понятие психологии устной пропаганды. — Вопросы психологии, 1977, № 4, с. 52—63.
21. Хараш А.У. Смысловая структура публичного выступления (об объекте смыслового восприятия). — Вопросы психологии, 1978, № 4. с. 84—95.
22. Hiebsch H. Sozialpsychologisch Grundlagen der Persönlichkeitsformung. — Berlin, 1967.
23. Slama-Cazacu T. Comunicarea in procesul muncii. — Bucuresti, 1964.